Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен

беспорядок в ряды кавалерии за ними, и после атаки римских и пергамских всадников отряд за отрядом сдавался и бежал, пока весь фланг каппадокийской пехоты не оказался открыт перед врагом. Каппадокийцы бежали. Затем шок от римского напора дошел до фаланги. Паническое бегство слева уже затянуло фалангу, и римским пехотинцам, когда они подошли ближе, оставалась уже только работа мясников. Справа римляне также собрались с духом и превратили победу царского фланга в бегство. На некоторое время царская армия – столько, скольким из нее удалось добраться до лагеря, – удерживала его, сражаясь с завоевателями. Затем лагерь взяли штурмом, и за ним последовала новая резня. Царская армия была практически уничтожена[1332].

Той ночью царь прошел через Сарды: он бежал, направляясь на восток. Антиох взял с собой только царицу Эвбею и свою дочь, и до зари он уже был на пути в Апамею. Селевк и несколько командующих бежали с поля боя в Апамею. Из Апамеи Антиох на следующий день продолжил свой путь в Сирию, оставив своих полководцев собирать беглецов[1333]. В тех областях, к которым царь повернулся спиной, его власть немедленно закончилась. Города старались так быстро, как только возможно, помириться с Римом. Магнесия-на-Сипиле и соседняя Тиатира сдались через день после битвы. Затем явилась делегация и из самих Сард: даже воины гарнизона выступали за капитуляцию вопреки новому командующему и новому сатрапу Лидии, которых Антиох назначил, проезжая через город[1334]. Когда вести о сражении достигли Эфеса, Поликсенид немедленно увел флот в Патару – так далеко, как он только осмелился, сам направившись по суше в Сирию. Эфес открыл ворота римлянам[1335].

Для Антиоха после битвы при Магнесии не оставалось никакого другого пути, кроме как принять любые условия, которые решил бы выставить ему Рим. Как только консул достиг Сард и там к нему присоединился его брат Публий, который теперь уже достаточно выздоровел, Мусей, герольд царя, явился к ним и попросил разрешения своему царю послать послов. Это было дозволено, и через несколько дней прибыли послы. Это были Зевксид, который в последнее время жил как сатрап в том самом месте, куда теперь явился как проситель, и Антипатр, племянник царя. Условия, объявленные римскими полководцами, были теми же, что до битвы: 1) Тавр должен стать границей селевкидской империи, царь не должен вмешиваться в дела Европы; 2) выплата контрибуции, покрывающей все военные расходы, оцененные в 15 000 эвбейских талантов, из которых 500 должны быть выплачены немедленно, 2500 – когда мир будет ратифицирован и оставшееся – двенадцатью платежами ежегодно; 3) дополнительный штраф в пользу Эвмена в 400 талантов, вдобавок к недоимкам за долг за зерно, которое было поставлено селевкидскому правительству покойным царем Атталом; 4) предоставление двадцати заложников, которых выберет Рим; 5) выдача Ганнибала, Фоанта и некоторых других неприятных людей; 6) регулярные поставки для римской армии определенного количества зерна вплоть до заключения мира[1336].

Царских послов проинструктировали добиться мира любой ценой на любых условиях. Следовательно, следующим шагом было послать посольство в Рим, чтобы ратифицировать условия консула. Следующей зимой (190/89 до н. э.) посольство во главе с Антипатром рано явилось в Эфес, где консул расположил свою штаб-квартиру: он привез с собой требуемых Римом заложников, в том числе младшего сына царя, который, как и его умерший брат, звался Антиохом. Их препроводили в Рим в сопровождении адъютантов консула[1337].

Условия мира, предложенные Сципионом, были той зимой ратифицированы сенатом и народом, и с Антипатром был заключен временный договор[1338]. Окончательный мир, конечно, должен был быть заключен на месте обычной комиссией из десяти римских мужей. Тавр должен стать границей: вот основной принцип. За его пределами Рим отказывался вмешиваться, даже от имени старых греческих городов. Когда родосские послы подняли вопрос о Солах в Киликии, сенат настолько не желал требовать его освобождения от Антиоха, что родосцам пришлось закрыть этот вопрос[1339].

В течение следующего года (189) десять посланников еще не прибыли на Восток: мы видим, что селевкидский двор поставлял зерно, согласно договору со Сципионом, римской армии в Азии. Селевк, сын царя, сам привозил его в Антиохию-на-Меандре. Луций Сципион вернулся домой и был вознагражден за свою победу прозванием Азиатский. Теперь его место занял консул Гней Манлий, который, когда Селевк связался с ним, как раз отправлялся в экспедицию против галатов. Манлий настоял, чтобы договор интерпретировали так, чтобы он включал его пергамских союзников[1340].

Зимой (189/88) Мусея появился в Эфесе как посланник царя. Антиоху приказали послать свой запас зерна, а также 2500 талантов, которые теперь уже надо было выплатить, весной в Памфилию. Положение Памфилии было несколько двусмысленным, поскольку нерегулярность расположения гор заставляла сомневаться, на какой именно стороне Тавра считать ее расположенной. Антиох все еще поддерживал гарнизон в Перге. Когда пришла весна, Манлий двинулся через горы из Апамеи в Памфилию. Зерно и золото привезли из Сирии по суше на телегах и волах. После того как консул прождал три дня, длинный караван наконец появился в его поле зрения: по пути было больше задержек, чем можно было предвидеть[1341].

Теперь Манлий потребовал, чтобы гарнизон в Перге сдал город. Командир попросил отсрочки на тридцать дней, чтобы подтвердить согласие царя. На это Манлий согласился, и в должное время от царского двора пришло приказание сдаться. И теперь децемвиры высадились в Эфесе и отправились вглубь страны. Консул со своей армией возвратился, чтобы встретить их в Апамее[1342].

Мир в Апамее стал новым основанием, на котором селевкидскому дому пришлось иметь дело с людьми Запада. Основными его условиями было оставление Антиохом всей страны за Тавром и выплата военной контрибуции Риму и Эвмену. Как именно была проведена новая граница, не вполне ясно[1343]. Сумму, которую он еще был должен Риму, – 12 000 талантов серебра – следовало заплатить, как и договорились, в двенадцать ежегодных платежей; кроме денежной контрибуции, Антиох должен был поставить 90 000 медимнов зерна. Это были важные условия, которые должны были полностью воспрепятствовать каким-либо агрессивным действиям Селевкидов на Западе. Весь флот следовало выдать и в будущем держать не более десяти палубных кораблей; далее, эти корабли не должны были плавать на запад дальше мыса Сарпедоний, за исключением случаев передачи контрибуции, перевозки послов или заложников. Всех боевых слонов Селевкидов следовало выдать, и заводить новых было нельзя. Офицеры-рекрутеры не должны были больше появляться в римских владениях, чтобы набирать наемников на службу Селевкидов. Некоторые люди, особенно вредные Риму, такие как Ганнибал