Я не Поттер! - Марина Броницкая

Уголки губ у Риддла предательски дрогнули, но весь его облик был каким‑то… мягким, не злым.

— Ты учишь то, что мы с тобой проходили?

Настала моя очередь свирепеть. Седрик с дневником, Дамблдор с подозрениями и Ремус с воспоминаниями его не интересуют, так что ли? А вот распроклятые тетрадки — это да, ведь важнее моего образования ну прям ничего на свете нет! Он меня в университет готовит или в Пожиратели?!

— Учу… — прорычал я тихим голосом.

Мальчишка звонко рассмеялся, и я открыл рот. Он смеялся отрыто, честно, без нотки иронии и хитрости, мне хотелось смеяться вместе с ним!

— Успокойся, мальчик, полагаю, этот этап нашего обучения закончен, и разрази меня гром, если ты не будешь по нему скучать… даже я скучал, когда‑то. Когда тебя ведут, Гарри — это легко. Тяжело вести, умник ты бледнолицый.

Наверное, я мог бы ответить, поблагодарить, я должен был поблагодарить!

Корить себя за молчание мне придется еще долго — на следующее утро Том Риддл растворился в пространстве, исчез, перестал существовать. От него остались лишь три коротких строки, начертанные дымкой в зазеркалье. В носу защипало. Друзья бывают разные, иногда умом ты понимаешь, что они вовсе даже и не друзья, но потеряв кого‑либо из них, замираешь и прислушиваешься к бешеному стуку собственного сердца…

* * *

Жаркая июньская ночь, старый деревянный дом в четыре этажа, надоедливые мухи и грязный, изъеденный жучками деревянный пол со скрипучими половицами. Не так представлял я это место — убежище настоящего Темного Лорда. Хвост стоял на коленях перед большим креслом на гнутых ножках и что‑то подобострастно шептал, вымаливая себе прощение за слова о непригодности подобного жилища. Кстати, я сразу его узнал, видел на фотографиях Ордена Феникса. Мы мило поговорили, и я так же мило улыбался, но мы оба знали, что как только надобность в его помощи отпадет — быть ему мертвым в ту же секунду.

Нечто маленькое, похожее на состарившегося сразу после рождения младенца, укутанное в бархатное черное одеяльце, лежало в этом кресле и хрипело:

— Раньше ты сточную канаву домом называл, тварь ты неблагодарная… Или тебе надоело мне прислуживать?

— Ну что вы, господин, как вы можете так думать… — лепетал оборвыш.

— Гарри… ближе!

Я выступил из темноты и приблизился к креслу вплотную.

Волдеморт или то, что с большой натяжкой можно было назвать его именем, придирчиво меня рассмотрел. Думаю, ему не пришлись по вкусу магловские джинсы и черная узкая рубашка. Но к этому месту я не аппарировал, а пришел пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания, так что придется ему меня потерпеть.

Лорд не выказал своего недовольства, проглотил его.

— Мальчик мой, ты знаешь, что это отродье еще недавно было крысой этого… как его там, Хвост?

— Рона Уизли… — шепотом подсказал Петтигрю.

Поудивлявшись с минуту и выразив свое удивление легким покачиванием головы из стороны в сторону, я вновь уставился на Волдеморта. Мне нужны были объяснения!

— Ты хорошо старался эти два года, Гарри. Но не духом единым жив маг. Ему нужно еще и бренное тело. С этим меня выручил Хвост, мой верный Хвост… Я смог вернуться в этот кусок мяса, смог вернуть себя… — шептал он из последних сил. — У меня нет права на ошибки, довольно, я слишком долго ждал. Ближе!

Встав на колени, я почувствовал запах гнили, источаемый сморщенным тельцем.

— Это Нагайна… — глазами он указал мне на громадного удава за моей спиной. — Еще один мой верный друг… а теперь и твой. А это Барти! — так же глазами он указал мне на поджарого молодого человека в длинном коричневом плаще, до того момента скрывающегося в тени дальнего угла.

Комнату тусклым светом освещал огарок одной единственной свечи на покосившемся столе, но даже в темноте я смог различить на потном лице мужчины такие необходимы нам качества, как хитрость, преданность и решительность. Его маленькие карие глазки не бегали и не трусили, они светились жаждой действия.

На мгновение я застыл, прислушиваясь к встревоженному шипению змеи, обвившей мои ноги почти нежно, с почтением, и пропустил мимо ушей какой‑то вопрос Волдемотрта.

— Гарольд? — Барти заволновался и тронул меня за плечо. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нагайна говорит, что за дверью стоит магловский сторож и подслушивает наш разговор, — пробормотал я. — Уже давно.

— Да — да, слышу. Отчего же ты медлишь, юный мистер Снейп? Где твои манеры? Проведи гостя, дай мне с ним поздороваться…

Молниеносно преодолев расстояние до двери, я распахнул её и увидел трясущегося от страха старика с керосиновым фонарем в руках, трясущегося вместе с ним.

— Авада Кедавра! — выкрикнул я с холодной яростью в голосе.

Удивление в глазах сторожа, увидевшего перед собой меня, раздраженного и опасного мальчишку неполных тринадцати лет отроду он забрал с собой в могилу. Полагаю, человек ожидал найти здесь обычных беспризорников, но ошибся.

На долю секунды яркий зеленый свет озарил комнату и… чужую душу. Это заклинание того же цвета, что и мои глаза, и вырвалось оно именно из моей души, той, что не принадлежит мне, но живет во мне. В голове мелькнула четкая мысль, подчиненная дисциплине и цели — свидетелей быть не должно.

Тело старика лежало передо мной, а я думал только о том, чтобы с ним такого сделать, чтобы укрыть его навсегда, чтобы не привести еще одни чужие уши в этот заброшенный дом, не навредить Волдеморту.

И пока думал я, думал и Темный Лорд.

— Том Риддл воспитал в тебе волю, — в задумчивости проскрипел он, — под его руководством ты вырос, Гарри. А под моим — проживешь так, как и мечтать не мог…

В зеркале комнаты на седьмом этаже, опустевшей без зануды Риддла, я прочел такие слова:

Выживи любой ценой.Не сдавайся врагам.Не верь никому.И подпись:Я умер, прощай.

Часть Третья

Глава 21

«Интересно, десяти минут на прочтение статьи достаточно? — думал я, то и дело поглядывая на закрытые ставни в часах над камином. — Или все птицы на свете объявили мне войну?»

Дождавшись двенадцати — конца срока обещанного мною молчания, но так и не дождавшись кукушки, я заорал:

— Папа, выпусти птичку!

— Кого?!

— Ну… это… кукушку.

Отец тряхнул газетой, затем еще раз тряхнул, закинул ногу на ногу, поменял их местами и засопел, демонстрируя мне свою глубокую заинтересованность происходящим на страницах «Пророка».

— Пей чай, Гарри, — бормотал он, — лучше пей чай…

— Я лопну!

Хельга, удобно умостившаяся у моих ног, оторвалась от вязания, запрокинула голову и визуально оценила вероятность такого исхода, осмотрев меня с головы до ног. Придя к выводу, что вероятность ничтожно мала, она поправила свой бантик, успокоилась и вновь принялась ритмично стучать спицами. По–моему, количество связанных ею на зиму шарфов перевалило за полсотни, но легче расширить шкаф, чем объяснить домовику, что в доме проживает всего–навсего две шеи, на которые данные изделия можно нацепить.