Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен

его великому брату Публию, победителю при Заме, который сопровождал его, практически облеченный властью проконсула[1292]. Были два легиона Ацилия, командование над которыми Сципионы приняли в Греции, и они привезли с собой из Италии еще два легиона – войско (римское и италийское) из 13 000 пехотинцев и 500 конников[1293]. В Греции они обнаружили, что этолийцы, после тщетной попытки прийти к соглашению с Римом, все еще были вооружены; но, чтобы не отвлекаться от основной цели, Сципионы подвигнули их к тому, чтобы возобновить переговоры. Была достигнута договоренность о перемирии, которое позволило римской армии двигаться дальше, в Македонию. И таким образом, надежды, которые Антиох возлагал на сопротивление этолийцев, рухнули. Марш через Македонию и Фракию стал таким легким, насколько это только было возможно благодаря усердию Филиппа, который починил дорогу, возвел мосты через реки и устроил склады с провиантом перед приходом римлян. Селевкидская оккупация Фракии с 196 г. до н. э. основывалась, видимо, на гарнизонах в Эне, Маронеи и Лисимахии[1294]. Но эти города, очевидно, лишь защищались: никакого противостояния наступлению римлян не было. Настоящие трудности, как полагали, должны были начаться лишь с подходом к Геллеспонту. Остановка в этом месте могла угрожать римскому лагерю голодом[1295].

Слух о подходе римлян, а также, несомненно, осознание того, что атака на Пергам оказалась неудачной, заставили Антиоха потерять всякое желание воевать. Он спустился с холмов в низины вокруг Элеи и, оставив пехоту на соседнем холме, подошел к городу со своими огромными отрядами конников и попросил о переговорах[1296]. Ответ (подсказанный Эвменом) был таков: до прихода консула переговоров не будет[1297].

За стенами Пергама и Элеи враг был вне досягаемости Антиоха. Не было времени для осады, такого, как было при Сардах, Бактре и Газе в славные годы его царства. Конечно же, он мог уничтожить беззащитные поля, и его орды той весной 190 г. до н. э. превратили сады пергамцев и элейцев в пустыню. Оттуда он перешел к долине Фив за Адрамиттием, самой богатой частью царства Эвмена, и оставил ее на произвол своей армии[1298]. Сам Адрамиттий взять ему не удалось: Эвмен и Эмилий перебазировались в его гавань[1299]. Затем Антиох отправился опустошать территорию, которая принадлежала островному городу Митилена, который стал союзником римлян (его владения на материке), – и, захватив несколько малоизвестных городков (Коттон, Корилен, Афродисиада, Принне), вернулся в Сарды той же дорогой, которой пришел[1300]. Селевк также ушел от Пергама на эолийское побережье: этот маневр, как говорит нам рассказ, пришедший от ахейского историка, был вызван опустошительными вылазками отряда ахейцев, которых ахейская лига ради союза с Эвменом послала туда под командованием Диофана, ученика Филопемена[1301]. Но если Антиоху и не удалось взять Пергам, точно так же и римлянам не удалось вернуть власть над Фокеей. Подкрепления, которые Антиох бросил к городу, спасли его. И римляне решили утешиться столь же низким способом, как и Антиох, – грабя храмы и произведения искусства, которыми был заполнен соседний Бакхий[1302]. Коротко говоря, ни тем ни другим не удалось существенно изменить ситуацию, какой она была на момент прибытия Эмилия – если не считать, что с одной стороны Ганнибал, а с другой – Сципион подбирались все ближе и ближе.

Эмилию наконец пришлось разделить свой флот. Эвмен и пергамский контингент отделились первыми, чтобы доставить из Элеи на Геллеспонт все нужное для прохода армии консула. Римский и родосский флот вернулись на юг, к Самосу. Там они разделились дальше: родосский флот послали навстречу Ганнибалу, а римский оставили наедине с другим врагом – Поликсенидом[1303].

Эвдам, командующий родосским флотом, ушел с Самоса с тринадцатью родосскими кораблями, одним косским и одним книдским. Добравшись до Родоса, он узнал, что власти у него дома уже, предвидя подход римского флотоводца, послали отряд под командованием Памфилида. Их действия, несомненно, ускорил тот факт, что селевкидские отряды в Ликии стали агрессивны и осадили Дедалу, пограничную крепость родосского Пирея, и другие родосские города. Эвдам поспешил объединить свои корабли с кораблями Памфилида. Когда он встретился с ним, Памфилид находился на острове Мегисте в 20 милях за Патарой, успешно оказав помощь пограничным городам. Эвдам принял командование объединенным флотом и проследовал в Фаселиду, где он намеревался быть в засаде в ожидании финикийского флота[1304]. Но тогда было самое жаркое время года, и в тех местах свирепствовала малярия: болезнь, разразившаяся среди моряков, заставила его уйти. Горы Памфилии, в отличие от гор Ликии и Суровой Киликии, по обеим сторонам отступают от берега, оставляя долину в форме полумесяца между своими подножиями и морем. К западному краю этой долины находились два греческих города – Аспенд и Сиды, первый в нескольких милях вверх по реке Эвримедонт, второй – в 20 милях на запад по берегу. Оба эти города славились неистребимой враждой друг к другу. В конфликтах, которые разражались в этом регионе, они обязательно оказывались на противоположных сторонах. В нынешней ситуации Сиды твердо стояли за Селевкидов. Они предоставили мощный контингент для царского флота[1305] – по своей доблести на море город равнялся с финикийскими городами. Аспенд же, конечно, стоял за Родос и Рим. Когда Эвдам добрался до Эвримедонта, финикийский флот уже был в гавани Сид. Аспендцы сообщили ему об этом. На следующий день 36 родосских кораблей (32 квадриремы и 4 триремы)[1306] двинулись вдоль берега длинной колонной под предводительством флагмана, на котором был сам Эвдам. Когда они обогнули мыс перед Сидами, показался финикийский флот, который с такой тревогой ожидали. Он стоял перед родосцами в боевом построении – 47 парусных кораблей, среди них – 3 больших корабля с семью рядами весел и 4 – с шестью. Правым флангом командовал придворный аристократ Аполлоний, а на левом фланге был Ганнибал[1307]. Эвдам немедленно принял вызов и отошел от берега, так чтобы корабли в арьергарде могли бы выстроиться в линию слева. Родосский флот еще не успел выстроиться в линию, как Ганнибал атаковал правый фланг. Несмотря на эту первоначальную неудачу, мастерство родосцев-корабелов помогло им победить. Один из гигантских кораблей-башен царского флота в один момент был обезврежен ударом с родосского корабля, который был в два раза меньше. Там, где командовал Ганнибал, финикийцы действительно серьезно прижали Эвдама, но были вынуждены уйти, когда правый фланг был прорван: они опасались, что их отрежут от берега. При некоторых обстоятельствах победа родосцев могла бы и не оказаться окончательной: больше 20 кораблей из