Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

* * *

Пока разворачивалась борьба, пока гремела Темная Революция, сотрясая все устои Магического сообщества, пока еще кипела настоящая борьба двух сторон — Гермиона и Генри уехали на Восток. Сыграв свадьбу, состоявшуюся через три месяца после выпускного, они покинули Великобританию и на три года поселились в Маньчжурии. Гермиона погрязла в древних манускриптах, из‑под вороха которых с любопытством следила за уникальным историческим периодом, обещающим эпоху Возрождения в магическом мире. Если только никто не уничтожит великих реформ, испугавшись их, не предпочтет покончить с опасным смутьяном и крушителем вечных устоев.

Если у кого‑то хватит на это сил.

Гермиона и сама прониклась идеями Темного Лорда. Она еще глубже изучила Черную магию, она окуналась в историю прошлого, искала там загадки и билась над их разрешением.

Лорд Генри с супругой как раз возвратились в Лондон из Китая, и леди Саузвильт прикоснулась к политике (но поняла, что этот процесс куда увлекательнее наблюдать со стороны), когда Темному Лорду написал Перси Уизли, с недавнего времени назначенный британским консулом в Волшебной России. Желая выслужиться перед новой властью, Перси сообщал обо всех сколько‑нибудь примечательных событиях. Консул Магической Великобритании писал в частности о том, что в российское Министерство магии прилетела сова с призывом о помощи из далекой республики, из лесного монастыря, от былого волшебника, а ныне монаха. Тот писал о землетрясении, из‑за которого был найден подземный склеп в подвалах обители, о неосторожном перезахоронении останков — и освобождении прóклятого в конце XVII века призрака. В далекой Карелии начались загадочные убийства, а брат Гавриил — единственный волшебник на многие сотни миль — заметил привидение, проследил за ним и узнал, что оно почивает на монастырском кладбище, в свежей могиле с эксгумированным прахом. Монах полез в историю, тем более что предположения уже были, уверился в том, что обозначенный покойник, скорее всего, был волшебником, убедился, что он мог погибнуть от проклятья — и, так как сам принципиально не применял магии уже более сорока лет, изыскал способ отослать сову в Министерство магии.

Гермиона заинтересовалась этим делом и, бросив грязные политические игры, по протекции Темного Лорда и без каких‑либо возражений с российской стороны уехала вместе с мужем в далекую глубинку, где под прикрытием стала расследовать темное дело графа Сержа, дело, в котором постоянно не сходились концы с концами…

Глава III: Белый монах

Генри не появлялся до самого вечера, задержавшись много дольше, чем рассчитывал, и оставив Гермиону наедине с ее смутными подозрениями. Вот уже почти вторую неделю женщина пыталась разобраться в загадочных событиях этого закоулка цивилизации. И ничего не выходило.

Они с Генри, выступая в роли петербуржских следователей, поселились в деревне у семейства Петушиных. Оказалось, именно накануне их приезда произошла трагедия у Мариных — и первым делом пришлось познакомиться с местным участковым и областными следователями, потом допросить задержанного. В первый же день Гермиона стала свидетельницей очередного несчастья — самоубийства Петра Марина.

Последующая встреча с братом Гавриилом не принесла ожидаемых результатов. Супруги выслушали его гипотезу, узнали о его небольшом расследовании, были тайно препровождены сначала в полуразрушенный склеп, потом — к перезахороненным останкам. Гермиона получила древнюю историю «подозреваемого» — почившего в XVII столетии графа Сержа Кривостанова. Еще она получила ворох отчетов от работающих на месте правоохранительных органов. И всё.

Было очень сложно договориться с игуменом Святониколаевского монастыря о возможности поговорить с монахами — в обитель был допущен только Генри, и то со страшным скрипом. С ним разговаривали мало и неохотно — но кое‑что всё же удалось выведать. В частности описание странной фигуры, которую вроде как видели, хотя не были в этом убеждены, некоторые нарушители местного спокойствия. Несколько ночей подряд Генри провел на монастырском кладбище — и получил там только простуду. А потом произошла кровавая резня в доме Уткиных — и при этом призрак, если он существовал, не покидал своего нового пристанища. Тут‑то Гермиона и Генри впервые усомнились в словах брата Гавриила.

Волшебник мог легко внушить парочке свидетелей неясный образ, который они и сами не утверждают, что видели наверняка. Но зачем? Точнее даже не так — зачем было звать кого‑то на расследование? Пусть бы маггловские гении сыска поломали голову — и ничего не нашли. На том и дело с концом. Но зачем была послана сова в Министерство магии?

И тогда Генри и Гермиона задались вопросом: как вообще этот волшебник попал в монастырь? Генри уехал в Дурмстранг, школу, которую некогда окончил брат Гавриил — дабы узнать о нем какие‑то сведения. А в его отсутствие кто‑то вновь пролил на святой монастырской земле немало человеческой крови…

— Что, много кровищи там, а, Ева Бенедиктовна? — не отставал четырнадцатилетний Гришка, бойкий сынок Петушиных. — Ото, верно, переполошились там монахи‑то! А можно мне с вами как‑то пойти, а? Когды что еще приключится?

— Надеюсь, уже ничего не приключится, Гриша, — строго сказала Гермиона. — И никто тебя не пустил бы на место преступления и уж тем более в монастырь.

— А вас пустили ж!

— Да не то чтобы… Просто ло… кгм, Герман в отъезде — и мне пришлось самой осмотреть место происшествия.

— А дитяте не вредно? Где же это видано, шоб брюхатая баба на такие страсти глядела?!

Гермиона поморщилась. Освоив литературный русский язык при помощи чар специалистов, она с трудом привыкла к местному диалекту и ко многим особенностям говора васильковцев, да и россиян вообще. На взгляд Гермионы, Гришка хамил. Хотя у него и в мыслях не было — это она тоже прекрасно знала. Мальчишка мечтал увидеть «страсти» и поучаствовать в них, его так и распирало от любопытства.

— Я и не на такое смотрела, — пожала плечами женщина. — Глупо завидовать моему опыту в этом вопросе, Гриша.

— Да я б всё отдал, шоб столько кровищи поглядеть!

— О Великий Мерлин, Григорий!

— Хто великий? — не понял Гришка.

— Не обращай внимания. Вообще поосторожнее будь, с желаниями‑то. Иди лучше матери помоги. Мне подумать надо.

— Давайте я вам думать помогу? — не сдавался мальчик. — Я кино смотрел про Шерлока Холмса, я вам расскажу всё, что знаю — а вы разгадаете наши страсти.

— Ничего ты не знаешь, — вздохнула Гермиона. И это была правда. Владение легилименцией позволило ей уже давно убедиться, что здесь никто ничего не знает — и это окончательно ставило следствие в тупик. Разве что брат Гавриил, возможно, умел скрывать свои мысли…