Омут памяти - Александр Яковлев

Не хуже меня знал эти нравы и Леонид Ильич. Брежнев не строил иллюзий насчет своих коллег и, как опытный слесарь-наладчик партийного аппарата, постоянно отлаживал систему противовесов. Противовесом Андропову он сделал Суслова, зная о неприязни их друг к другу. Когда наказывали инакомыслящих, Суслов одобрительно молчал, но когда затрагивалась партноменклатура, "серый кардинал" сразу же начинал говорить о незаменимости партийных кадров и социалистической законности, которую никто, а КГБ — тем более, не смеет нарушать.

Брежнев демонстрировал доверие Андропову. Но оно было слишком показным. Я это помню по разговорам в Завидово, когда мы готовили для Брежнева разные речи и доклады. Начисто игнорируя замечания многих своих коллег, особенно Подгорного, Шелеста, Кириленко, Демичева, Русакова да и других, он в то же время без обсуждения принимал практически все поправки Андропова (кстати, как и Суслова), ласково называя его Юрой. И тем не менее заместителями Андропова Брежнев назначил своих людей — Цинева и Цвигуна. Намек был более чем ясен. Борьба продолжалась, то затухая, то разгораясь.

В то время в аппарате ЦК широко ходили рассказы о борьбе Андропова со Щелоковым. Андропов пишет Брежневу записку о неблагополучии в МВД, о воровстве и коррупции, упомянув и о том, что обстановка в этом ведомстве компрометирует, пусть и косвенно, некоторых членов семьи Брежнева. Кроме того, Андропов боялся, что Брежнев на его место поставит Щелокова, а это не входило в его амбициозные планы. По крайней мере, в аппарате ЦК об этом говорили в открытую.

Брежнев подкрепил своего дружка, Щелокова, министра МВД, своим зятем Чурбановым, который в то время Андропову оказался не по зубам. Брежнев отдал Щелокову и своему зятю торговлю.

В то же время Андропов был нужен Брежневу. Вся номенклатура знала, что Андропов докладывает о ней "всякую всячину" непосредственно Брежневу.

Щелоков, надо сказать, знал свой шесток. МВД без передыху шерстило бедных бабок, пытающихся продать у метро пучок редиски или лука, мелких теневиков, мелкое начальство. Но особо торгашей. Каждый советский торгаш неизменно был вором. Обсчет, обвес, усушка, утруска, пересортица, списание товаров, стеклобой, левый товар и вечный дефицит. На все. Даже то, что было в избытке, советские торгаши наловчились делать дефицитом. Вообще, советская торговля — явление уникальное. "Передовой общественный строй" породил огромный слой общества, где все были ворами. Любого торгаша можно было сажать, но поскольку он политикой не особо интересовался, на выборы и разные собрания ходил аккуратно, то им занималась милиция, а не чекисты. Отбивались торгаши, как и положено, взятками. При Щелокове милиция стала уголовно-вымогательной: в одном месте дадут на бутылку, в другом — поставят выпивку с закуской, в третьем — наложат сумку продуктов, в четвертом — одарят дефицитом.

Надо сказать, что Андропова беспокоила коррупция и в самом КГБ. О том, как он реагировал на проступки своих работников за рубежом, я знаю из опыта работы в Канаде. Однажды работник КГБ напился (то ли на рыбалке, то ли еще где-то) и по дороге в Монреаль сбил ограду у фермерского дома. Тот вызвал полицию. Кагэбиста отправили в тюрьму. Там он начал протестовать, ссылаясь на дипломатическую неприкосновенность, которой не обладал, а затем, совсем одурев, дал концерт русской песни. Орал на всю тюрьму. Канадские власти попросили меня отправить "солиста" домой, чтобы избавить обе стороны от публичного скандала.

Резидент советской разведки всячески настаивал на том, чтобы кагебист остался, утверждая, что все происшедшее — провокация канадских властей, что они хотят расправиться с разведкой нашими же руками и т. д. Но я как посол не мог допустить официального расследования этого случая канадскими властями. Поэтому своей властью я поручил офицеру по безопасности отправить незадачливого вокалиста домой и сообщил об этом в Москву. К моему удовлетворению, Андропов наложил на телеграмме строгую резолюцию в адрес соответствующих служб и поддержал мое решение.

Бесспорно, наши разведчики за рубежом немало сделали полезного для страны. Но какая-то часть из них, проводя большую часть времени на Западе под прикрытием дипломатических паспортов или под крышей разных ведомств, привыкала к обеспеченной материальной жизни. Стараясь подольше продержаться за рубежом, некоторые из них нередко занимались сочинением откровенной "туфты", в том числе и на основе статей из местных газет. В Москву шли потоки информации и дезинформации. Сложилась, как рассказывали мне бывшие работники посольства из "ближней" и "дальней" разведок, а также контрразведчики, система информационного хаоса. Многие тысячи справок, отчетов, донесений уходили в архив непрочитанными.

Этот короткий рассказ о некоторых сторонах деятельности КГБ я сделал с одной целью: чтобы показать, что в этом ведомстве была такая же ситуация, как и во всей стране. Коррупция, обман, дезинформация. Поэтому надежды Андропова на то, что спецслужбы могут стать его опорой в осуществлении идеи "нового порядка" в России, были, по меньшей мере, иллюзиями. Как, собственно, и сегодня.

Судя по всему, лично Андропова не удалось втянуть в коррупцию. Но он много знал о коррупции при Брежневе. Кумовство, взяточничество, казнокрадство в той или иной мере поразило почти всю номенклатуру. Пример подавала Москва, ее хозяин Гришин. При нем горком стал своего рода пунктом приема взяток и всяческих подношений.

Ельцин, сменивший Гришина, пришел, по его словам, в ужас от царивших там порядков. Видел это и Андропов еще задолго до Ельцина. Но Андропову иногда напоминали, что главной задачей КГБ является охрана номенклатуры, а не надзор за ее нравственностью.

Кстати, история с коррупцией в Москве имела свое продолжение. Горбачев, будучи практически вторым человеком в партии при Черненко, дал поручение соответствующим органам изучить дачные дела работников городской номенклатуры, что и было сделано. Гришин всполошился. Он в это время проводил отпуск на юге. Я был у Горбачева в кабинете, когда позвонил Гришин, у них состоялся очень долгий разговор.

— Что вы заволновались, Виктор Васильевич? Если там все в порядке, то и отдыхайте спокойно.

— Почему начали проверку без меня? Это я расцениваю как недоверие.

Разговор был каким-то нелепым и нервным. Горбачев настаивал на проверке, Гришин требовал отменить ее. Закончилось тем, что оба решили доложить свое мнение Черненко. Горбачев настоял на своем. Стало ясно, что мира между этими людьми уже не будет никогда.

В 1976 году Брежнев перенес тяжелейший инсульт. Мания величия полезла наружу — отсюда орденодождь, четыре звезды Героя Советского Союза, Звезда Героя Соцтруда, орден Победы, золотое оружие, Ленинская премия. Номенклатура торжествовала. Она просто мечтала именно о таком, впавшем в детство генеральном секретаре.