Полет орлицы - Дмитрий Агалаков

Она гордо подняла голову.

— Спокойной ночи, Бастард, граф Дюнуа. Слуги уложат спать тебя и твоих людей. Но, засыпая, помни: если вы все, забывшие о чести, ввергнете Францию в гражданскую войну и англичане вновь займут наши земли, которые мы отвоевывали такой кровью, Господь не простит вас. А я — прокляну.

Орлеанский Бастард выпил еще вина.

— Ты сделала свой выбор, — сказал он. Ему было все ясно — на помощь Девы Франции его партия могла не рассчитывать. — Тогда хотя бы скажи, не пойдешь ли ты против Карла Орлеанского, если тебя призоветтвойкороль?

Но Жанна только презрительно усмехнулась, так и не удостоив ответом гостя. Взяв подсвечник, она пошла к себе.

…Утром она провожала своего брата. Бастард и Дева ехали впереди отряда молчком. За их спинами, в окружении лесов, поднимались серые башни замка Жольни. Отъехав на лье, они увидели на дороге встречный конный отряд, идущий на них.

— Кто же это может быть? — всматриваясь вдаль, произнесла Жанна. — Надеюсь, не разбойники? Я даже не взяла с собой меч…

— Будьте на чеку, — бросил своим людям Бастард. А спустя несколько минут, ошеломленно добавил: — Кажется, я знаю этого разбойника…

— Я тоже, — сказала Жанна.

На них двигался отряд человек в тридцать — шел он рысью. По всему, отряд торопился. Он приближался быстро. Уже можно было различить лицо предводителя — лягушачье лицо.

Это был второй сын герцога Бретани — Артюр де Ришмон…

Два отряда остановились друг против друга. Вокруг были укрытые снегом поля. Вдалеке — леса. Позади серой скалой поднимался Жольни. Храпели лошади, пуская пар из ноздрей.

— Дама Жанна, — поклонился хозяйке этих земель коннетабль Франции, даже не взглянув на Бастарда. — Рад видеть вас в здравии.

— Спасибо, граф, — она ответила поклоном.

— Дама Жанна, я приехал от имени его величества короля Франции Карла Седьмого, — сказал бретонец. — Он просит вас приехать к нему.

— Зачем, де Ришмон?

Взгляды коннетабля и Орлеанского Бастарда наконец-то встретились.

— Его предали, Дама Жанна, предали те, кого он считал самыми близкими друзьями.

— Черт! — вырвалось у Дюнуа. — Друзьями!

— Именно так, Дама Жанна, — продолжал «человек-лягушка». — Они — оборотни. Они — те, кто вонзает кинжал в спину!

Орлеанский Бастард вырвал из ножен меч, сбросил с плеч в снег подбитый мехом плащ.

— Это мы — оборотни?! — Орлеанский Бастард, под которым рыл копытами снег и мокрую землю его боевой конь, направил острие меча в сторону коннетабля Франции. — Если хочешь сражаться — я готов!

— Нет, Дюнуа, — сказал тот, даже не вынимая меча из ножен. — Не сегодня и не сейчас! Позже!

По кивку коннетабля несколько рыцарей и оруженосцев сделали круг перед ним. Теперь уже оба отряда были готовы к битве. Не зря и те, и другие облачились в латы, точно шли на англичан.

— Ты — трус, де Ришмон! — выкрикнул Бастард, едва сдерживая коня.

— Ты знаешь, что это не так, Дюнуа. Но я нужен своему королю — я обещал ему вернуться живым и разделаться со всеми вами, изменниками короны! И я сдержу свое слово… Дама Жанна, с кем вы? С кем Дева Франции?

— Участвовать в распре единокровных братьев, готовых перерезать друг другу глотки? — усмехнулась она. — Увольте…

— В таком деле быть в стороне нельзя, — возразил коннетабль.

— Я нездорова, де Ришмон, последнее время раны не дают мне покоя. — Конь Жанны тоже волновался. — Война больше не для меня.

Она не врала — ранения, полученные в Пуату, иногда тревожили ее не на шутку. Артюр де Ришмон молчал, точно пытался понять — не кривит ли она душой. Он поймал ее взгляд:

— Мой король и ваш брат хотел бы знать наверняка, что вы не встанете на сторону Карла Орлеанского и Бастарда или дофина Людовика.

— Да как вы смеете, де Ришмон?! — взорвалась она.

— Простите, Дама Жанна, но у той партии, чью сторону вы примете, все шансы на победу. Народ верит вам, солдаты верят. Я — просто воин. Один из многих. А вы — Дева Франции. Почти святая. Вы говорите с Богом. Люди пойдут за вами.

Жанна опешила:

— Мой король и брат… боится меня?

— Если вы останетесь в стороне, Дама Жанна, этого уже будет достаточно, — вместо ответа произнес коннетабль.

Дюнуа усмехнулся, но Жанна вскинула руку, и он замолчал.

— Скажите моему недоверчивому брату, Карлу Валуа, что никогда я не обнажу против него меч. Я лучше умру…

Артюр де Ришмон кивнул:

— Этого достаточно, Дама Жанна. Я буду молиться за вас.

Жанна оглядела обоих мужчин.

— Дайте мне слово, господа, что вы не наброситесь друг на друга сразу же, как я покину вас.

Орлеанский Бастард и Артюр де Ришмон молчали.

— Ну же!

— Слово рыцаря, — уверенно сказал коннетабль.

— Слово рыцаря, — кивнул Дюнуа.

И он не хотел рисковать понапрасну собственной жизнью. У него также были обязательства, но перед Карлом Орлеанским.

— А теперь прощайте, господа, — сказала Жанна и, повернув коня, галопом направила его в сторону замка. Только снег и земля вырывались из-под копыт ее скакуна.

Она не оглянулась — ей больше не было до этих людей дела…

— Кто поедет вперед? — спросил Орлеанский Бастард.

— Я пропущу вас, — ответил коннетабль.

— Тогда встретимся на полях Франции! Поклон его величеству!

— Обязательно передам! — улыбнулся лягушачьей улыбкой Артюр де Ришмон. Он указал рукой на дорогу. — Прошу вас, граф…

Они разъехались по-рыцарски. Первым ушел вперед отряд Орлеанского Бастарда, за ним — де Ришмона. Преодолев границу Франции, они разъехались по разным дорогам. Граф Дюнуа направился в Орлеан и Блуа — заручиться поддержкой городов на Луаре, де Ришмон — в Бурж и Шинон, собирать войско.

Той же весной и летом 1440 года войска под предводительством коннетабля Франции Артюра де Ришмона прошли через Пуату, Овернь и Бурбон. Второй сын герцога Бретани сдержал слово, данное королю. Это был его звездный час! Он завладел наиболее опасными крепостями, в которых укрывались мятежники. Главные заговорщики, опекавшие дофина и намеревавшиеся возвести его на престол, сдались на милость победителя. Это были: принц Жан д’Алансон, друг и близкий родственник Девы Жанны, когда-то безуспешно штурмовавший с ней Париж; Карл де Бурбон, граф де Клермон, из-за нерасторопности которого оказалась проиграна «битва селедок» при деревне Рувре; и Карл Анжуйский, младший сын королевы четырех королевств — Иоланды Арагонской. Более других не повезло Алансону и Бурбону. Первый был приговорен к смерти, но помилован и посажен в тюрьму. Второго лишили части родовых земель и удалили от двора. Семнадцатилетнего дофина Людовика, взбунтовавшегося против отца, Карл Седьмой Валуа отослал в небольшую провинцию Дофине, под надзор.