Царьград (сборник) - Александр Харников

Кстати, из Лондона от Макса Шмидта поступило предупреждение о «красном» уровне террористической опасности со стороны Великобритании. Причем акции планируются как в Константинополе против нас, так и по всей территории Российской империи против лиц императорской фамилии, высших должностных лиц, а возможно, и против самого царя. Поляки, финны и прочие обиженные нами горцы, вкупе с холуйствующей перед «просвещенной Европой» отечественной интеллигенцией были готовы перейти к безжалостному террору. Ну да ладно, мы еще посмотрим, кто кого. Майор Леонтьев уже начал соответствующую работу с ирландскими фениями и с шотландцами. Будет и у королевы Виктории свой персональный геморрой.

Цесаревича Александра Александровича теперь круглосуточно охраняют четверо моих людей. Соответствующую подготовку прошли и казаки из Собственного Его Императорского Величества конвоя. Мы выделили для них с десяток тяжелых бронников из наших запасов. Местные револьверные пульки маломощные и бронежилеты не пробивают. Убедившись в этом, казачки теперь в случае опасности готовы без колебаний закрывать своего подопечного телами и кидаться на покусителя с голыми руками, чтобы взять его живьем. Но пока Бог миловал – обошлось.

Государь же Александр II отказался от усиленной охраны, демонстративно бравируя такой храбростью. Наверное, он рассчитывает на везение. Ведь ему было предсказано, что на него будет совершено шесть покушений, которые закончатся неудачно, и лишь седьмое погубит его. Пока на жизнь царя покушались дважды. Ну что ж, Бог ему судья. Я негласно дал своим людям в окружении «полковника Александрова» особое распоряжение – при любом развитии событий они должны сохранить жизнь и здоровье цесаревичу Александру. Точка! Иначе произойдут события, которые закончатся катастрофой, как для России, так и для нас.

13 (1) июля 1877 года. Мемфис, штат Теннесси

Майор армии Конфедерации Оливер Джон Семмс

– Мемфис! Мемфис, леди и джентльмены!

Я взял свой чемоданчик и вышел из роскошного купе, которое более двух суток служило моим домом. Передо мной распростерся красавец Мемфис. Недалеко была видна величественная Миссисипи, по которой плыл белоснежный пароход с огромным колесом. В воздухе пахло угольным дымом, запах прогресса, как мне казалось раньше, еще до знакомства с кораблями из будущего.

Ко мне подошел чернокожий носильщик.

– Поднести ваш чемодан, масса?

– Да нет, спасибо, чемодан легкий. А не подскажешь, где здесь живет Нейтан Бедфорд Форрест?

– Да кто ж его не знает? Его дом вон там, по левой стороне Мейн-стрит, через два квартала. Перед ним еще огромный дуб. Хороший был командир.

– А ты тоже воевал?

– Я был кавалеристом в его отряде. Нас, негров, было там много, более шестидесяти. Замечательный был командир, и человек добрый. Обещал, что освободит всех рабов, тех, кто пойдет к нему в отряд. И все мы, кроме одного предателя, честно служили до самого конца.

Я порылся в кармане и дал носильщику целый серебряный доллар.

– Это тебе за верную службу.

– Спасибо, масса! Знаете, мы честно проливали свою кровь, а что не победили, то не наша вина. Жаль… Но масса Форрест и сейчас заботится о своих бывших кавалеристах, белых и черных. И если завтра опять в поход, то мы все с радостью пойдем за ним на смерть.

Я вышел на Мейн-стрит. В центре громыхали конные трамваи, верховые всадники, груженые подводы, на многих из которых под навесом виднелись белые волокна хлопка. Сновали многочисленные пешеходы. В первых двух кварталах было множество магазинов, часто облицованных белым мрамором. Но уже в третьем квартале я увидел дома старой, еще довоенной застройки. Перед одним из них возвышался красавец-дуб. А рядом на крыльце в таком же кресле-качалке, как и у Дэвиса, сидел человек, которого мой отец так уважал – Нейтан Бедфорд Форрест.

– Сэр, я к вам. Позвольте вам представиться…

– Оливер, сынок, давно я тебя не видел. Помнишь, как твоя батарея еще в 1861 году подавила янки, когда от нашего отряда оставались рожки да ножки? Такое не забывается. Садись вот здесь. Будешь немного виски?

– Спасибо, сэр, не откажусь.

Пригубив виски, я решил взять быка за рога и сказал:

– Генерал, а я к вам по делу.

– Вот я и подумал, что зачем иначе ты решил бы навестить старика… Рассказывай, чем я могу тебе помочь.

– Генерал, вы были одним из последних, кто сложил оружие в те тяжелые времена. Вашу речь к вашим войскам я знаю наизусть. Позвольте процитировать один отрывок: «Дело, за которое вы так долго и мужественно боролись, за которое вы подвергали себя опасностям, лишениям и страданиям, за которое вы стольким пожертвовали, сегодня безнадежно».

– Мои войска сражались с необыкновенным мужеством и упорством. И то, что я сказал, было сказано от всего сердца.

– Да, сэр, но что если наше дело не безнадежно?

– Мальчик мой, мир изменился. Лучшие люди Юга живут в бедности или уже покоятся в сырой земле. Нами правят саквояжники и, прости господи, негры. Не вижу ни единого проблеска…

– Сэр, позвольте вам передать письмо от президента Дэвиса.

Форрест разрезал конверт, вытащил листок бумаги, прочитал его, после чего посмотрел на меня уже совсем другими глазами.

– Майор, а вот теперь расскажите мне поподробнее.

– Генерал, вы, наверное, уже слышали про захват русскими Константинополя и уничтожение английской эскадры.

– Да, Оливер, читал я что-то про это. Думаю, журналюги врут, как обычно.

– Врут, конечно, но на этот раз преуменьшают, вместо того, чтобы преувеличивать и не напугать своих читателей. Я только что из Константинополя. Там теперь новое государство, Югороссия. Они разбили турок и захватили Константинополь за один день. Английскую эскадру, которая напала на два корабля, один из которых принадлежал Югороссии, они потопили за считанные минуты, практически без жертв с русской стороны.

– А вот это уже интересно.

– И их президент, адмирал Ларионов, встречался с моим отцом и дал ему понять, что если будет попытка восстановить Конфедерацию, то на Югороссию нам можно будет рассчитывать. Он добавил, что сожалеет, что Россия тогда поддержала Север.

– Англичане нам тоже обещали помощь… – саркастически сказал Форрест.

– Сэр, разница заключается в том, что русские реже обещают, но свое слово, как я понял, они держат. Адмирал Ларионов хочет встретиться с президентом Дэвисом, вами и отцом.

– А когда должна состояться эта встреча?

– В начале августа, в Константинополе.

– И как же мы туда попадем?

– Сэр, 4 июля я был еще во Франции. А теперь я здесь, после визита к президенту. Я пересек Атлантику на русской субмарине. И эта же субмарина будет ждать нас в Билокси с 23 по 27 июля. В Константинополе будем не позже 7 августа. Так что успеем.

– Хорошо, сынок. Значит, у нас еще десять дней. Пусть Господь поможет мне оклематься, а то приболел я что-то.

– Сэр, медики адмирала Ларионова слышали про вашу болезнь и передали вам вот эти таблетки. Сказали, пейте по три в день, утром, днем и вечером. И поменьше сладкого и алкоголя. Ваша болезнь, они сказали, называется диабет, что по-гречески означает что-то вроде «мочегонная болезнь».

– Да, сынок, мне все время хочется помочиться. Но вот откуда они, эти медики, узнали про это?

– Не знаю, сэр, но они велели вам пить эти таблетки, в этом случае вы проживете еще много лет.

– Если, конечно, янки не убьют… Спасибо, сынок, попробую. Погости тогда у меня пару дней, а потом мы вместе поедем в Билокси.

14 (2) июля 1877 года. Мемфис, штат Теннесси

Майор армии Конфедерации Оливер Джон Семмс

Каждый хороший католик обязан ходить в церковь как минимум раз в неделю. Мне же в последний раз удалось поприсутствовать на мессе еще дома, в Мобиле, до поездки в Константинополь.

Но сейчас, пока генерал Форрест готовился к отъезду, у меня наконец-то появилось свободное время. И хоть было важно соблюдать инкогнито в этой поездке, я подумал, что меня здесь никто и не узнает. Генерал Форрест рассказал мне, что совсем недалеко от его дома есть католическая церковь Святого Петра, находившаяся под эгидой ордена доминиканцев.

Часто дополнительная месса служится в субботу вечером, и я решил попробовать попасть на нее, чтобы снизить возможность быть узнанным до минимума. И вот я перед прекрасным беломраморным готическим зданием. На двери висит расписание служб: да, через полчаса начнется месса, а я могу пока исповедоваться, чтобы потом причаститься. Тем более что я сегодня на всякий случай ничего не ел, как раз для такого случая.

Но вот мне отпустили мои грехи, я причастился и священник произнес: «Ite! Missa est!» (Идите! Месса закончена!) Тут я подошел к кресту, обернулся и вдруг увидел, что за мной в очереди стоял человек, которого я никак не ожидал здесь увидеть.

Три месяца назад, в наш собор Непорочного Зачатия в Мобиле пришел крепкий человек с солдатской выправкой. С несомненным ирландским акцентом он спросил у меня, в правильном ли он месте. Мы разговорились, а после службы я пригласил его к себе, и он остановился у меня на следующие два дня.