Омут памяти - Александр Яковлев

Мои размышления сводились к следующему. Почти 20-миллионная партия не может исчезнуть, раствориться, рассосаться враз и бесследно. Другой вопрос, сколько времени уйдет у любых иных партий на то, чтобы сформироваться, получить поддержку людей, обрести свои программы, опыт, создать депутатский корпус на местном и общенациональном уровнях? И пока всего этого нет, можно было только гадать, как она себя поведет.

Второй мыслимый путь к многопартийности — это образование нескольких партий на базе самой КПСС, на базе стихийноскандального "развода" или спокойного эволюционирования партии. И в такой идее немало рационального. На свой съезд партия пришла внутренне как многопартийная система: четкими и серьезными были размежевания в ней по многим принципиальным вопросам.

Третий путь — образование рядом с КПСС новых политических партий и движений, что, собственно, и произошло. Мне представляется, что формула "единства" в КПСС нанесла в этот момент непоправимый удар по развитию демократии, когда руководство партии вместо реальных земных дел сосредоточилось на карательных мерах против "отступников", то есть впало в истерику.

В стране еще не было многопартийной системы с ее специфическими навыками и институтами. Не было устоявшейся системы новых Советов. Не было экономической базы новой власти и экономической свободы для населения. А значит, по большому счету не существовало и демократии — была лишь демократизация, то есть движение в сторону демократии, которому потребуются многие годы и десятилетия для своего закрепления в сознании и организации общества.

Формально съезд вроде бы сделал определенные шаги по созданию демократических "предохранителей" от возврата назад. Но главное противоречие так и осталось. В содержательном плане Перестройка отвергала многие прежние представления, гипотезы, подходы. Но методологически она их повторила, оставаясь концепцией и практикой революции "сверху". Настаивая на этом своем качестве, она была обречена на новый авторитаризм, что и нашло потом свое выражение в требованиях "твердой руки", "власти порядка", "чрезвычайных мер".

Думается, долговременный результат съезда заключается в том, что он дополнительными гвоздями заколотил дверь в сталинистское прошлое. Взломать ее стало труднее. Но в конечном счете партии вновь недостало ни мудрости, ни предвидения, чтобы влиться в русло реальной жизни. И в сущности, не выглядит парадоксальным, что после съезда партийная элита поехала явно и открыто в еще более реакционную сторону. В процессе самопожирания и одновременно в борьбе за выживание партийная номенклатура в 1991 году, фактически арестовав Горбачева, пошла на антигосударственный мятеж, чем, к счастью России, погубила и саму себя.

Партию никто не побеждал, она покончила жизнь самоубийством. Кровавое насилие большевизма исчерпало свой ресурс. Наступило время чиновничьего произвола.

Глава одиннадцатая

Двоевластие

Лесные и степные пожары нередко гасят встречным палом: на пути огня поджигают лес, траву или хлеб, два смерча, сцепившись, гасят друг друга. Два смерча, пожирая друг друга, бушевали и в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была и такая партия — чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистом. А с другой стороны, как я уже писал, чекисты последовательно и упорно добивались того, чтобы каждый коммунист был осведомителем.

Ленин Дзержинского в клан "вождей", то есть в Политбюро, не вводил. Сталин позволил Дзержинскому дорасти до кандидата в "вожди". Ни Менжинского, ни Ягоду, ни Ежова Сталин в Политбюро не пустил. Там, правда, оказался Берия, но личные осведомители вождя, а их было немало, завели досье и на Берию. А Ягода подслушивал и Сталина.

К началу 50-х годов дни Берии, как считали доверенные люди "отца всех народов", были сочтены. Помню конец 1952 года. Я работал тогда в Ярославском обкоме КПСС. Однажды утром собрал нас первый секретарь Лукьянов и сказал, что получил "Закрытое письмо ЦК КПСС" (тогда часто практиковалась такая форма политической мобилизации). По взволнованному лицу Лукьянова было видно, что речь идет о чем-то очень важном. Письмо было посвящено так называемому мингрельскому делу. Не все сразу поняли, что за этим стоит. Но как-то с уха на ухо дошло, что "главным мингрелом" является Берия. Пришел и его черед. Но у диктатора времени оставалось меньше, чем у Берии.

"Утром пятого (марта) у Сталина появилась рвота кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление упало, — вспоминал доктор Мясников. — И это явление нас несколько озадачило — как это объяснить? Врачи же почему-то не удосужились взять рвоту на исследование".

Много, очень много тайн "застрелил" генерал Батицкий, пустивший пулю в Берию. Приговоренному к смерти в последнем слове отказали. Международный фонд "Демократия" издал полную стенограмму пленума ЦК по Берии и другие связанные с этим делом документы. Этот пленум подвел один из промежуточных итогов двоевластия: партия на сей раз временно взяла контроль над своим напарником.

До этого царствовало двоевластие. Сталин, будучи абсолютным диктатором, одной рукой держал за горло партию, другой — чекистов. Микоян, выступая с докладом на 20-летнем юбилее ВЧК-ОГПУ-НКВД, заявил: "Каждый гражданин СССР — сотрудник НКВД". В то время чекисты душили партию. А когда уничтожили большевиков "ленинского призыва", Сталин, убрав Ежова, руками Берии разгромил старую гвардию чекистов.

Советское государство дня не могло просуществовать без карательных служб. Такова его природа. А коль так, то партии постоянно приходилось делиться властью с политической полицией. Так и шло по заведенному порядку. Шла Непрерывная "нанайская борьба". То партгосработников арестуют и расстреляют тысяч так сорок — пятьдесят. То работников спецслужб в том же примерно количестве поставят к стенке. Вослед этому быстренько соорудят какой-нибудь антисоветский блок. Понятно, его мифических "участников" тоже расстреляют. Но сразу же уничтожат очередного главу охранки. И так десятилетиями.

К чему я все это говорю? Моя длительная работа председателем комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Горбачеве и Ельцине, изучение тысяч документов, анализ действий тех или иных политических сил в той или иной обстановке привели меня к выводу, что Ленин, кроме всего прочего, создал особый вид управления государством — я называю его диктатурой двоевластия.

Надо признать, это было хитроумное решение, оно позволило удерживать власть более 70 лет. Промыванием мозгов занималась партия, а непосредственным орудием насилия была охранка. Сталин внимательно наблюдал за этим спектаклем, управлял им, приближал или уничтожал то одних, то других. Никто не доверял никому. Сама партия уже не была ни марксистской, ни коммунистической. Из партии идеи, пусть и утопической, она превратилась в партию власти, а в итоге выродилась в структуру по обеспечению диктатуры "вождя".