Народная Русь - Аполлон Коринфский

«Колядка» продолжается прославлением хозяина, которому придается прозвище «светел месяц», хозяюшка является в устах колядующих «красным солнцем», дети их — «частыми звездами», и, наконец, детвора возглашает в заключение песни:

«Здравствуй, хозяин с хозяюшкой,На долгие веки, на многая лета!».

Иногда этот конец заменяется более выразительным — вроде: «Хозяин в дому — как Адам на раю; хозяйка в дому — что оладьи на меду; малы детушки — что виноградье красно-зеленое…» А затем — «звездоносец» кланяется и уже не песней, а обыкновенной речью, поздравляет хозяев с наступившим праздником.

В некоторых местностях припевом к «колядкам» служат слова «Виноградье красно-зеленье мое!», или «Таусинь, таусинь («Ай, ов-сень!»)!» В песенном собрании П. В. Шейна есть следующая своеобразная колядная песня, записанная в Псковской губернии:

«Ходили, гуляли колядовщики, Сочили-искали боярского двора: Наш боярский двор на семи верстах, На семидесяти столбах. Как поехал государь на Судимую гору — Суд судить по сто рублей, Ряды рядить по тысячи. Как едет государь со Судимой со горы, Везет своей жене кунью шубу, Своим сыновьям по добру коню, Своим невестушкам по кокошничку, Своим дочушкам по ленточки, Своим служенькам по сапоженькам. Подарите, не знобите колядовщиков: Наша коляда ни мала, ни велика, Ни в рубль, ни в полтину, Ни в четыре алтына. Подарите, не знобите колядовщиков! Либо из печи пирогом, Либо из клети осьмаком, Либо кружечка пивца, Либо чарочка винца. Хозяин — ясен месяц. Хозяюшка — красно солнышко в дому!»…

Подобие обычая «колядованья» уцелело на Руси повсеместно — как в селах, так и в городах, не исключая столиц; но там не слышно уже этих наивных в своей неподкрашенной простоте песенок-колядок. Они заменились тем же самым «славлением», с которым ходит на первый день праздника церковный причт по домам.

В Малороссии наиболее, чем где бы то ни было, сохранились обычаи, которыми ознаменовалась в древней Руси встреча Рождества Христова. Там и в настоящее время «святой вечер» (как называют канун великого праздника) проводится точно так же, как проводился многие годы тому назад.

При первом блеске вифлеемской звезды вносится старейшим в Дом связка сена в хату и стелется в красном — переднем — углу на лавке: эту последнюю накрывают, поверх сена, чистой скатертью: а затем ставят на нее под божницею необмолоченный сноп ржи или пшеницы. По бокам снопа помещается кутья — каша из ячменя или рису, с изюмом и взвар из сушеных груш, слив и других плодов. И каша, и взвар покрываются кнышами (пшеничными хлебами). Начинается ужин — «вечеря». У образов теплится зажженная хозяином лампада, вокруг стола, усыпанного сеном и накрытого белым столешником, садятся все домашние. Подаются галушки, вареники, жаркое и — после всего — каша-кутья и взвар. За вечерей гадают об урожае. Для этого вытаскивают из-под столешника стебельки сена, по длине которых и судят о будущем росте хлебов. Выдергивают также из снопа, стоящего под божницею, соломинки: если выдернется с полным колосом — ждать надо урожая, с тощим — недорода. Когда все повечеряют и хозяйка начнет убирать со стола, опять начинается гаданье, — на этот раз по осыпавшимся семенам трав: если осыпется больше черных — хороша будет гречиха-дикуша, а больше желтых и красных — можно рассчитывать на овсы, на просо да на пшеницу. Сноп остается в углу до самого Нового Года. Со «святого» вечера вплоть до 1-го января не выметает ни одна хозяйка в Малороссии сор из хаты, — чтобы затем весь его, собранный в кучу, сжечь во дворе. Этим охраняется, по народному поверью, урожай сада и огорода от гусениц, червей и других врагов плодоносящей растительности.

По старинному преданию, накануне Рождества, в самую полночь отверзаются небесные врата, и с высот заоблачных сходит на землю Сын Божий. «Пресветлый рай» во время этого торжественного явления открывает взорам праведных людей все свои сокровища неоценимые, все свои тайны неизъяснимые. Все воды в райских реках оживают и приходят в движение; источники претворяются в вино и наделяются на эту великую ночь чудодейной целебною силой; в райских садах на деревьях распускаются цветы и наливаются золотые яблоки. И из райских пределов обитающее в них Солнце рассылает на одетую снежной пеленою землю свои дары щедрые-богатые. Если кто о чем будет молиться в полночь, о чем просить станет, — все исполнится-сбудется, как по писаному, — говорит народ.

У сербов и лужичан существует обычай — выходить рождественской полночью в поле, на перекресток дорог и смотреть на небо. По словам стариков, перед взорами угодных Богу людей открываются небесные красоты неизреченные. И видят они, как из райских садов зоря-зоряница выводит солнце красное, как она, ясная, усыпает путь его золотом и розами. И видят они, как бьют в муравчатых берегах ключи воды живой, как расцветают цветы духовитые, как золотятся-наливаются плоды сочные на деревьях серебряных с листочками бумажными… Многое еще видят достойные видений люди, да все меньше таких становится на земле, затемненной грехами нераскаянными. А как ни смотри на небо грешная душа — ничего, кроме синевы небесной да звезд, — и то если они не укрыты темным пологом туч, — не высмотреть ей и в эту ночь откровений.

У юго-западных славянских народов, там, где быт их еще не изменил единокровной с народом русским старины (наприм., у тех же сербов, а также далматинцев, кроатов и некоторых других) канун Рождества Христова, называющийся в честь пробуждающегося и выезжающего на летнюю дорогу солнца, «бадним днем» (от слова будити, бдети и т. д.), проводится и бедными, и богатыми людьми одинаково, по установленному предками обряду-обычаю. Утром вырубается в ближнем лесу толстая дубовая колода и привозится на двор. Как только начнет смеркаться, домохозяин-большак вносит ее в хату и, входя, приветствует всех домашних пожеланием провести счастливо «бадний день». Колоду обмазывают медом, посыпают хлебными зернами, затем кладут в печь на уголья. Когда колода («бадняк») разгорится, семья собирается близ очага за накрытым праздничным столом и начинает разговляться. По улицам горят в это время смоляные костры, молодежь у околицы палит из ружей. В каждой семье ждут гостей на вечерю. Первый гость зовется «положайником», и с появлением его в хате связываются потом все беды и радости, случающиеся в году с семьею. Твердо будучи убеждены в непреложности этого поверья, хозяева стараются приглашать на рождественскую вечерю к себе только тех людей, которые могут, по-видимому, принести счастье.

Входя в хату, положайник берет из кадки, стоящей в сенях у двери, горсть зерен и, бросая их к хозяевам, произносит: «Христос ся роди!» Большак-хозяин отвечает: «Ва истину роди!» и приглашает положайника сесть на почетное место, остававшееся до тех пор не занятым. Но гость медлит отозваться на приглашение: он идет к очагу и начинает бить кочергою по горящей дубовой колоде так, что искры летят из нее во все стороны; бьет, а сам приговаривает пожелание, чтобы сколько вылетит искр, столько уродилось бы копен жита, сколько искр — столько бы и приплода на скотном дворе, сколько искр — столько мер овощей на огороде и т. д. Затем все присутствующие берут в руки по зажженной восковой свече, молятся на иконы и целуют друг друга со словами: «Мир Божий! Христос ся роди, ва истину роди, покланяемо се — Христу и Христову рождеству!» После этого свечи передаются хозяину, который ставит их в чашку, наполненную зернами, а немного времени спустя гасит их, опуская зажженными концами в зерна. Все принимаются за еду.

На рождественской трапезе необходимыми кушаньями являются здесь мед и «чесница» (пресный пшеничный хлеб с запеченной в нем монетою). Большак-хозяин разламывает чесницу и разделяет между трапезующими; кому достанется кусок с монетою, — того ожидает счастье. Бадняк-колода, по мнению старых сведущих людей, наделяется свыше целебною силою. Уголья и зола, остающиеся после него в очаге, считаются лекарством против болезней рогатого скота и лошадей; если дымом его тлеющей головни окурить на пасеке улья, то это помогает дружному роенью пчел и т. д. Зернами, разбросанными по полу во время встречи гостя-положайника, хорошо кормить кур, чтобы те лучше неслись; солому, которою устилается на «бадний день» пол хаты, выносят на ниву и разбрасывают по ней, думая, что от этого будет лучший урожай по весне. Во многих местностях огонь «бадняка» поддерживается не только в день великого праздника, но и во все Святки — вплоть до Нового Года.

Стародавняя старина, уцелевшая до сих пор от всесокрушающей руки беспощадного времени, никогда не проявляется в народном быту так ярко, как во дни, окружающие великий праздник Рождества Христова.

«Как и нонче у нас святые вечера пришли,Святые вечера, Святки-игрища.Ой, Святки мои, святые вечера! Ой, Дид!Ой, Лада моя! Ой, Дид! Ой, Лада моя!..»

— запеваются первые песни святочные, зачинаются игрища затейные. На Святки — простор-приволье широкому размаху живучей родной старины. Это — время, для которого словно и создавало богатое народное воображение пестроцветную вязь поверий, гаданий, игр и обычаев. «Русская Русь», заслоненная суровым обиходом трудовой жизни простолюдина, словно просыпается от своей дремы и смелой поступью идет в святочные дни и вечера по всему светлорусскому раздолью. Она нашептывает народу-пахарю о забытых преданиях былого-минувшего, вызывает его на потеху утешливую, пробуждает в стихийной душе миллионоголового правнука Микулы Селяниновича память обо всем, чем было живо богатырское веселье пращуров современных землепашцев, крепко держащихся за землю-кормилицу.