Сломленный бог - Гарет Ханрахан

– Нужно еще алкагеста? – шепнул Дантист, открывая черную торбу.

– Нет.

– Еще, хм, тинктуры?

– Нет. – Раск проверил внутренний взор, посмотрев из Нового города. На таком расстоянии это было нелегко – он смутно ощутил, как покачнулось смертное тело и его поддержал Дантист, – но выглянуть из окон Нового города ему удалось. Оттуда виднелись огни бегущих сальников, рой светлячков облеплял литозорий. Отвод с Маревых Подворий удался. Хорошо.

– В туннель! – прикрикнул Раск. – Сперва расшибаем баки с илиастром, потом хватаем что не прибито! Дракон берет все, что ни пожелает, и сегодня ночью вы все – от крови дракона!

Раздались нестройные возгласы одобрения, но замерзшие и обеспокоенные воры не торопились вперед. Вышла существенная заминка – кто первым будет торить путь через этот туннель? Раск предпочел бы возглавить их сам, но время еще не пришло. «Бастон их смог бы построить», – сказал он себе.

Упыри только поглумились над идеей выслать разведчиками их, стало быть, выбор встал между Гхирданой и Братством, и вот соратников из Братства вытолкали вперед. Молча воры двинулись в темноту.

«Что они там найдут?» – размышлял Раск. Охранные обереги? Ловушки? Вооруженную стражу? Зону смерти – коридор с дымолезвиями или стелющимся газом? На такие вещи Раск насмотрелся с высоты во время сражений.

Ворц усадил его. Заставил вытерпеть дополнительные уколы.

– Подождите, сейчас мы удалим защитников крепости Манделя, – шептал Дантист, словно говорил о выдирании зубов. Вокруг сгрудились, ехидно скалясь, любопытные упыри. Болтали о своем, неразборчиво, наверное, делали ставки, когда же он погибнет и станет пригодным им в пищу.

Все шансы, что это случится уже очень скоро.

По туннелю прокатился отголосок ружейной пальбы. В отдалении бахнули взрывы.

Атака началась.

Пора.

Дракон возвращался в Гвердон.

«Этот город – как раненый зверь», – думал дракон. Налицо свежие шрамы. Он пролетел над руинами Мыса Королевы, над обугленными останками цехов Дредгера. Над обломками с дней вторжения, раскиданными по побережью. Над лишайными пятнами Хайитянской и Ишмирской Оккупационных Зон.

Даже Новый город был признаком увечности. Каменной коростой. «Этот город умирает, – думал дракон, – пусть и делает вид, что отрицает собственную смертность». Прежде Тэрас опустошал города. Пировал на останках – и с этим невелика будет разница.

Он заложил круг к башням Нового города. С переполненных жильцами верхотур веяло запахом смертных, смешением ароматов. Гвердонцы, северастчане, хайитяне. Народ из Джашана, Маттаура, Варинта, с дюжины других земель.

А за этими башнями стояли другие, пустые. Выжженные пожаром.

В тех башнях Ворц провел некоторые исследования. Однажды Карильон Тай дралась со святой, которая размахивала огненным мечом. Касание священного клинка подпалило душу Карильон, и тогда город принял ожог на себя. Огню предалась душа города.

Ворц определил, что будет верно и обратное.

Дракон распахнул пасть, и загорелись новые башни.

Для Раска это ощущалось как стоять на пути разъяренного урагана, и дух захватывало от радости – протянуть ладони, поймать ветер и направить этот ураган куда пожелаешь.

Он был там, с горящими людьми, когда драконье пламя поглотило башни и всех, кто в них был. Настолько жаркий, огонь испепелял своих жертв без остатка, кожа с мышцами сгорала в мгновение ока, скелет держался секундой дольше, потом и он рассеивался в этом пекле.

И души, души попадали в плен зверски творимой алхимии. Все боги – падальщики. Души тоже становились огнем, только огнем особого сорта. Сырой энергией, бьющей ключом из Нового города. Сырой и наполненной болью. Мертвые не знали, что они мертвы, не знали, что их вырвали из земного бытия и превратили в топливо для чудес. Тысячи огненных метеоров стремглав неслись через эфир.

Раск впитывал эту мощь, пропускал сквозь себя и облекал в нужный вид. Горела его кровь, горела каменная корка на груди, все теперь – пламя и камень, и как их теперь отличить, эфир и вещественное перекрывали друг друга, и не было ничего, кроме его воли, его силы. Он сделал выдох, и из уст изошло ураганное пламя. В эту минуту он сам был драконом.

Волшебство перепрыгнуло через Гвердон, всасываясь в недра Нового города, а потом артиллерийским залпом выстрелило обратно по пяти мишеням на Маревых Подворьях.

Внутри крепости Манделя находились пять камешков. Пять осколочков, отбитых от Нового города. Легко поместятся на ладошке.

Из трупа одного каменного человека вырос и раскинулся весь Новый город.

Пять камешков изверглись, зашипев, как сердитые драконы. Они распустились побегами, как лоза, потекли потоком, как лава. Они пробили стены и проткнули сосуды с отравой. Они вздыбились пятью сотрясениями земли и раздробили крепость. Это был взрыв твердой породы, разгром и не желающее кончаться разрушение. Стража бежала, отчаянно паля в настигающий камень, прежде чем оказалась завалена или раздавлена. Сальники с уханьем танцевали среди хаоса ожившего камня, ошарашенно секли его кинжалами и топорами, неспособные постичь явленное чудо.

С нахлынувшего камня сыпалась пыль, и пыль была тоже живой. Там, где пыль касалась плоти, она зарывалась вовнутрь, как споры. Из каменной хвори тоже можно сделать оружие. Облака пыли просачивались в цеха Манделя по переработке илиастра и окутывали ничего не подозревавших рабочих. Те мгновенно проходили все стадии заражения, никакой алкагест тут не в помощь. Единственная каменная женщина, с известью вместо легких и мраморными зрачками, доплелась до двора и не смогла даже вскрикнуть.

Там, где пыль не находила плоти, она забивала клапаны, затыкала противогазы, залепляла очки и сочленения защитных костюмов. Охрана Манделя была экипирована в расчете на сражения Божьей войны, но даже их взяли врасплох, легкой добычей для орды упырей, следовавшей за взрывами. А пыль меж тем налипала на горящие фитили в головах сальников и гасила их пламя.

В промежутке между десятью ударами сердца неуязвимая и неприступная крепость пала.

Раск снова погрузился в себя. Тело пронзили острые спицы боли – каменные пластины на боку выпростали пять отростков, пять оленерогих побегов вошли ему в легкие, в кишечник, тянулись к сердцу. Он мучительно зашатался. Зрение расплывалось.

– Я оказался прав, – восторженно ахнул Ворц. – У меня получилось. – Почти безучастно алхимик достал шприц и всадил его Раску в шею. Тинктура или обезболивающее, кто его знает.

– Я должен увидеть сам, – произнес Раск. Он поплелся в туннель, кашляя, несмотря на дыхательную маску. Необходимо было посмотреть на дело своих рук.

Оно должно наверняка насытить Прадедушку. Обязано окупить все с лихвой.

Глава 38

Зачарованный ветер нес Кари сквозь темноту. Неизвестно, с какой скоростью она путешествует. Если на то пошло, неясно, и куда направляется – можно было плыть по звездам и держать руль, как шла, строго на северо-восток, только кто б подсказал, куда приведет этот курс – на Ильбарин или Огнеморье, а может, мимо того и другого – и она вылетит на простор Срединного моря.

Еда, естественно, закончится гораздо раньше.

А до того кончится вода.

Ничего, к тому моменту она