В поисках утраченных предков (сборник) - Дмитрий Каралис

— А в советском свидетельстве о смерти моей бабушки записано «русская»! Ладно, я тебя понял — если по нашей линии не найдем, то разыщем евреев по линии твоего отца Скворцова. Вполне может быть, что он Скворцович. Подозрительно умный у тебя батя.

— Не, дядя Дима, вы напрасно смеетесь, — стоит на своем племянник, — доля еврейской крови никому не помешает…

— Подыщем! И ты будешь обрусевший еврей!

— Обрусевших евреев не бывает, — со знанием дела произносит племянник. — Этот библейский народ почти не ассимилируется… — Он начинает рассказывать, что читал и где что вычитал.

Странное дело: племянник, наверное, уже миллионер, а читает исторические книги, в древнекитайскую философию окунается, даже в театр ходил, если не врет. И принципиально к компьютеру не прикасается, не хочет и знать, как он включается. Вообще за последние десять лет прямо на глазах поумнел. До этого все только хихикал да умничать пытался и вдруг — поумнел. Н-да… С чего бы это?

— А вот тетя Вера рассказывала, что вашего с ней отца в семействе Бузни принимали за еврея, — не унимается Димка, — и противились браку бабушки с ним.

— Знакомая песня. Я тебе лучше расскажу другое — как его, подростка, с криком «Убью жиденка!» загнал в Тамбове на колокольню пьяный казак с шашкой наголо. И прежде чем рубануть сплеча, потребовал спустить штаны, желая, наверное, убедиться, что перед ним еврейский юноша. Отец выполнил просьбу, и казак вытаращил глаза: «Тьфу, дурак! Что ж ты бежал, если не обрезанный?» Действительно, чего бежать, когда на тебя прет восемьдесят кэгэ пьяного мяса с шашкой наголо!

— Этого рассказа я не слышал, — усмехается племянник, которого я целую зиму таскал в детский садик на Старо-Невском.

Зима была холодная, племянник тяжелый, и я часто опаздывал к первому уроку…

— Поживем — увидим, — обещаю я. — Может, и еврейская кровь всплывет, может, еще какая. Всё что будет — наше.

На этом мы и заканчиваем разговор. А я сижу за столом, смотрю на разложенные бумаги, и мои мысли, как рыбки в аквариуме, двигаются в разных направлениях.

…Что определяет национальность — язык или кровь? И зачем Господь Бог придумал национальности? Не могу знать! — как отвечали в царской армии. Но догадываюсь, что притеснять любую из них — все равно, что пытаться притеснять Господа Бога, разделившего по своему усмотрению народы. Господь их создал, а ты с Ним нагло пытаешься бороться: нет, мне не нравится то, что Ты создал! Я буду воротить нос от Твоих созданий и попытаюсь вытоптать отдельные Твои цветочки, которые мне особенно досаждают своим цветом, запахом и формой лепестков.

Надо ли говорить, чем такая борьба может кончиться? Уж если бороться с властью, все равно, что писать на высоковольтные провода — неудобно и результат предсказуем, то что говорить о борьбе маленького цветочка с Садовником…

Или взять другой аспект такого бунтарства: борешься, например, как последний ишак всю сознательную жизнь, допустим, с евреями или цыганами — ну не нравятся они тебе: и носы не курносые, а с горбинкой, и глаза не того цвета, и шибко быстро соображают, что им на пользу, а что нет. Ругаешь на каждом углу, чтобы все знали, что это за вредный народец, треплешь себе и им нервы, замышляешь по ночам, как бы укоротить врагов, чем бы досадить им побольнее, и двадцать лет борешься, и тридцать, и пятьдесят, а к концу жизни вдруг обнаруживаешь, что твой прадед по материнской линии был вовсе не поляком, а польским евреем по фамилии Коцубинский, а бабушка отца была выкуплена из цыганского табора за большие деньги купцом Ножиковым, чью фамилию носишь и ты, и твои внуки.

И что ты на заоблачном рандеву скажешь своим прадеду-еврею и прабабушке-цыганке? С какими глазами ты к ним явишься? И какую горечь испытаешь от бессмысленной растраты сил и нервов? А прадед твой, накручивая пейсы на палец, будет молча смотреть мимо тебя и горестно кивать головою… И бабушка твоего отца закроет лицо руками, и задрожат ее плечи: «Ох, внучек, зачем ты сам себя изводил! Ведь мы с тобой одной крови!..»

Мысли-рыбки виляли разноцветными хвостами, и мне уже трудно было понять, кого я ищу: предков или себя?

…Одно ясно: хвалиться своими корнями так же нелепо, как двоечнику хвастаться школьной золотой медалью деда. Ты-то кто?..

…Я давно подметил: стоит русскому городскому человеку оказаться в другой стране или завести разговор с чужестранцем о своем происхождении, как он найдет в себе и долю еврейской крови, если по-доброму разговорится с евреями, и бабушка-полька мелькнет в рассуждениях с поляками, и греки всплывут из далекой и мутной семейной легенды, а зайдет разговор с татарами или монголами, тотчас с либеральной улыбкой явится французская поговорка: «поскреби русского и обнаружишь татарина».

И вспоминается одна сто двадцать восьмая часть русской крови того господина, что стал наследником Российского престола — русским царем! А осетин Иосиф Джугашвили, любивший в торжественные минуты поднять бокал «Кинзмараули» со словами: «Ми, рюсские…»

«Предки хотят говорить с вами! — подстрекает из Кишинева опытный Румянцев. — Не упускайте эту редкую возможность. Они сами идут Вам навстречу, это видно по всему. Такое случается в нашем деле крайне редко. Видно, вы чем-то угодили своим пращурам! Теперь главное — не рассердить их!»

Постараемся…

С предками по отцовской линии дела обстоят не столь блистательно, как с материнскими, но и там есть результат: удается установить, что Ремесленное училище Цесаревича Николая размещалось в здании нынешнего Балтийского государственного технического университета, который мы прежде называли Военмехом.

…И сжимается сердце, когда в Городском историческом архиве мне выдают тоненькое дело моего деда, обнаруженное в целости и сохранности.

«Дело городского пансионера Павла Каралисъ. Начато 20 сентября 1896 г. Кончено 1901 г.»

Открываю.

Первым лежит достаточно плотный листок бумаги с убористым чернильным текстом — свидетельство о рождении. Родился в 1884 году в Петербурге, крещен в Римско-Католической церкви Святой Екатерины.

Родители: Константин Осипович Каралис и Александра Адамовна, урожденная Поплавская.

Полька? Скорее всего: Адамовна… Да, фамилию Поплавских я помню с детства, родственники отца, к которым почему-то не любила ходить в гости моя мама.

Перелистнул страницу. Сердце заколотилось.

«Сын фельдфебеля, убиенного во время крушения Императорского поезда в 1888 г.

В училище поступил в 1896 г., в 1-й класс на вакансию города.

До поступления в училище обучался: нач. училище Москов. Дост.

Прошение подавал: опекун Федор Адамович Поплавский (дядя)

В отпуск увольняется к дяде — Кузнечный пер., д. 14, кв. 48».

«Фельдфебель, убиенный во время крушения Императорского поезда…» — мой прадед. Что, где, почему? Охранник? Ничего об этом не слышал. О крушении что-то смутное вспоминалось — покушение или случайность?

Я торопливо хватал глазами следующую страницу, исписанную, очевидно, воспитателем.

Нарушения:

1898 г. 9 марта — дурное поведение в мастерской. Вызывался дядя.

28 октября — возня в зале.

1899 г. 12 марта — кричал и бросался сапогом (у деда день рождения, ему исполняется 15 лет. — Д. К.).

18 марта — возился с товарищем на полу в неприличной позе.

7 сент. — уклонялся от работы.

9 сентября. — вступил в пререкания с буфетчиком и возился.

9 октября — участвовал в попойке с Оляницким.

1900 г.

27 января — игра в карты.

28 января — уклонение от работы.

1901 г.

15 сентября — ругался в бане площадной бранью (не было горячей воды). Карцер.

16 сентября — найден спящим в спальне в 2 1/2 часа дня.

2 октября — замечен в курении.

6 ноября — не был на молитве.

6 декабря — не был на молитве.

Хотелось воскликнуть: «О, Боже!» и немного пофилософствовать над прочитанным, но рука уже переворачивала страницу, а глаза бежали по строчкам:

АТТЕСТАТ

Предъявитель сего Павел Константинович Каралис, сын фельдфебеля, вероисповедания римско-католического, 17 лет от роду, вступил в Ремесленное Училище им. Цесаревича Николая воспитанником в 1896 г. и находясь в онныя до полного окончания курса учения в 1901 г. при весьма хорошем поведении оказал следующие успехи:

По Закону Божьему —

По Русскому языку — хор.

По Арифметике — удовл.

По Геометрии — уд.

По Географии — отл.

По Истории — уд.

По Физике — отл.

По Механике — оч. хорошо

По Технологии — отлично

По Счетоводству — хор.

По Черчению — оч. хорошо

По Рисованию — уд.

По Чистописанию — хор.