Наперекор судьбе - Пенни Винченци

– Нэнни! Я уже и забыла, что на свете живут такие удивительные существа. Венеция, тебе не понять, что значит ощущать себя живой!

– Наверное. Но зато я понимаю, что ты жива. И твои дети. Что было дальше? Почему отель показался тебе миражом?

– Представляешь, вваливаемся мы в этот «Сплендид». Я думала, нас тут же выставят за дверь. Ничего, пустили. Внутри обстановка такая, словно война и не начиналась. В вестибюле полно пальм в кадках. Толстые ковры. Официанты снуют с серебряными подносами. Номеров у них не было, но мне разрешили посидеть в фойе и воспользоваться телефоном.

– И до Бордо вас довезли в машине «скорой помощи»?

– Да. От самого Тура. Туда мы почти доехали.

– Делл, какая же ты смелая, – завистливо вздохнула Венеция.

– Это от безысходности. Видела бы ты меня в Туре. Никакой смелости. Ревела в голос. Там все плакали. Шли под дождем. Я толкала бабушкину коляску. Что творилось вокруг – тебе не представить. Все дороги забиты беженцами, а над головой гудят самолеты. Потом до нас дошли слухи, что якобы во Францию должен был прилететь Черчилль… Так вот. Лукас потерял корову…

– Корову? Вы никак путешествовали с коровой?

– Игрушечную. Настоящую у нас украли бы в первый же день. Ты бы видела, во что превращались люди… Словом, корова у него была как талисман. И Нони побежала за ней. Правда, мой ангел?

– Да. Я поскользнулась, упала и разбила коленку.

– Она не просто поскользнулась. Она буквально исчезла под машиной и…

Адель закричала и продолжала кричать. Даже после того, как шофер неподвижно стоявшей машины вытащил Нони и корову и сам осмотрел девочку. Ничего страшного, если не считать пораненной коленки, из которой шла кровь. Потом он передал ребенка Адели:

– Мадам, с вашей девочкой все в порядке. Но могло быть хуже, если бы машина двигалась. Вам следовало бы получше следить за своими детьми.

Адель перестала кричать. Посмотрев на француза, она вдруг размахнулась и влепила ему пощечину.

– Мерзавец! – закричала она по-английски. – Гнусный, надменный мерзавец. Вы еще смеете мне говорить, чтобы я получше следила за моими детьми! Дурак, самоуверенный дурак!

– Представляешь, какая странная цепь совпадений? – смеясь, продолжала Адель. – Лукас потерял корову. Нони полезла ее искать, свалилась под машину. Этот француз вытащил Нони, а я так перепугалась, что перестала разыгрывать из себя француженку. Поначалу мне казалось, что так будет безопаснее. Если бы я не сорвалась и не заорала на него по-английски, меня бы не услышала девушка за рулем «скорой помощи». А потом случилось чудо. Она наклонилась ко мне и шепотом спросила: «Вы англичанка?» Ты даже не представляешь, как удивительно было услышать английскую речь.

Ее и детей посадили в битком набитую машину «скорой помощи», в которой ехали не раненые солдаты, а уволенные английские медсестры из полевого госпиталя в Эльзас-Лотарингии.

– Но коляску они взять не смогли. Поначалу я даже испугалась. Представляешь? Бабушкин «Серебряный крест». Коляска, в которой возили три поколения нашей семьи. Я уже из окошка «скорой» видела, как к коляске бросилась пожилая пара и стала набивать ее своими пожитками. – Адель помолчала. – Знаешь, Венеция, я видела много ужасов. И ни один уже не забудется.

– Например?

– Нет, не здесь. Pas devant les enfants [70] .

– Pourquoi pas, Maman? [71]

– Нони, прости меня, мой ангел. Твоя мама сказала глупость. Иди садись ко мне на колени. Лукас не проснется до самого Лондона. Настрадался, малыш.

– Больше, чем я, – сказала Нони. – Он все плакал и плакал. Правда, maman?

– Да. Но он же совсем маленький. А ты у меня почти взрослая. Знаешь, Венеция, Нони изумительно себя вела. Такая хорошая, смелая девочка. Она мне здорово помогала.

Венеция улыбнулась очаровательной племяннице, которую видела совсем крохотной и едва помнила.

– Как мамочке повезло, что ты у нее есть.

– А я хочу увидеть папу. Он уже здесь?

– Пока еще нет, – осторожно ответила Венеция. – Но скоро мы обязательно получим от него весточку.

– Вот и хорошо.

По дороге в Лондон Нони укачало, и она, посасывая палец, заснула, свернувшись клубочком на материнских коленях. Адель посмотрела на дочку и улыбнулась:

– Моя маленькая бедняжка. Столько всего пережила за эти дни. Они оба. Еще неизвестно, как это потом на них отразится.

– Почти никак. Дети устойчивее, чем нам кажется.

– Знаю, но все-таки… Теперь она спит, и я могу спокойно рассказывать дальше… Машина «скорой помощи» тоже ехала в Бордо. Мне казалось просто невероятным, что мы едем, причем с большой скоростью. Мне эта скорость показалась большой. Мы доехали за двенадцать часов. За двенадцать часов! Невероятно. Я за это время едва прошла бы двенадцать миль. Итак, мы оказались в Бордо, и вот тут-то я вдруг поняла, что у меня нет никакого плана дальнейших действий. Отправку медсестер в Англию взял на себя военно-морской флот. Уж не знаю, на каком корабле они должны были плыть, но взять меня с собой они никак не могли. Все эти дни для меня главной целью было попасть в Бордо. Что будет дальше – об этом я совсем не думала. И вот я в Бордо. Город кишит желающими покинуть Францию морем. Словом, я попала из одного кошмара в другой. Меня успокаивало то, что у меня была довольно приличная сумма денег. По пути в Бордо я почти ничего не потратила. Я попросила медсестер остановиться в центре города, вылезла и спросила первого встречного, где здесь самый лучший отель. Узнав где, я двинулась прямо туда, вошла с гордо поднятой головой и попросила позвать управляющего. Как говорит наша мама, «порода всегда видна». И я убедилась, что она права. Даже если на тебе невообразимо грязное платье и возле тебя топчутся двое не менее чумазых малышей, порода видна. Я показала управляющему свой паспорт и сказала, что я дочь леди Селии Литтон, а мой дед – герцог Бекенхем. И знаешь, управляющий мне поверил. Кстати, он говорил по-английски. Управляющий разрешил мне позвонить домой. А дальше… дальше не знаю, чем бы все закончилось, если бы не помощь маминого друга, лорда Ардена. Кстати, ты знаешь, что, когда я позвонила вторично, она посоветовала мне обратиться к нему?

– Знаю, – буркнула Венеция. – И меня крайне удивило, что ты это сделала.

– Почему? Потому что он симпатизирует фашистам? Венеция, если бы тебе довелось пройти через ад, через который прошла я, да еще с детьми, ты бы сделала все, что угодно. Да. Все, что угодно. Только бы выжить. Можешь мне верить. Мое путешествие меня этому крепко научило.

– Но ведь он один из близких друзей Мосли. Ты знаешь, как они восторгались Гитлером.

– Знаю. Но в тот момент мне было все равно, во что он верит и кем восторгается. Главным для меня было, что он англичанин и может мне помочь. Это все, о чем я думала в тот момент.

– И что он сделал? Он что, тоже в это время был в Бордо?

– Да. У него там дом… Наверное, теперь надо говорить: «У него там был дом». Там у многих были дома. У Сомерсета Моэма. У Дейзи Феллоуз. Ее считают самой элегантно одевающейся женщиной мира. Герцог и герцогиня Виндзорские тоже владели виллой в Ла-Кроэ. Это уже ближе к Ницце. Кстати, они там устраивали шикарный прием Морису Шевалье… Словом, все тамошние англичане вдруг поняли, что попали в ловушку. Знаешь, они обратились к английскому правительству с просьбой прислать за ними военный корабль. Нет, ты представляешь? Естественно, им отказали. А лорд Арден вполне приятный человек. Должна сказать, он до сих пор обожает нашу маму. Он как раз собирался на следующий день отплывать в Англию. Обещал сделать все, что в его силах, но предупредил, что судно чудовищно переполнено. Все корабли были чудовищно переполнены. Несколько английских журналистов даже пытались купить себе небольшое судно. Лорд Арден пригласил меня на обед. Я сказала, что у меня на руках двое малолетних детей. Он предложил привести детей к нему домой, где за ними присмотрят. Словом, я приняла его приглашение и отправилась на Кур-де-л’Интенданс. Это что-то вроде лондонской Бонд-стрит. Зашла в магазин. Кстати, там все магазины продолжают торговать. Модная одежда, духи, шоколад. Все, что душе угодно. Это был еще один мираж. Мне не верилось, что такое возможно. Совсем недавно я видела, как люди дерутся из-за кружки воды. Короче говоря, я спустила почти все свои денежки и купила самое красивое платье, новые туфли, а потом отправилась в дом лорда Ардена. Я приняла ванну и отмыла детей. Боже, я уже начала забывать о существовании горячей воды. Потом я нарядилась, и мы поехали на обед. Должна тебе сказать, все это проходило как в тумане. Я и сейчас не верю, что это было со мной. Обедали мы в ресторане «Ле Шапон Фин». Бордоский вариант «Максима». Лорд Арден сказал, что пригласил капитана судна выпить с нами. И мы втроем очень мило посидели.

Венеция издала нечленораздельный звук и недоверчиво посмотрела на сестру.

– Словом, посидели. Вид у этого капитана был отвратительный. Сам он заискивающий, подобострастный. Без конца целовал мне руку и говорил пошлые комплименты. И бубнил, что очень сожалеет, но никак не может взять нас троих. На корабле совсем не осталось свободных мест.