Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков

Доклады, составленные представителями Госдепартамента из северной России и Сибири, зачастую имели антисемитский характер. Так, из Архангельска американский посол в России Дэвид Р. Фрэнсис надиктовал капитану Александру Проктору следующее сообщение в Вашингтон: «Россия располагает приблизительно восемью миллионами еврейского населения, говорящего на немецком языке, теми, которые всегда будут пронемецки настроены и агентами, как уже отмечалось, германской торговли в России». Консул в Мурманске Морис Пьер критиковал «злобного еврея» Ламберта, британского продовольственного контролера и президента союзнической продовольственной комиссии в Мурманском районе. Review Национальной гражданской Федерации опубликовал следующее утверждение консула в Омске Джона А. Эмбри: «Русский язык теперь нечасто слышен, основным языком стал идиш», тем самым давая понять, что большевизм поддерживали евреи. Желание некоторых американских еврейских руководителей понравиться Колчаку было так сильно, что дали Л. Маршаллу необоснованный повод заявлять: мол, говорящие на идише евреи были в фаворе у Колчака.

Франк Ф. Розенблатт пытался поднять вопрос об антисемитских действиях в Сибири перед консулом во Владивостоке Джоном К. Калдвеллом. «Но это бесполезно», – констатировал он. Калдвелл говорил: «Японцы почти так же ненадежны, как и евреи. Они познали игру спекулянтов». Вещественные доказательства накапливались. 6 мая 1919 г. в районе военного штаба во Владивостоке появились афиши, призывавшие «убивать жидов». Розенблатт «не имел иного пути», по его выражению, как вновь обратиться к генералу Грэвсу, показывая прокламации, листовки, вырезки из газет и другие документы колчаковской армии с антиеврейскими призывами. Одна листовка содержала следующее: «Они [евреи] собрали темных подонков посредством взяточничества, мошенничества или других уловок и затем выступили против нашего батюшки-царя, чтобы скинуть его русскими же силами и объявить своего еврейского или сионистского царя в России, а затем, братья, они осквернят также нашу Христову веру, так, как они осквернили и распяли Христа».

Розенблатт рассказывал генералу Грэвсу историю о том, как глава специальной миссии американского Красного Креста в Сибири полковник Рудольф Бойлинг Тэйслер предупреждал, что, если Розенблатт будет сообщать об антисемитской пропаганде в войсках Колчака в Нью-Йорк, он в свою очередь протелеграфирует, что все евреи – большевики. Генерал Грэвс говорил: «Конечно, российский военный класс, с которым мы сталкиваемся здесь, в российской Сибири, ни перед чем не остановится для достижения подобных целей. Американский солдат облит грязью и оклеветан так, что я удивляюсь, почему он сам не возьмет оружие и не выступит в силу данного обстоятельства. Я чрезвычайно горд им, потому что американский солдат проявил сильную воздержанность от подобного поведения… Если Вы хотите послать телеграмму, напишите, а я зашифрую ее и направлю в Военный департамент, попросив переслать в Госдепартамент». 7 мая 1919 г. Розенблатт благодаря генералу Грэвсу направил телеграмму в Объединенный распределительный комитет в Нью-Йорк: «Опасность погромов в Екатеринбурге, Омске, Томске, Иркутске и других городах неизбежна. Должностные лица открыто потворствуют антисемитской агитации. Требуют еврейский большевизм использовать оружием пропаганды. Распространяются афиши «Убивай жидов». Ситуация критическая.

Незамедлительно действуйте через Вашингтон. Не дожидайтесь письменных докладов относительно этого. Телеграфируйте в Вашингтон».

Генерал Грэвс прокомментировал телеграмму Розенблатта: «Настоящая [телеграмма] представлена Розенблаттом, побоявшимся ее перехвата и не доставления, если он послал бы телеграмму через официальные каналы. Думаю, причины обоснованны». Спустя два дня, 9 мая, Госдепартамент уведомил Феликса М. Варбурга, представителя Объединенного распределительного комитета в Нью-Йорке, что Омское правительство призвано «воздерживаться от какого-либо движения в данном направлении». В личной переписке представитель Госдепартамента написал: «Думаю, подобные опасения необоснованны».

14 мая 1919 г. Розенблатт представил Калдвеллу длинный отчет о своих действиях по оказанию гуманитарной помощи и об антисемитизме на территориях, подвластных колчаковскому режиму. Розенблатт приложил к отчету также фотокопии прокламаций, распространяемых среди солдат на фронте и в лагерях. Одна из них была послана 7 мая 1919 г. в комитет в Нью-Йорк. Далее Розенблатт пояснил, что евреи и военнопленные, высланные из Кустаная на расстояние ста верст от железной дороги, получали четырехдневное уведомление на ликвидацию своего дела и дальнейшую распродажу имевшейся собственности. Афиши с призывом «Убей жида» 6 мая приклеивались на стены домов вокруг штаба генерала Иванова-Ринова во Владивостоке. 17 мая 1919 г. Калдвелл, передавая Лансингу доклад Розенблатта, добавлял: «Без сомнения, проявляется очень ожесточенное чувство против евреев в Сибири, и, вполне возможно, могли иметь место антисемитские бунты в предшествующие месяцы».

Как уже отмечалось, некоторые из телеграмм Розенблатта, посланные через Госдепартамент, не доходили до нью-йоркского офиса Объединенного распределительного комитета. Розенблатт узнал от Колчака, что в середине июня 1919 г. Госдепартамент запрашивал генерального консула в Омске Эрнеста Ллойда Харриса, что тот знал относительно ситуации, описанной Розенблаттом. Харрис категорически отвергал информацию доктора. 2 июня 1919 г. он послал из Новониколаевска (через Пекин) в Вашингтон следующую телеграмму: «Я не знаю о еврейском погроме, угрожавшем в Сибири. Заверяю, что подобное явление в настоящее время отсутствует, не знаю ни одного случая страдания какого-либо еврея в Сибири. Действительно, имеется сильное болезненное антиеврейское настроение на тех территориях, где некоторые из них выступили на стороне большевиков. В настоящее время нет свидетельств о погромах где-либо, кроме того, я уверен в том, что следует ожидать сильную реакцию против евреев как в Сибири, так и в России, когда с большевиками будет покончено».

В конце июня Харрис вновь получил телеграфный запрос от Госдепартамента относительно евреев. Он ответил так же. Когда Розенблатт приехал в Омск, приблизительно 25 июня, Харрис сказал ему: «Я ждал Вас все время. Я очень доволен Вашим приездом. Кто-то взбудоражил Госдепартамент; кто-то из какого-то другого департамента взволновал его». Харрис не знал, что это были Розенблатт и генерал Грэвс; по крайней мере, не говорил, что знал. «И я с удовольствием поручаю Вам исследовать и выяснить ситуацию», – говорил он Розенблатту. Последний имел долгий разговор с генеральным консулом, который был так описан в дневнике доктора: «[Харрис сказал]: «Настроение русских таково, что, если Америка скажет: «Мы поможем вам любым способом, которым пожелаете, но при одном условии – вы ручаетесь защищать евреев», они могут ответить: «К черту Америку». Я говорю так, потому что знаю, наблюдая подобное повсеместно. Евреи – разработчики теории и практики управления всеми Советами». Он без доли сомнения выразил уверенность в том, что, как только русские покончат с большевиками, они немедленно начнут свое возмездие против евреев. Погромы будут неизбежны. Они вспыхнут в каждом городе, особенно в южной России, на Украине, в Москве и там, где заправляют евреи. «Я этого не одобряю, но воспринимаю как неизбежный факт, который не изменить. Ничто не предотвратит вспышку, и Соединенные Штаты будут неспособны что-либо сделать, чтобы остановить ее. Недавно я заявил об этом и Госдепартаменту». Таковыми были его слова.

Харрис продолжил: мол, «Соединенные Штаты не должны позволить себя осмеять, как в прошлом» в связи с паспортным вопросом, когда российско-американское соглашение 1832 г. было аннулировано в 1911 г. «Мы проиграли тогда, потому что ничего не получили, а русские посмеялись над нами. Отныне мы не собираемся превращаться в шутов».

Харрис никогда не симпатизировал евреям. Ранее, в июле 1918 г., он сообщал из Иркутска: «Пятьдесят процентов советской власти в каждом городе состоит из евреев наихудшего типа, многие из них – анархисты». 22 февраля 1919 г. он докладывал из Красноярска о Екатеринбурге как эпицентре большевизма на Урале, где «еврейское влияние значительно увеличено», но при колчаковском режиме их влияние «явно сокращается». Генеральный консул констатировал: «При Советах евреи играли руководящую роль. Большинство председателей уральских Советов было еврейским, а некоторые русские из их числа женились на молоденьких еврейках. Специальный трибунал или революционный комитет состоял на 90 % из евреев… Русские торговцы [Челябинска], в своем большинстве, не могут торговать из-за отсутствия товаров, а евреи ныне повсюду собирают урожай и в состоянии гарантировать неограниченное поступление товаров почти отовсюду… При власти большевиков большинство торговцев Красноярска закрыли свои магазины, в то время как другое большинство – из евреев сохранило бизнес, возможно, потому, что [они] заручились защитой большевиков-евреев, а может быть, в силу расовых характеристик… В России влиятельные граждане, так же как и в Америке, заинтересованы не забыть позиции по щепетильному вопросу – отмены коммерческого международного договора… Они надеются восстановить договор с Соединенными Штатами, но обуславливают его взаимодействиями с евреями в России, которые признаются ими приемлемыми».