Лето ночи - Дэн Симмонс

– Уильямом Кэмпбелом Филипсом. Едва ли это мог быть он, спустя сорок два года после… То есть мы говорим либо о призраке, либо о каком-то бесплотном видении. Правильно?

Теперь пришла очередь Майка кивать.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал, Майкл? – Обряд экзорсизма, отец. Я читал об этом и… Священник молча покачал головой. Затем заговорил:

– Майкл, Майкл… Экзорсизм это обряд из средневековья, своего рода народное колдовство с целью изгнания дьявола. В те времена каждый считал все болезни, от насморка до пролежней, насланными дьяволами. Ты же не думаешь, что… Это видение, которое явилось тебе во время болезни от дьявола, не так ли?

Майк не стал уточнять, когда именно он видел призрак Солдата.

– Не знаю, – честно признался он. – Я только знаю, что он приходит за Мемо и думаю, что вы можете нам помочь. Вы пойдете со мной на кладбище?

Отец Каванаг нахмурился.

– Кладбище Кэлвери это святая земля, Майкл. И я не так уж много могу сделать там, кроме того, что уже сделано. Усопшие там покоятся в мире.

– Но экзорсизм…

– Экзорсизм означает изгнание дьявола из тела или из места, которым он овладел, – прервал его священник. – Ты же не предполагаешь, что дух этого солдата обитает в теле твоей бабушки или в вашем доме, не так ли?

Майк заколебался.

– Нет, но…

– И экзорсизм используется против демонических сил, а не против призраков. Тебе известно, что мы молимся за мертвых, да, Майкл? И мы не разделяем языческие верования первобытных племен в то, что души усопших это злые духи… И их следует избегать.

Майк снова сконфуженно покачал головой.

– Но вы все-таки сходите со мной на кладбище, отец? – Майк чувствовал что это очень важно, хоть и сам не знал почему.

– Конечно. Можем поехать прямо сейчас.

Майк бросил взгляд в сторону окна. Пока они сидели в ректорской, стало уже почти темно.

– Нет, я хотел сказать завтра, отец.

– Завтра я должен уехать сразу после ранней мессы, чтобы встретиться с одним своим другом – иезуитом в Пеории, – ответил священник. – И вернусь довольно поздно. А во вторник и среду мне нужно быть в соборе св. Марии. Это дело может подождать до четверга?

Майк задумчиво пожевал губу.

– Тогда давайте поедем сейчас, – решительно сказал он. Было еще светло. – Вы могли бы взять с собой что-нибудь?

Отец Каванаг на минуту застыл на месте, с руками наполовину засунутыми в рукава ветровки.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, знаете, например распятие. Или еще лучше, гостью, которая лежит в алтаре. На всякий случай что-нибудь в этом роде.

Священник покачал головой.

– Смерть твоего друга на тебя плохо подействовала, да, Майкл? Мы что, снимаемся в фильме о вампирах? Ты ожидаешь, что я вынесу Тело Господа Нашего с алтаря ради забавы?

– Тогда немного святой воды, – сказал Майкл и вынул из кармана джинсов, припасенную пластмассовую бутылочку.

– Я захватил с собой вот это.

– Хорошо, – вздохнул священник. – Ты позаботишься о жидких продуктах, пока я выведу из гаража наш папомобиль. Нам нужно поторопиться, если мы хотим успеть до того, как вампиры восстанут из могил.

Он хмыкнул, но Майк уже не слышал его. Он был уже за дверью и во весь дух мчался к костелу Св. Малахия.

В субботу мама Дейла вызвала к нему доктора Вискеса. Беженец из Венгрии торопливо осмотрел мальчика, обратил внимание на постукивание зубов и другие симптомы нервного срыва, подосадовал, что он не «сикиатор детям», видимо имея в виду «детский психиатр», прописал теплый бульон и никаких комиксов на ночь или страшных фильмов перед сном и отбыл, бормоча что-то про себя.

Мама Дейла ужасно расстроилась, тут же позвонила друзьям, чтобы те разыскали адрес «сикиатора детям» в Пеории, дважды позвонила в Чикаго своему мужу, но Дейл постарался успокоить ее.

– Мне так жаль, мама, – сказал он, сев в кровати, при этом он старался унять дрожь и тщательно контролировал свой голос. Днем это ему немного удавалось. – Я всегда боялся нашего подвала. А когда свет потух и до меня дотронулся под водой этот дохлый кот… Ну, я… Он постарался выглядеть расстроенным и смущенным, а также вполне здравым. Последнее было особенно трудно.

Мама успокоилась и принесла ему столько бульона, что в нем можно было б утопить не одного кота. Проведать его зашел Кевин, но ему сказали, что Дейлу нужно отдохнуть. Лоуренс, который только что вернулся от друзей, подождал, пока мама вышла из комнаты и прошептал:

– Ты и вправду видел там что-то, а, Дейл?

Тот на минуту заколебался. Он привык по справедливости делиться с братом всем, но не секретами.

– Ага, – все-таки сказал он.

– Что это было? – шепотом спросил Лоуренс, придвигаясь к нему ближе, но все-таки стараясь держаться подальше от своей кровати. Темное пространство под ней пугало мальчика даже днем.

– Тубби Кук, – также шепотом ответил Дейл, чувствуя, как при этих словах ужас разливается во всем его теле подобно тошноте. – Он был… Мертвый. Но с открытыми глазами. – Едва произнеся эти слова, Дейл порадовался, что не был столь откровенным с мамой или мистером Грумбахером. А то сидеть бы ему сейчас в психушке.

Лоуренс только кивнул. Дейлу даже стало страшно от того, что брат поверил ему сразу и безоговорочно.

– Возможно, оно не вернется сегодня ночью, – сказал Лоуренс в порядке утешения. – Мы попросим маму оставить все лампы включенными.

Дейл испустил глубокий вздох. Хотел бы он, чтобы все решалось так просто, как думал Лоуренс: включить свет и все.

В ночь на воскресенье они не выключали ламп. И спали по очереди, неся вахты бодрствования… Лежа без сна и читая комикс, Дейл краем глаза следил за темными углами. Один раз, часов около трех, раздался слабый шорох под кроватью Лоуренса, такой тихий, будто это проснулся и потянулся котенок… Дейл быстро сел и схватил теннисную ракетку, которую взял с собой в постель.

Это было вечером в воскресенье после ужина… В тот же час, когда Майк О'Рурк ехал по Джубили Колледж Роуд на кладбище с отцом Каванагом… Дейл с братом играли во дворе в мяч, пользуясь последними лучами солнца, когда услышали тихое кукареку, донесшееся с переднего двора.

Там стояли Джим Харлен с Корди Кук. Вид этой парочки поразил Дейла, настолько неподходящими друг другу они казались – Дейл никогда не видел их даже просто разговаривающими друг с другом в классе – и он бы расхохотался, если б не выражение лица Харлена, потемневшая повязка на его руке и не двустволка в руках Корди.

– Господи, – еле выговорил Лоуренс, показывая на ружье, – ты схлопочешь крупные неприятности, если будешь таскать это с собой.