Катарина - Кристина Вуд

— А зачем усложнять? — ответил он с полуулыбкой. А после взял мою ладонь и потянул вперед, и спустя мгновение мы оказались возле патефона. — Давай хотя бы сегодня забудем те ужасы, что пережили… и на секунду представим, что войны не было.

Мюллер включил патефон. Его громкая, но плавная мелодия напугала Оскара. Он тут же подорвался с комода с недоуменными зелеными глазками и неуклюже бросился бежать в сторону коридора.

Мы обменялись забавными улыбками, глядя серому котику вслед, а после жесткая и грубая ладонь Алекса, накрыла мою талию. Жар его руки едва ли не обжог мою спину. Сочетание силы и нежности, заключённые в синеве его глаз, заставило сердце трепетно отозваться в груди. Я затаила дыхание на мгновение, но после вовремя сообразила и положила обе руки ему на плечи. Было весьма непривычно не ощущать под ладонями его щекотливые погоны.

Я не понимала отчего согласилась на танец. Но в тот момент и не рассматривала другой вариант. Вероятно, алкоголь так подействовал на сознание, или же и вправду чувства, что я так долго и упорно хранила, в отчаянии вырвались наружу.

Мы медленно двигались в такт мелодии, а я смотрела на его хитровато-подтрунивающую улыбку и думала — отчего же все, что находится под запретом и есть самое желанное?

— Я много вспоминал наш первый танец, — признался он, наклонившись к моему уху, и я взволнованно закусила губу. — Твое смущенное и раскрасневшееся лицо не покидало меня каждую ночь на протяжении всего года. А знаешь, в одном я благодарен Кристофу… Что он устроил то обязательное нелепое фотографирование гостей. Благодаря ему со мной все это время была наша совместная фотокарточка.

Знал бы он сколько раз я вспоминала наш танец на свадьбе. Сколько ночей провела в прачечной, вспоминая его искреннюю улыбку в тот момент, любопытный взгляд… и тот жадный поцелуй в день побега.

Я подавила смущенную улыбку и, чтобы лишить его удовольствия смотреть на мое покрасневшее лицо, положила голову ему на грудь. Вдохнула запах темно-синего свитера, пропахнувшего табаком, и в тот момент впервые услышала его учащенное сердцебиение. Это было чертовски волнительно.

Время тогда остановилось. Дождь прекратил стучать в окна, и вечер потихоньку сменился холодной ночью. Благодаря алкоголю в крови мне наконец удалось расслабиться и забыть все то, что долгое время терзало душу. Его крепкие руки, синева в глазах с нескрываемой нежностью и заботой, его долгожданные и трепетные прикосновения… в конце концов, уговорили меня сдаться.

Больше не существовало животного страха, оставлявшего пепел на волосах. Не было войны, никто не умирал, а дома меня ожидала мамка и Васька… живые и невредимые.

Не знаю сколько мы танцевали, наслаждаясь временем и присутствием друг друга. Но в какой-то момент я, сама от себя не ожидая, поцеловала его в щеку. Тот невинный поцелуй был олицетворением благодарности и расположения к себе. И близость, которую мы так долго и тщательно подавляли, скрывая от других, и даже от самих себя, наконец пробудилась.

Алекс наклонился надо мной, его губы замерли в сантиметре от моей шеи, а коленки тотчас же подкосились от дрожи. Его горячее и столь близкое дыхание обожгло кожу, и я с трепетом закусила нижнюю губу. Он аккуратно и предельно осторожно провел руками по моим волосам, скрывая за неторопливыми движениями нежность, а затем его губы долго и мучительно сладко прильнули к моим.

Целовал ли он кого-то столь нежно и трепетно, как меня тогда?

Поцелуй стал глубже, из невинного за считанные секунды превратился в полный желания. Я ощутила легкое головокружение и прикрыла глаза, почувствовав, что чем глубже был поцелуй, тем меньше оставалось мыслей в голове. Он целовал меня требовательно и упрямо после томительного ожидания. А у меня не было времени на сопротивление… Руки сами обвили его шею, скользнув по волосам, а он крепче прижал к себе властным жестом, как только я ответила на поцелуй с такой же решительностью.

Безжалостный и жадный. Он всегда целовал меня как в последний раз. Он обнимал меня, будто я все, что у него было. Будто в следующее мгновение нас обязательно разлучат. Будто завтра не наступит, и тот миг, что мы есть друг у друга… последний.

Мы оба понимали и осознавали, что должно было последовать за таким долгожданным поцелуем… И одинаково страстно желали того.

В какой-то момент Мюллер отстранился. Он тяжело дышал, а в глазах его синих-синих отображалось нескрываемое желание. Они бегло скользили по моему смущенному лицу, словно все то время он не мог поверить, что я, наконец, оказалась в его руках. Только тогда я ощутила, что по щекам текли слезы. То ли от долгожданной близости, то ли от осознания того, что я целовала немецкого офицера…

Алекс неторопливо вытер слезы и снова аккуратно поцеловал меня, в самый уголок губ, с той же трепетной нежностью. Затем прижал мою дрожащую ладонь к своей груди, и я расплылась в глупой улыбке. Через пару секунд он крепко обнял меня и мягко положил подбородок мне на макушку, и я обвила руками его спину. Поцелуй был настолько пылким, что в груди разгорелось опасное пламя, сдерживать которое мы оба были не в силах.

Сдерживаться в тот момент мне казалось, по меньшей мере, глупо. Никто из нас не знал, когда закончится война и что с нами будет завтра. Я не знала получится ли у меня вернуться домой, увижу ли Аньку. Мысли тогда смешались в тугой ком, а потом и вовсе отключились.

Под влиянием алкоголя я действовала инстинктивно и более раскрепощенно чем когда-либо. Все чувства, что так тщательно скрывала целых два года, вмиг вырвались наружу. Я больше не боялась проявить их. Желание прикоснуться к нему больше не осуждалось сознанием. Я могла протянуть руку и ощутить его волосы, горячую кожу и учащенное сердцебиение глубоко в груди. И мой внутренний голос больше не кричал в истерике от происходящего, не ругал и не корил, как было прежде.

Я больше не разрывалась на части. В тот момент рядом с ним я была лишь его. Больше не существовало ничего, что могло бы встать меж нами преградой. Поэтому я решительно потянула его к двери, он не сопротивлялся. Когда мы оказались в темном коридоре, Мюллер шутливо прижал меня к стене, в темно-синих глазах отобразилась целая буря чувств.

— Так приятно касаться тебя и знать, что не оттолкнешь… — прошептал он, и его тихий хрипловатый голос в очередной раз вскружил голову похлеще