Круги в пустоте - Виталий Каплан

Хьясси судорожно вздохнул, откинул прядь волос со лба.

- Он же хозяину бороду всю вырвал, ногами его топтал! А как ругался... У нас в квартале гончаров так никто не умеет, и в деревне так не умеют... Грозился весь постоялый двор сжечь... Но не сжег, схватил Уголька, меня впереди себя - и следом... Два дня гнали, и ночью тоже, почти и не слезали - только чтобы по-быстрому перекусить, и все такое...

- Как Уголек-то выдержал? - удивился Митька.

- А господин ему в ухо что-то шептал такое... Наверное, заклинания идольские, - боязливо передернул плечами Хьясси. - И как он путь находил? Они ж не по дороге мчали, а напрямик через степь, в траве... Там же никаких следов не видно. А он гнал, будто точно знал, куда надо... И так два дня, пока до берега не доскакали. А доскакали - и видим, как корабли отходят. Три корабля, а господин сразу сказал - Митика на среднем, а другие - это охрана.

- И что же вы дальше? - казалось, Митька слушал приключенческую повесть, до конца еще не веря, что все это и впрямь было.

- А дальше мы следом, вдоль берега... Три дня, да... А потом... Потом Уголек умер. Прямо на ходу, знаешь... Дернулся вдруг, замедлил шаг - и у него колени подломились. Господин едва успел меня на руки подхватить, и Уголек упал. Захрипел, заржал так жалобно - и все, затих. Господин сказал, сердце не выдержало.

- И вы что же, пешком дальше?

- Недолго, - успокоил его Хьясси. - Нас потом конный разъезд остановил. Все такие важные, с государевыми повязками, с копьями. А господин их перебил за минуту. Даже меч не доставал, голыми руками... Прыгнул одному сзади за спину, сбросил с седла, потом уже других... Связал и оставил в траве, а сам на одного коня, меня на другого - и дальше погнали.

- Ты что же, умеешь верхом ездить? - удивился Митька.

- Конечно, - недоуменно ответил Хьясси. - У нас все мальчишки умеют... А тем более у дедушки в деревне. Только там кони не такие, не кассарские... Там их в телеги запрягают, мешки возить, бревна... А кассарские кони норовистые, но господин ему пошептал, и он ничего, не лягался, не сбрасывал. И мы догнали корабли, и даже немножко опередили.

- Во дела, - зачаровано выдохнул Митька. - Жалко, меня с вами не было.

И тут же рассмеялся своей глупости.

- А потом господин придумал, как попасть на корабль, - деловито продолжал Хьясси. - Вот это мне дал, - указал от пальцем на роскошное млоэ, - и велел плыть на середину реки, как раз за поворотом, там она изгибалась... ну, и барахтаться, вроде как тону. Как раз средний корабль чтобы в этот момент вышел, и меня там увидели. Я так и сделал.

- А если бы потонул? - строго спросил Митька.

- Потонул? Но я же умею плавать! - гордо ответил Хьясси. - Что, побарахтаться трудно, покричать? Да и вода теплая, ногу не сведет... Не то что в горных речках. Мне папа рассказывал... - он коротко вздохнул, будто разом потерял весь воздух. - В общем, меня заметили, засуетились, стали вытаскивать. - Ну а почему они вообще тебя стали спасать? Подумаешь, пацан какой-то тонет.

- Так на мне ведь одежа богатая, это ж видно, - терпеливо объяснил Хьясси. - Раба, ясное дело, вытягивать бы не стали. А так понадеялись, что отблагодарят.

Он вновь затих, обвел взглядом мертвые тела. Да уж, присвистнул Митька, отблагодарили так отблагодарили...

- И что же ты им сказал, когда тебя вытащили?

- А господин мне заранее велел, что говорить. Будто я сын местного старосты, и убежал с ребятами на лодке кататься, а лодка была дырявая и потонула, и они все, ну, ребята, потонули, один я выплыл... Ну, плакал, что накажут... Лицо-то все равно мокрое, не видно, настоящие ли слезы... А пока они вокруг меня суетились, господин под водой до корабля доплыл и как-то на борт забрался, а потом что-то такое зажег в трюме, и все забегали, закричали, всем не до меня стало... А он тогда на палубу выскочил и начал с ними драться. Ну и вот... Сам видишь. Я никогда не думал, что человек так драться умеет. Наверное, ему злые духи помогают... старец Лоуми про такое говорил...

- А эти? - настороженно спросил Митька, указывая рукой на трупы, они что, в самом деле единяне?

Хьясси лишь ухмыльнулся.

- Да ты чего? Кто служит Единому, разве стал бы беззащитного хватать и мучить? Грех это, за такое душа в темную пропасть пойдет.

- Ну, - нерешительно протянул Митька, - всякие же люди бывают... Может, и единяне не все такие хорошие...

- Да не наши это, - пренебрежительно отмахнулся Хьясси. - Ты сам посмотри. Все наши носят на груди знак Единого, рыбку деревянную. Вот, вроде такой, - он нагнулся возле ближайшего тела, нашарил что-то и спустя мгновение поднес к Митькиным глазам маленькую, с палец величиной, деревянную рыбку на медной цепочке.

- Ну и тем более, - хмыкнул Митька. - Раз рыба...

- Рыба, да не та! - торжествующе ответил Хьясси. - Смотри, у наших она обязательно должна быть из красного дерева, потому что Единый в далеком краю пролил за людской род свою кровь. А у этих она из обычного лзиу-тамнага вырезана, и наспех, видишь, даже глаза не прочерчены... Я не знаю, кто это... но они только притворялись нашими, а на самом деле они чужие. И тебя жгли, и рыбы у них неправильные...

- А ты господину-то все это рассказал? - ошарашено спросил Митька.

- Да некогда было, - смутился Хьясси. - Времени-то всего ничего прошло. Он сперва на палубе дрался, с воинами, потом спустился к гребцам... и я не знаю, что он с ними сделал. Может, расковал и велел за борт прыгать? - с надеждой протянул он.

Митька скептически хмыкнул. Он знал, что кассар не любит оставлять свидетелей.

- Ну, все возможно... - Хьясси необходимо было успокоить. И так весь трясется, глядя на трупы. Да Митьку и самого трясло. Ну да, ну сволочи, поймали, пытали, но неужели все эти, в беспорядке раскиданные на досках палубы, виноваты одинаково? Тем более гребцы... А кровь, наверное, прочно въелась в дерево, подумал вдруг он. Никакие матросы не отдраят.

...Из черноты люка, точно мультяшный чертик, выскочил кассар. Весь перемазанный, закопченный, на расцарапанном ухе запеклась бурая кровь.

- Плохие дела, - будничным тоном сообщил он, прислонясь к мачте. Знатно горит, не затушишь. А самое скверное, там у них бочки с маслом. Когда огонь до них доберется, все тут разом полыхнет. Зато не придется долго мучиться, - оптимистически добавил он.

Митька передернул плечами. Нет, ну нифига себе перспективы!

- А что же делать? - угрюмо спросил он, изо всех сил борясь со слезами в голосе.

- Не знаю, - помолчав, откликнулся кассар. - Думаю.

- А может... Может, вплавь - и до берега?

Кассар сухо рассмеялся.

- По обоим берегам сейчас взад-вперед снуют конные разъезды, объяснил он, успокоившись. - Настоящие разъезды, а не те лопухи, у которых я позаимствовал коней. Государева гвардия, опытные бойцы. Их там сотни, понимаешь? Ну я могу завалить двух, трех, может, если повезет, и десяток, меня хорошо учили... Но и этих учили немногим хуже. нас даже не станут убивать. Просто повяжут и все равно увезут в город. А уж там... если и суждено нам сгореть, то лучше быстро на корабле, чем медленно... под медным колоколом, например. Чего выпятился? Это еще хуже, чем муравьиная яма. Приподнимут колокол, засунут тебя внутрь, опустят... Потом обложат дровами... Что, мальчик, до сих пор не понял, что здесь все по-настоящему? И куда смотрят Высокие Господа? Чтобы единяне обнаглели до такой степени...