Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Вечером выпуск шоу «Найди себе пару» вновь собирает полную столовую. На этот раз мороженое нам не выдают, видимо, демоны обиделись на обстрел.

Смотреть телевизионный ужас мне совершенно не хочется, но из‑за нездоровых настроений среди остальных невест остаюсь: мало ли, вывернут все увиденное против меня, надо знать, что возьмут за основу.

С первых же кадров, слов и интонаций Берронзия чувствуется явное намерение составителей шоу посеять между кандидатками вражду и унизить их перед всем Нараком. Даже реплики перемазанных грязью девушек монтируют и комментируются так, чтобы их слова звучали дерзко, будто каждая из них считает себя лучше других. Не думаю, что они вели себя так смело и самодовольно, ведь многие, и это заметно, готовы разрыдаться… Кроме, наверное, Принцессы: ей гордости и самомнения не занимать.

Но и возгласы:

– Я это не о тебе говорила!

– Они меня другое спросили, это не тот ответ!

И им подобные тоже намекают на нелояльность монтажа.

Кстати, это шоу довольно дерзкое для мира с расистской идеологией. И то, что сектор Возмездие его организовал, вовсе не значит что все смирились и не попытаются устроить диверсию. Потому что если кого‑то из нас действительно хотят выдать замуж за демонов, если цель шоу показать, что к низшим слоям общества относятся нормально… делают они это как‑то не так.

Впрочем, романтическую ноту все же пускают, показывая кадры с индивидуальных свиданий: Манакриза гладит хвост Шаакарана, Баашар вручает кролика Найтеллит, а Илантих, листая одной рукой какой‑то агитационный талмуд, в другой держит ладонь Катари, ну и мы с Леонхашартом… кадры возле автобуса похожи на конец свидания влюбленных, о чем прямо говорит Берронзий: «Посмотрите на это трогательное прощание». На этом я просто закрываю лицо рукой. Зачем нас показывают, как парочку? Зачем?

На кадрах с групповым свиданием невест снова смотрю, но хочется повторить жест: девчонок раскатывают, показывая, что они не знают ответы на те или иные вопросы, путаются, волнуются, голос за кадром замечает, что за столько времени невесты могли бы и побольше выяснить о мире, в котором живут, благо занятия этому способствуют.

Час медленного, ехидного, под видом романтического шоу раскатывания поначалу сопровождается шумом, а заканчивается в гробовом молчании. Может быть нас и считают низшей расой, тупоголовыми, но мы таковыми не являемся и видим, когда нас пытаются унизить.

Нет, конечно, можно обвинить остальных девушек в том, что они вели себя глупо или слишком самонадеянно, но это шоу монтировали, а смонтировать можно так, что смысл изменится на противоположный. Да и не верю я, что Лисса хочет срочно замуж именно за демона, она же их побаивается. Что хотела бы состоятельного мужа – это верю, вряд ли ее греет мысль, что ее дети могут оказаться на четвертом факультете, а потом в загоне. Что она считает семью важным аспектом жизни – тоже верю. И что голос за кадром озвучил не те вопросы, на которые она отвечала на самом деле, я уверена.

Только… это сейчас все возмущены демонами, а потом у некоторых возникнут нехорошие подозрения, что в шоу показали правду, и нас могут обвинить в том, что наговорили не того. Все показанное будет использовано против нас.

Мне хочется ошибиться, списать мрачные прогнозы на негативное отношение к шоу из‑за рассказа Леонхашарта о мутных планах Возмездия, но мы в Нараке больше месяца, этого достаточно, чтобы смириться с жизнью здесь, оценить перспективы, осознать риски работы в загоне с Безымянным ужасом и понять, что только победа на шоу «Найди себе пару» обеспечит безопасность, а бонусом – благосостояние.

И осознание этого всего делает Леонхашарта, Шаакарана, Илантиха и Баашара крайне лакомыми кусочками. А за лакомые кусочки в неорганизованном иерархически сообществе принято драться.

Отмахиваясь от свиданий, я как‑то упустила этот момент но если подумать… все, кто хочет завоевать первых трех, могут считать меня угрозой. И даже если я поклянусь, что не имею на демонов никаких видов, мне вряд ли поверят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что бы я ни сказала и ни сделала, я оказываюсь в эпицентре войны за женихов.

* * *

В полудреме Леонхашарту является дивное видение, даже не видение, а ощущение: Настя ласково гладит его по рогу. Ухватывает его уверенно, по‑хозяйски, и снова касается ласково… «Мягкость и твердость, так на нее похоже», – сквозь полусон думает Леонхашарт, но грезы постепенно развеиваются, он ощущает, что сидит в кресле, уткнувшись скулой в край клавиатуры – уснул прямо за компьютером.

Надо бы перебраться в кровать, но Леонхашарту так хочется, чтобы сон, в котором Настя гладит его демоническую гордость, продолжался, и он расслабляется, приказывает себе отбросить все прочие мысли, да и прикосновение Насти теперь почти невесомо, а ему так хочется, чтобы она продолжила…

Постепенно явь истирается из мыслей, Леонхашарт снова проваливается в блаженный сон, где Настя гладит его.

А висящая на потолке Саламандра, поняв, что он опять задремал, продолжает облизывать его рог своим длинным‑длинным языком.

ГЛАВА 28

Просыпаюсь я раньше сигнала побудки. Зевнув, спускаю ноги с кровати. Манакриза ворочается во сне, Лисса тихонечко сопит.

Снова зевая, направляюсь в ванную комнату, чтобы умыться и сбросить с себя остатки сна, ведь вчера я недоучила уроки, надо почитать до занятий.

В темноте нащупав дверь, тяну ручку. В зазор между проемом и створкой выплескиваются разноцветный свет: оранжевый, зеленый, голубой.

Объятая тревогой, я почему‑то распахиваю дверь шире.

Ванной комнаты больше нет. Точнее, она полностью занята кем‑то огромным, чья пестрая шкура источает это сияние. На том, что оказывается развернутой ко мне мордой, распахиваются знакомые глаза.

Саламандра.

Она выросла такой большой, что занимает ванную комнату полностью, даже стены потрескивают, не в силах удержать ее внутри.

«Как же мы теперь мыться‑то будем?» – рассеянно думаю я.

По стенам пробегают трещины, выпуская источаемый шкурой Саламандры свет.

– Привет, – урчит та.

Стены не выдерживают и разлетаются на осколки.

Дикий скрежет и треск сливается с воплем сигнала побудки.

С такого веселого сна начинается мой день, и я очень надеюсь, что сон не вещий.

* * *

Леонхашарт просыпается от писка сигнализации. Подскакивает, и кресло откатывается до самой стены, а он, выпустив когти, оглядывается. Никого нет. Нащупывает ящик стола и вытаскивает пистолет.

Через смартфон Леонхашарт отключает писк сигнализации.

В огромной квартире тихо, не шуршит даже ушедший в спящий режим компьютер.

Поглядывая на дверь, Леонхашарт проверяет картинки с камер: в квартире посторонних нет, хотя это может работать зацикленная запись. Зато камера на площадке перед дверью удивляет: входная дверь лежит на полу, будто ее кто‑то выбил из проема вместе с коробом.

Смартфон отправляется на стол, Леонхашарт выходит на проверку территории.

В квартире действительно никого нет.

Леонхашарт внимательно оглядывает неровные края дыры в стене, лежащую дверь с вмятинами. Поверить в то, что стена просто не выдержала веса дверного блока и отвалилась, Леонхашарту очень хочется, но он достаточно разбирается в строительстве, чтобы понимать – дверь выбили. Мощнейшим ударом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вернувшись за смартфоном, Леонхашарт отматывает запись из коридора назад, доходит до момента падения двери и… не видит никого. Если верить камерам, дверь вывалилась сама. Леонхашарт даже к двери возвращается, осматривает ее внимательнее.

– Видно же, что ее выбили! – он опять сверяется с записью камер.

Разрушительный визитер явно был невидимым, ведь если бы его присутствие скрыли зацикливанием камер, момент падения двери был бы не виден, только последствие, а тут момент преступления записан.