Сломленный бог - Гарет Ханрахан

«В целом одна из моих самых удачных задумок, правда?»

На протяжении той долгой ночи, с ветром в ушах и брызгами на лице, у Кари было достаточно времени на раздумья. Сперва она ругала себя, поносила последними словами за очередной невероятно глупый поступок. За инстинктивный порыв, за дурацкий маршрут побега. Обогнать «Лунное Дитя» ей не суметь. Отвязаться от Артоло тоже, ведь за ним стоит Кракен. Даже если Бифосы отразят прямые удары его чудес, гхирданец выследит ее по полыньям в стеклянной воде, по границам действия их защиты. Вспомнилось, как давно, в Гвердоне, она тем же образом разыскивала Хейнрейла. Гильдмастер отнял у нее амулет, и в дальнейшем амулет ограждал его от взора Черных Железных Богов. Под конец Кари научилась его отслеживать, определяя слепые участки. То же самое сделает и Артоло.

Она оглядывалась назад, пытаясь воспользоваться своим наработанным навыком ощущать всякую божью гадость. Напрягала внутренний глаз, высматривая сгущения Кракенова дерьма, окружавшие Артоло, но это оказалось для нее чересчур. Отыскала лишь головную боль и ощущение грядущей бури. Воздух вокруг уплотнялся, наэлектризовывался. В воде скопилась колдовская энергия, морские брызги пощипывали, падая на кожу. Но какой-то враждебности в этом не было.

Кари попыталась разобраться в нынешнем ощущении, выразить его словами. Не похоже на Гиссу, где они с Ран-Гисом, наверное, состояли в неком духовном родстве, что и позволило ей проскользнуть сквозь его оборону и всадить этот чертов кинжал.

В то же время не похоже и на Ильбаринский Утес перед нападением Ушарет. Там, наоборот, чувствовались враждебность, резкое противодействие. Ушарет увидела в ней врага и нанесла удар. Подобное исходило и от «Лунного Дитяти» у Ихандина – бог воспринял ее как нечто опасное или нечистое. Слугою божества-соперника. В этом был смысл, она же Предвестница Черных Железных Богов, Святая Карательница, Вставьте Свой Грозный Титул. Эладора и Онгент всегда высказывались о богах как о структурах, течениях психической силы. Значит, если Кари как часть такого течения сталкивается с богом, текущим в другую сторону, то возникает трение. Вражда. Проявишь чересчур сильный напор – и нарвешься на яростное противостояние во плоти, на божий гнев.

Она побарабанила пальцами по борту лодки. Они сильно онемели, древесина не чувствовалась. Итак, думай об этом как о заходе на территорию чужой банды. В Ихандине, решила Кари, она мыслила в правильном направлении, когда сравнивала принятие символов веры с принадлежностью к уличной шайке. Что это означает применимо к Повелителю Вод? Почему от этого бога не исходит чувства враждебности?

Почти наугад она сдвинула руль на правый борт. На мгновение ощущение трения возросло, на едва уловимую величину, потом утихло опять. Они с Повелителем Вод должны быть по разные стороны, но по какой-то причине бог подавлял свое неприятие. Меж ними временное согласие.

Кари пробовала опять и опять, теребя руль, будто надоедливый прыщ, пока окончательно в этом не убедилась. Хоуз повторял, что она в промыслах Повелителя Вод. Из-за этой своей убежденности капитан помогал ей сбежать с Ильбарина. Верил, будто содействия Кари от него хотел бог, а она считала все это чепухой, что Хоуз просто облек в религиозные одежды собственное желание ей помочь. Нынче она начала подозревать, что оба были неправы.

Она сдвинула руль еще раз, ложась на нужный курс.

К полудню второго дня зачарованный ветер выдохся, но зато уже собиралась буря. Позади с небесного купола струились, сползали молнии, разряды ветвились, как щупальца Кракена. Вскоре начали застывать куски моря. Кракен забирал себе воду, разбрасывая матовое стекло с бритвенно-острыми гранями. Волны вспучивались и покрывались коркой, как язвы, Кракен сеял препятствия у нее на пути. Она лавировала, обходя их. Оглянувшись через плечо, увидала на горизонте «Лунное Дитя», клубы чада котлов смешивались с темнотой плотных грозовых туч.

«Еще чуточку». Они уже у самых ильбаринских вод.

Впереди наплывали новые тучи. Новая темнота. Два морских шторма рвались навстречу друг другу. Сокрушительная тяжесть свалилась на Кари, сминая ее. Едва-едва удалось поднять голову. Она сменила руку на руле, налегая весом каменной ладони, чтобы лодка не сбилась с пути, когда вокруг весь мир взвыл голосом ветра и волн и, к ужасу, ее собственным, зашедшимся в бессловесном вопле.

«Лунное Дитя» уже ближе, железной пилой прорезало взлетавшие волны. На носу различима фигура с поднятыми руками, Кари знала – это Артоло. И представила, каков он сейчас, после посвящения Кракену – распухший, на синюшной коже высыпали чешуйки. В погоню вышел не просто главарь гхирданской преступной семьи – тот лишь ружейный ствол, наведенный прицел. Охоту вел Кракен, вместе с прочим увечным пантеоном Ишмиры.

«Еще бы хоть чуточку дальше».

Волна налетела и вырвала руль из руки. Рыбацкую лодочку завертело то влево, то вправо, лютое ненастье секло плетью. Через борт, ослепляя, хлестнул фонтан брызг. Все, что Кари могла, – вжиматься в борт и молиться.

Вдали Артоло очертил рукой крутую дугу, и поднялся огромный вал, встал горой, богохульно смеясь над земным притяжением. На гребне пенился целый лес белых щупалец. В этой стене воды шевелились, двигались образы Кракена. Вал вздымался выше и выше, способный поглотить уже Новый город со всеми его башнями.

Тогда Артоло стиснул левый кулак, и вал обратился в Кракеново стекло, каждая капля – в смертоносное лезвие. Вокруг незримым взрывом исторглось чудо, заполняя собой небо и море. Так близко, что она узрела богов, узрела Кракена в воде. Волны были его извивающимися усиками, прожорливыми щупальцами.

Кари проорала последнее, непристойное ругательство, но слово потерялось в реве воды, когда начал рушиться вал.

Артоло стал великаном, громаднее неба. Только кованые сапоги удерживали его на земле, без них он покрыл бы поступью мир, одним шагом перемахнул от Ильбарина в Ишмиру. Другой шаг перенесет его в Гвердон – Артоло поглотит душу Тай и возьмет с собой, заставит смотреть, как прилив смывает с берега ее Новый город, словно песочный замок. Прадедушку он тоже низвергнет, сшибет дракона с небес, и огонь захлебнется в холодной пучине.

Череп Артоло готов лопнуть от лютого ликования. Раздраженный ограниченностью смертных костей, он растворяет их силой мысли, становясь ближе некуда к совершенству своего нового бога – ибо бог его уже совсем рядом. Волны – это стремительный ток по жилам Артоло, море – его холодная кровь.

– Надо поворачивать назад! – перекрикивает Дол Мартайн сражение ветра и волн.

– Нет! Ни за что, покуда она не сдохнет! – В тучах грохочет гроза, повторяя слова Артоло.

– Здесь же новое вторжение на Ильбарин! Поворачивайте! – Мартайн тянет его за руку, проявляет неуважение к живому богу. Мановением он швыряет Мартайна на палубу, одной мыслью превращает подтекающую со штевня морскую воду в бритвенный студень – с ладоней, с коленей