Бледное солнце Сиверии - Александр Меньшов

Я перемахнул через невысокую ограду и на руках опустился вдоль частокола к земле. Секунду-другую повисел, собираясь духом, и затем разжал пальцы.

Правая пятка ударилась обо что-то твёрдое и меня пронзила сильная боль. В следующее мгновение тело потянуло к земле, и я покатился в сугроб.

«Только бы ногу не сломал… Только бы ногу… Иначе, мне конец!» — мысли вихрем пролетели в сознании.

Я попытался встать. Кажется, лишь сильно ушибся. Ныло отчего-то всё тело.

Ковыляя к ущелью, матерясь про себя, за свою неловкость, я поспешил, как мог, в темноту, подальше отсюда. А то утром, когда хватятся и капитана, и Касьяна, мятежники быстро снарядят погоню.

Я вспомнил про бумаги, которые нашёл в ларце Крюкова. Там много занимательного… Особенно привлекали внимание послания от какого-то БВ.

Надо бы кому-то эту переписку показать. Но вот кому? Уряднице? Так она баба же… Тут кто-то посерьезней нужен.

Эх, передать их Жуге Исаеву…

Слушай, а, может, надо было их всучить Касьяну? — Нет… Нет… Не хватало ещё такие документы отдавать первому встречному… Да и к тому же, вдруг он не попал на столичный аллод. Мы, помнится, тоже с острова Клемента тоже как собирались переместиться в Новоград, а очутились непонятно где.

Нога начинала сильно ныть, видно забил её хорошо (этого ко всему прочему не хватало). Надо бы остановиться для небольшой передышки.

Ветер дул не переставая. Здесь в ущелье он многократно усиливался. Снег, разносимый им, засыпал всё вокруг толстым слоем. Если раньше его покров едва доходил до колена, да и то местами, то теперь приходилось усердно прокладывать себе путь. Несколько часов, и ущелье заметёт так, что ввек не откопаешься.

Да, ну и ночка сегодня выдалась. Такой погодки давно не видывал…

Вспомнился Тур со своими молодцами. Как мы пережидали бурю в Уречье, пили полугар, чтобы согреться.

Я вытянул флягу и сделал последние глотки. Сил это не прибавило, но создалось впечатление, будто не так уж и холодно.

Собравшись силами, и, превозмогая боль, я заспешил дальше. Надо бы добраться до берега Вертыша, а там найдётся место, где укрыться.

Идти становилось уж совсем невмоготу. И дело не в ноющей ноге (кстати, теперь побаливало и колено), а в слишком большом напряжении. Казалось, что сил расходуется уж слишком много, а толку никакого. Идёшь себе, идёшь, а ущелью ни конца, ни края.

За следующим поворотом меня ждал неприятный сюрприз: прямо посреди прохода стояла наполовину занесённая снегом человеческая фигура. И не надо было быть пророком, чтобы понять, что это нежить.

Восставший мгновенно оживился, едва заметил живого человека. Я несколько растеряно попятился, пытаясь снять с плеча лук.

— Взрыв! — наложил я проклятие и тут же понял, что поспешил.

Стрела сорвалась с тетивы и умчалась вперёд. Восставшего разнесло на куски, а на меня сверху тут же посыпались камни вперемешку со снегом.

— Вот дурак! — заорал я во всё горло и бросился вперёд, что есть мочи.

Ноги не слушались. Ощущение было сродни тому, которое бывает во сне, когда хочешь убежать, но не выходит. Меня стремительно засыпало. Каменные осколки барабанили по плечам, один больно стукнулся в спину, чуть пониже поясницы. Благо в голову, прикрытую руками, ничего не треснулось. Не прошло и минуты, как моё тело оказалось практически похоронено, под белым плотным саваном снега и камней.

Я был в полной панике… пытаюсь вырваться из ловушки… гребу и руками и ногами из последних сил. И вот когда мне показалось, что пришёл конец, в лицо ударил порыв морозного воздуха… Я судорожно вдохнул, словно только что вынырнул из воды.

Выбрался… Слава Тенсесу…

Ещё минуту разгребался, вытягивая самого себя из-под завала и затем, ощутив неимоверную усталость, тяжело опустился на землю. Непослушные обмороженные пальцы нащупали что-то среди камней. Хотел разглядеть, но в этой бушующей тьме, это был сделать невозможно… Похоже на амулет… Наверное, от Восставшего. У него, кажется, что-то висело на груди…

Ладно, хрен с эти амулетом, — я засунул его за шиворот. А в голове меж тем уже крутилась другая мысль: надо идти. — Нельзя отдыхать… Никак нельзя…

Но тело ныло, каждая мышца болела. Я так выложился, что уже не было никакой возможности подняться. Если не прилягу и хоть немного не отдохну, то кончусь прямо здесь.

Дышать было трудно. Воздуха не хватало…

Слава, Сарну, что мне удалось выгрести из-под снежного завала. И хорошо, что никаким камнем не прибило. А то нашли бы меня чуть позже мятежники.

О-о, — сказали бы они. — Это, наверное, тот, кто убил нашего капитана и старпома. Гляньте, как его боги наказали. Так ему и надо!

О, Тенсес, что за глупости в мою башку лезут? — я сквозь силу усмехнулся и растянулся на земле.

Ветер в ущелье был просто ужасным. Понятно, что если не встану в ближайшее время, то меня или занесёт, или… В общем, замёрзну тут…

Да, может, так и надо. Видно, пришёл конец моему «служению»…

Смешно, ей-ей! Ты, Бор, верно болен головой. Вставай! — Да отцепись ты, репейник! Немного поваляюсь…

Мозг словно отключился, погружая разум в темноту…

Я сидел у вечернего костра. Подле были дружинники, чуть дальше старый Гуннар.

Ингос. Белый Мох — старое болото…

На плечи медленно опускался снег. В воздухе пахло жареным мясом.

Старик Гуннар, казалось, заснул с открытыми глазами. Он сидел прямо у костра, не мигая, глядя на его языки, пляшущие в своем первобытном танце. Вдруг наставник откашлялся, прочистил горло и негромко заговорил:

— Во времена, о которых сейчас не знают ни люди, ни эльфы, ни кто иной, живущий в Сарнауте, поскольку тогда не было тех, кто мог бы запомнить, — Гуннар вытер широкой ладонью своё морщинистое лицо, и продолжил: — тогда и родился первый хримстурз. Это был Эльвагар, один из двенадцати инеистых великанов. Он был так огромен, что, говорят, достигал неба.

— Кто говорил? — подал голос весельчак Эгнер. — Никого же не было, ты сам сказал.

Но Гуннар проигнорировал насмешку дружинника. Он посмотрел на меня и чуть погодя продолжил:

— У него была серебристая ледяная борода, такие же волосы на голове… Его нрав был буйным, ярость — безмерной. И жил Эльвагар в стране мрака и вечной тьмы. Но Сарн в великой мудрости своей не желал видеть в этом мире ничего из тёмного мира…

— Хримстурзы, инеистые великаны, создания Нихаза? — спросил я.

— Кто знает… Умные люди мне говорили, что некогда прочитали в одной древней книге, будто эти великаны были раньше богов. Это было настолько давно, что никто уж не знает всей правды.