Отречение - Мария Анатольевна Донченко

взгляды этих людей, испуганно-любопытные, они скользили по его форме без знаков отличия, пытаясь определить, кто это и чего от него ожидать.

На импровизированную трибуну поднялся президент Украины, грузный мужчина в камуфляже, с обвисшими щеками и невыразительным лицом. Бросил короткий взгляд на замершую толпу и начал читать речь в микрофон.

«Я сейчас убью его», – внезапная мысль молнией пронзила мозг Дэна, и он не успел ещё ужаснуться простоте и ясности этой мысли, а пальцы уже сами незаметно расстегнули кобуру на поясе, и теперь выхватить оружие заняло бы у него доли секунды. Оставалось только принять решение.

«Я убью его и разрублю разом все узлы».

«Ты уверен, что это необходимо? – спросил его внутренний голос, голос разума. – Был Турчинов, теперь этот, не будет его – хозяева поставят следующую куклу. Ничего не изменится, ничего. А Янычара не будет, и не будет глаз и ушей Республики в стане врага».

«Какая польза от Янычара, если сегодня-завтра Донецк отрежут от границы и будут добивать ополчение в котле? И добьют? Зачем тогда будет нужна моя жизнь, которая только-только обрела смысл?»

Внутренний голос молчал.

«Один выстрел я точно успею сделать, – прикинул Дэн, – больше – не знаю, всё будет зависеть от быстроты реакции соседей, а подготовка у них не хуже, чем у меня. Но я и с одного не промахнусь, тут очень близко. Один – в президента, и второй – в висок. Если успею. Только бы успеть».

По телу прошёл холодок. Он сделал два глубоких вдоха. Через несколько секунд пальцы коснутся металла, а ещё через два-три мгновения всё будет кончено.

Зима. Снежки. Варежки.

«Не делай этого. Ты не трус, Янычар, но не делай этого. Возможно, тебе удастся сделать больше, чем устранить марионетку, которую хозяева дёргают за ниточки. Ведь они больше не дёргают за ниточки тебя».

Его ладонь задержалась у открытой кобуры и скользнула вниз вдоль поясницы и бедра.

Президент дочитал речь и стал спускаться с трибуны, поддерживаемый под руку охранником, под жиденькие аплодисменты чиновников и понурое молчание жителей.

Стрелять было поздно. Уже не достать.

Дэн оглянулся вокруг, ища Калныньша, и почему-то его не увидел.

Воспалённое солнце горело в ярком небе над растерзанным Славянском.

«Закончился бы уже митинг, что ли, чтобы отойти и покурить».

Но как только закончились речи и оркестр заиграл «Ще не вмерла», к Дэну подбежал посыльный от Марка – молодой веснушчатый западенец – и сообщил, что господин Калныньш желает присутствия господина Хантера при допросе задержанных сепаратистов.

– Иди, – равнодушно кивнул украинцу Дэн, разминая сигарету кончиками пальцев, – я сейчас буду.

Взгляд его упал на раскрытую кобуру, и он застегнул её лёгким щелчком.

«Наверное, я всё-таки ошибся и буду об этом когда-нибудь жалеть. Такой шанс может больше не выпасть…»

Зима. Снежки. Варежки.

* * *

К своему собственному удивлению, убив Келлера, Юозас не испытал облегчения и не избавился от чувства вины, мучившего его с молодости. Что-то пошло не так, как он себе представлял. Раньше ему казалось, что если он это сделает, пассажиры будут отомщены и цепкая хватка совести отпустит его. Но она не отпускала…

Впрочем, думать о прошлом и копаться в себе сейчас не было ни времени, ни возможности. Если бы он ещё был один, но вместе с ним находился молодой и менее опытный товарищ.

При свете луны по просёлочной дороге вдоль поля быстро шагали два вооружённых человека.

Коротки были летние ночи, и слишком быстро спасительная темнота сменялась новой зарёй, заставлявшей Юозаса и Ромку пережидать светлое время суток в высоких подсолнухах.

Если бы можно было идти днём – они скорее догнали бы своих. Но идти днём было смертельно опасно, и Юозас на правах старшего запретил выбираться из укрытия до наступления сумерек.

– Двое влюблённых лежали во ржи, – хмыкнул Ромка, когда они остановились на первую днёвку.

Первые две ночи они шли по смартфону, который служил им и навигатором, и источником новостей с фронта. Так они узнали, что Краматорск тоже сдан вслед за Славянском, и надо пробираться к Константиновке.

Весть о сдаче Краматорска произвела удручающее впечатление на Ромку. Он больше не шутил, не хихикал, а хмуро шагал вслед за Юозасом. Цель похода, которая только что была близка, отодвинулась ещё на несколько десятков километров. Краматорск пришлось обходить по широкой дуге.

На третью ночь заряд батареи смартфона иссяк.

Заканчивались и запасы воды во флягах, но их пополнить было проще в любой колонке, попавшейся по пути среди ночи, для этого не требовалось ни к кому обращаться. Хуже обстояло дело с зарядкой.

– Притётся идти в село, просить помощи. Хотя пы зарятить телефон, – сказал Юозас.

Ромка нервно грыз стебелёк травинки.

– Опасно в село, дядя Юра. А вдруг там укропы? Может, так попробуем, по солнцу?

– Как ты сепе это предстафляешь? – удивлённо спросил Юозас. – Идти по занятой протифником территории пез нафигатора?

– На восток, – ответил Ромка, – всё время на восток, рано или поздно выйдем к своим, ну или к российской границе.

– Рано или позтно мы ф лучшем случае упрёмся в Сеферский Тонец и не смошем ефо преотолеть, а в худшем – получим пулю в лоб, – сердито ответил Юозас. – И не запыфай, что сефотня каштый поец на счету, а ты претлагаешь гулять пез толку ещё неопретелённое фремя. Путем пропираться напрямик.

Ромка уже и сам понял, что сморозил глупость.

Риск был велик, но всё же они решили дождаться наступления сумерек и идти к селу, которое виднелось невдалеке, и просить местных жителей зарядить телефон, а потом двигаться дальше в сторону Константиновки.

…И всё-таки им не повезло.

В синих сумерках на краю поля они нарвались на украинцев.

Собственно, всё