Лето ночи - Дэн Симмонс

– Закрой свою пасть, – бесстрастным голосом посоветовала Корди.

Лоуренс тут же переменился в лице, сжал кулаки и шагнул к ней, но Дейл успел помешать ему и приобнял брата, молча призывая его к молчанию и спокойствию.

– Ну чего? – спросил он пришедших.

– Что-то происходит, – шепнул Харлен. Но тут же замолчал и нахмурился при виде подходившего к ним со своего двора Кевина Грумбахера.

Кев глянул на Корди, подчеркнуто внимательно оглядел ружье, поднял брови чуть ли не до уровня челки и скрестил руки. Он ждал.

– Кев один из нас, – пояснил Дейл.

– Что-то происходит, – повторил Харлен. – Пошли к О'Рурку, там поговорим.

Дейл кивнул и пропустил вперед брата, опять взглядом веля ему помолчать и не заводиться. Они вывели велосипеды, Кев отправился за своим. Но поскольку Корди была без велосипеда, то все четверо мальчишек шли пешком, ведя велосипеды сбоку. Дейл мысленно торопил их, пока не появился кто-нибудь из взрослых и, увидев кордино ружье, не шуганул их домой.

Машин не было. Депо Стрит была пустынным туннелем, чуть светлевшим к западу. Третья и Вторая Авеню просматривались до самой Хард Роуд, и машин на них тоже не было. Улицы были по-воскресному пустынны. Сквозь листву еще виднелся пожар последних лучей солнца, но под вязами было почти темно. Кукуруза, стеной встававшая с восточной стороны Депо Стрит, была выше головы и казалась сплошной темно-зеленой стеной, полностью поглощавшей солнечный свет.

Майк не отозвался на их кукареканье, хотя его велосипед стоял здесь же, прислоненный к порогу. В доме О'Рурков зажгли свет и ребята видели, как мистер О'Рурк в рабочем комбинезоне уселся в машину и вырулил со двора. Из-под персикового дерева они проследили, как он поехал по Первой Авеню в направлении Хард Роуд.

Тихо пошептавшись вся пятерка отправилась в курятник дожидаться Майка.

Сидя рядом с отцом Каванагом в его папомобиле, Майк испытывал то великолепное чувство, которое можно было бы назвать «Вот погодите, я все расскажу моему старшему брату». Это чувство было незнакомо ему, поскольку старшим среди детей был он, и никто не защищал его от школьных хулиганов, не выручал его из всяких разборок, скорее это ему приходилось служить защитой для младших. И как это было отлично – вручить решение проблемы надежные руки.

Страх Майка показаться дураком в глазах отца Каванага уравновешивался – и даже больше того – страхом за Мемо, а также страхом перед той силой, что посылала Солдата по ночам к ее окну. Майк прикоснулся к пластмассовой бутылочке в кармане его брюк, когда они свернули на Шестую Окружную и проехали мимо темной и пустой в воскресный вечер пивной «Под Черным Деревом».

В долине между холмами уже сгустилась тень, лес стоял черный, листва с обеих сторон дороги была непроницаемо густой и была вся покрыта пылью. Майку оставалось только радоваться, что сейчас он не сидит в тайнике под дорогой. На открытом склоне холма было все-таки лучше: солнце садилось, перистые облака отливали коралловым и розовым цветом. На гранитных памятниках блистали теплые отблески вечернего солнца. Тени не было.

Отец Каванаг чуть помедлил у черных ворот, когда они тихо закрылись за машиной. Он указал на позеленевшую от времени бронзовую статую Христа, стоявшую в дальнем конце кладбища.

– Видишь, Майкл, это место, где все покоятся в мире. Он охраняет покой мертвых так же, как хранит покой живых.

Майк кивнул, хоть в ту же минуту его пронзила мысль о Дьюане Макбрайде, который был совсем один на своей ферме, когда ему пришлось встретиться с тем, с чем он встретился. Но Дьюан все-таки не был католиком, пронеслось в голове у него. Это ничего не значит, сказал себе Майк. «Сюда, отец», подсказал он отцу Каванагу.

Они прошли прямо между рядами могил. Подул легкий ветерок, зашуршали листья деревьев, росших вдоль линии забора, и затрепетали маленькие американские флажки на могилах ветеранов. Могила Солдата пребывала в прежнем состоянии, вся земля вокруг была вскопана, будто здесь кто-то орудовал лопатой.

Отец Каванаг в задумчивости потер подбородок.

– Тебя беспокоит состояние могилы, Майкл?

– Ну…, да.

– Ничего особенного, – сказал священник. – Случается, что старые могилы оседают, и потом требуется подсыпать новой земли. Видишь, тут уже проклюнулись свежие ростки, скоро все зарастет травой и недели через две ничего будет не заметно.

Майк прикусил ноготь.

– За могилами следит здесь Карл Ван Сайк, – тихо проговорил он.

– Да?

– Могли бы вы благословить эту могилу, отец? – спросил Майк.

Отец Каванаг слегка нахмурился.

– Произвести экзорцизм, Майк? – и он улыбнулся. – Боюсь, что это не так легко, мой друг. Лишь немногие из священников обладают правом производить экзорцизм… Это, к счастью, уже полузабытый ритуал. И слава Богу… Да и им требуется особое разрешение, либо от епископа, либо от самого Папы.

Майк пожал плечами.

– Ну просто благословите, – попросил он снова.

Священник вздохнул. Налетевший опять ветер теперь показался гораздо холоднее, словно бы он предвещал бурю. Стемнело, и краски мира постепенно угасли: камни на всех могилах стали одинаково серыми, травяной ковер монохромно бледным, линия деревьев у горизонта казалась почти черной. Даже тучи потеряли свой розовый оттенок. На восточном склоне неба зажглась одинокая звезда.

– Думаю, наше благословение опоздало для бедного солдата, – сказал отец Каванаг.

Майк потянулся было за бутылкой со святой водой, но увидел, что священник уже поднял правую руку, сложив пальцы для благословения в жесте, который самому Майку казался наиболее могущественным из всех жестов в мире.

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнес отец Каванаг. – Аминь.

С некоторой долей поспешности Майк протянул ему бутылочку. Отец Каванаг улыбнулся и покачал было головой, но потом окропил могилу несколькими каплями воды и снова перекрестил ее. С некоторым опозданием Майк повторил его жест.

– Ты удовлетворен? – спросил его отец Каванаг.

Майк напряженно смотрел на могилу. Никаких стонов из-под земли. Никаких струек дыма оттуда, куда упали капли святой воды. Он подумал, а не идиот ли, собственно, он.

Они медленно двинулись к воротам кладбища, туда, где стояла машина и священник начал рассказывать мальчику о некоторых погребальных обрядах разных времен.

– Отец, – Майк замер на месте и испуганно схватился за рукав ветровки священника, указывая в другую сторону.

До ограды кладбища оставалось всего несколько рядов могил. Кусты вечнозеленых растений, что-то вроде можжевельника с толстыми мощными сучьями и колючими иглами, темнели футах в пятнадцати от них. Они казались такими же старыми, как самые старые из могил, примерно начала века. Три дерева образовали почти правильный треугольник, между ними темнела маленькая полянка.