Аквилон. Трилогия - Саша Токсик

солидности. Вентили блестели начищенной латунью так, что слепило глаза.

Но не смотря на всю эту бутофорию было понятно, в сердце конструкции находится большой русалочий камень, вроде тех что я недавно заряжал. То есть больше моих лодочных камней раз в десять.

Сам механик стоял у своего детища, скрестив руки на груди. Выглядел он празднично, чистая рубаха с перламутровыми пуговицами, жилетка, даже борода заплетена в косичку.

Косматый и коренастый он напоминал представителя горного народца из старых легенд.

— Ну что, Ключевский? — Кузьмич ухмыльнулся, — Готов признать превосходство настоящей техники?

В голосе слышался азарт. Не злость, не презрение, а именно азарт игрока, который сел за карточный стол с хорошей картой на руках.

— Готов показать, что техника хороша в умелых руках, — парировал я.

— Ха! Умелые руки! — он рассмеялся громко, от души. — Да у меня движетель от грузовой баржи! «Водяной бык» называлась! Знаешь, сколько такой тянет?

— Знаю. Вопрос в том, сможешь ли ты им управлять на скорости.

— Вот это мы сейчас и проверим!

При всей его браваде, в глазах механика читалось уважение. Мы оба понимали, что это профессиональный спор, а не личная вражда. Кузьмич хотел доказать, что его опыт полезнее моих улучшений. Я внедрял мысль, что магическая оптимизация эффективнее грубой силы. Перед этой схваткой мы былы похожи на двух шахматистов, которые сели за доску.

Толпа гудела, делая ставки. Коэффициенты выкрикивали во всю глотку:

— На Кузьмича — один к двум! На Ключевского — один к пятнадцати!

Один к пятнадцати. Еще недавно предлагали 1 к 10. Что ж, разумно. Внешне расклад сил очевиден. Огромный катер с промышленным движителем против маленькой прогулочной лодки. Если бы они знали про мои маленькие сюрпризы… Впрочем, даже если бы знали, вряд ли бы поверили.

Добролюбов поднял руку, привлекая внимание.

— Господа! Правила предельно простые. Гонка проходит от причала до старого маяка. Нужно обогнуть островок Русалочий по левому борту. Затем вернуться сюда. Кто первым коснется причала, признаётся победителем.

Я вспомнил маяк, мимо него я проплывал в ту ночь, когда победил Стража Глубин. Дистанция серьезная. Примерно пять километров туда, столько же обратно, да еще крюк вокруг острова.

— Я поплыву с Кузьмичом, — неожиданно завил Добролюбов.

То ли и правда поддался азарту, то ли решил посмотреть на гонку «изнутри». Всё же на кону стоит заказ на модернизацию его флота.

Кузьмич сразу оживился:

— Тогда и господину Ключевскому нужен пассажир! Для баланса!

— Я буду пассажиром! — объявил Волнов.

Он шустро залез в лодку и устроился на корме.

Лодка осела немного глубже. Изменился баланс — нос задрался, корма погрузилась. Сопротивление воды увеличится процентов на двадцать. Кузьмич это прекрасно понимал, недаром настоял на пассажире. Его катер мог бы еще человек пять взять без ущерба, а у моей лодочки каждый килограмм на счету.

Хитрец. Но это делает схватку только интереснее.

«Данила! Данила!» — Капля высунулась из воды у самого борта. — «В той лодке большой камень! Светится ярко-ярко!»

«Вижу. Плыви рядом, вдруг понадобится твоя помощь».

«Капля поможет! Капля всегда помогает!»

По традиции старт давала девушка. В толпе зрителей быстро определились с претенденткой. Ею стала эффектная особа в крохотной шляпке, приколотой к волосам.

Ей поднесли красный шелковый платок на серебряном подносе. Она взяла его кончиками пальцев, подняла над головой. Замерла на мгновение, наслаждаясь всеобщим вниманием. Потом взмахнула рукой.

Платок полетел вниз, переворачиваясь в воздухе. В тот момент, когда ткань коснется воды, гонку можно начинать.

* * *

Шелест с которым платок упал в озеро утонул в гуле моторов.

Катер Кузьмича не просто стартовал. Он выстрелил собой, как из катапульты. Промышленный камень выдал мощность так резко, что корма катера присела, а нос задрался как у взбрыкнувшей лошади. Вода за движителем вскипела белой пеной. Волны от такого старта прокатились по всему причалу, подняв со дна муть и тину. Какая-то чайка, дремавшая на свае, возмущенно каркнула и улетела.

Я дал половинную мощность. Лодка тронулась плавно, без рывка. Зачем сразу показывать все карты? Пусть думают, что это мой максимум.

Волнов вжался в скамью. Пальцы побелели от напряжения. Но в глазах горел азарт.

— Давай, давай! Не отставай! — подбадривал он. — Я знаю, что эта посудина может больше!

Отставать я и не собирался. Просто выжидал момент.

Первые сто метров шла чистая вода, прямая как стрела. Здесь преимущество Кузьмича было абсолютным. Его катер несся вперед, разрезая воду массивным форштевнем. За кормой тянулся пенный след шириной в два моих корпуса. Красиво, мощно, впечатляюще. Толпа на берегу ревела от восторга.

Я держался в трех корпусах позади, изучая противника. Смотрел Кузьмич держит курс — чуть правее центра фарватера, там где течение слабее. Как реагирует катер на мелкую волну — почти никак, масса гасит любую качку. Как работает движитель — ровно, без сбоев…

Двести метров. Канал здась делал плавный изгиб влево. И тут я заметил интересную деталь, у внутренней стороны поворота вода была темнее. Холодное течение из боковой протоки. Оно сильнее основного потока, но узкое — метра три шириной, не больше.

Я сместился влево, точно поймал течение. Лодка дернулась вперед, словно ее подтолкнули. Скорость выросла процентов на тридцать без дополнительных затрат энергии. Подводная река несла нас как щепку.

— Ого! — Волнов обернулся ко мне. — Что это было?

— Течение, — коротко ответил я, сосредоточившись на управлении.

Три корпуса разрыва… два с половиной… два…

Кузьмич заметил, что мы приближаемся. Свесился назад, оглянулся. Брови сдвинулись, губы зашевелились. Ругается, наверное.

Полтора корпуса разрыва. Я начал обходить справа, делая вид, что хочу обогнать по внешней дуге поворота. Кузьмич купился. Резко довернул штурвал вправо, подрезая мне путь.

В последний момент я бросил лодку влево. Проскочил у самого берега, где катер Кузьмича с его осадкой прошел бы только чудом. Волнов взвизгнул, борт чиркнул по нависающим над водой веткам ивы, осыпав нас листьями.

— Осторожнее! Мы же влетим в берег!

Не влетим. Я чувствовал каждый сантиметр водного пространства благодаря Капле. Она плыла прямо под лодкой передавая мне полностью картину речного дна. Глубина подо мной — метр двадцать. Достаточно для моей лодки, мало для катера.

Один корпус разрыва!

И тут Кузьмич применил свой первый трюк. Не стал пытаться закрыть мне дорогу корпусом, это было бы слишком примитивно. Вместо этого он резко качнул катер влево-вправо. Специальный маневр, который создает поперечную волну.

Я видел, как она формируется. Сначала вода расступается перед катером, потом схлопывается за кормой, и эта энергия уходила не назад, а вбок. Водяной вал высотой в полметра несся прямо на нас.