NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

самой положительной реакции, именно вследствие своей неожиданности может произвести на вас прямо противоположное впечатление. Представьте, к примеру, что вы присмотрели в магазине какой-то товар, который вам чрезвычайно понравился, но которого по обыкновению нет в наличии, и вам клятвенно обещали привезти его в ближайшую среду. Понятно, что товар этот стоит немалых денег (иначе, как бы он вам понравился?). И вот вы готовитесь к ближайшей среде, собираете деньги и, зайдя совершенно случайно в магазин накануне, во вторник, видите, к своем ужасу, что товар этот уже привезли и, более того, за ним очередь, а у вас нет с собой денег, и вы явно пролетаете мимо. Ну и как вам такой приятный сюрприз?!

Примерно то же самое и в нашем случае. Вместо того чтобы поспать вдоволь, не спеша приготовить большой завтрак и начать предаваться праздным мечтам, вы встаете, как обычно, наспех готовите завтрак, полностью одеваетесь и. Словом, не то, совершенно не то! Тем не менее, как я говорил, дневной сон оказался намного эффективней ночного, а поэтому мы все выспались и не очень переживали.

За ночь намело достаточно много снега и продолжало мести со стороны юго-востока. Собачки, свернувшись клубками, спокойно спали. Им было легче, потому что они всегда спали так, как будто следующий день у них будет днем «офф», и узнавали они о том, что это, увы, не совсем так, от нас непосредственно перед выходом из лагеря, потому что мы их будили в самую последнюю очередь, когда все было готово к выходу.

Иногда у меня складывалось впечатление, что Уилл в предыдущей жизни был активным политработником в каком-нибудь отдаленном советском военном гарнизоне – так неистребима была у него тяга ко всякого рода собраниям и митингам. Вот и сегодня после объявления дня отдыха Уилл сказал: «В 9 часов мы придем на митинг».

В качестве полевого конгресс-холла выступала, естественно, наша палатка – как всегда, самая большая и чистая. На ее стенах недавно появилось изречение, вычитанное мною в моей полевой книге с редким названием «Polar star», которую я читал, когда позволяло время, для усовершенствования английского. В этой книге описывались всяческие приключения и драматические события, происходившие на советской (где же еще могли твориться такие ужасающее беззаконие и безобразие единовременно и во многих лицах!) рыбопромысловой базе, которая вела незаконный промысел в американских территориальных водах.

Я вычитал в этой книге очень интересную фразу, которая уже стала лейтмотивом нашего путешествия! Капитан базы – настоящий морской волк, не по-советски независимый (тут у автора вышла явная промашка), отвечая на вопрос следователя о его отношениях с девушкой, погибшей на базе при неясных даже для автора книги обстоятельствах, сказал: «Когда я ловлю рыбу, я ловлю рыбу, когда я трахаюсь, я трахаюсь. Я никогда не мешаю эти два занятия».

Ульрику эта фраза чрезвычайно понравилась, и мы решили изобразить ее на стенке нашей палатки, несколько трансформировав: «Когда я путешествую, я путешествую, когда я трахаюсь, я трахаюсь, и я никогда не мешаю эти занятия». Это в полной мере относилось и к нашему дружному коллективу, особенно в его нынешнем составе.

Коллектив действительно собрался дружный, но разборки состоялись сегодня тяжелые – Уилла вновь потянуло на воспоминания о начале конфликта поколений и о роли предводителя в истории. При этом он предпринял очередную попытку самореабилитации и обвинения противоположной стороны в непочтительности к его опытным сединам. Лучше бы он этого не делал, так как эффект от его выступления был прямо противоположным его ожиданиям. Ему пришлось выслушать немало упреков в свой адрес, в том числе и от меня, в том, что он не лидер в самом распространенном понимании этого слова. Какой смысл причитать о том, что нет команды, пока коллектив наш – это объединенные стечением обстоятельств группы индивидуальностей и индивидуалистов.

Я опять продолжил нагнетать напряжение по линии женского вопроса, но опять был не понят. На мой прямой вопрос, чего девушки хотят от этой экспедиции, они начали мяться, сказали, что хотят того же самого, что и мы – достичь Северного полюса. Ну, Бог с ними, посмотрим, что из этого выйдет.

Короче говоря, состоялся второй тур переговоров. Ульрик вновь высказал свои претензии к предводителю и, вообще, к организации нашей экспедиции, и все остальные молодые участники его, в принципе, поддержали. Однако, по-видимому, все останется на своих местах, то есть каждая сторона – при своем: обиженный Уилл, раздосадованный Ульрик и недоумевающий я. (Уже по прошествии времени я могу с уверенностью сказать, что все то, что произошло у нас на старте большой экспедиции в 1995 году, было прямым результатом этих сегодняшних недостигнутых договоренностей.) Гордон, осторожно принявший участие в дискуссии, только подлил масла в огонь, выступив, как и полагается работавшему по контракту фотографу, в пользу предводителя.

Во время второго витка дискуссий, состоявшегося уже после обеда, на сытый желудок, каждый из нас рассказал подробнее о своем бизнесе. Ничего нового из этих рассказов я не почерпнул. Все это было мне, если и не до боли, то чрезвычайно знакомо. Уилл традиционно сетовал на трудности с бюджетом и отсутствие в этой связи возможности оплачивать наш недетский труд в этой и в последующих экспедициях. Мне было известно, что для того чтобы работать в США за деньги, официально необходимо получение рабочей визы, которую так просто не получить. Все остальные механизмы материального поощрения сводились либо к получению наличных денег, которых, по словам Уилла, было негусто, либо расплате натурой, а именно спонсорскими товарами народного потребления. Однако все товары, достававшиеся нам, имели узкую и специальную сферу применения и потому не могли, в принципе, рассматриваться как некий общеприятный эквивалент затраченного труда.

Получался замкнутый круг, пребывание в котором все равно было мне интересно, потому как соответствовало моему предназначению в этой жизни – путешествовать и радоваться жизни во всех ее проявлениях, невзирая на мелкие неприятности и устраняя крупные.

Уилл заявил, что, по всей видимости, предстоящая экспедиция станет для него заключительным проектом такого масштаба. Ее главное предназначение он видит в образовательном аспекте, который мы и должны, по его словам, реализовать с помощью Джулии и Такако. Для меня совершенно ясно, что такое определение задач нашей экспедиции продиктовано не только и не столько внутренними убеждениями предводителя, сколько стремлением привлечь внимание к проекту со стороны крупных компаний-спонсоров, которые более охотно отдают деньги на общественно значимые и выигрышные в смысле общественного резонанса проекты.

Не желая отступать от наболевшей темы, я спросил Уилла напрямик: «Если мы наладим канал связи и