Дети капитана Гранта - Жюль Верн

— Вы правы, Джон, — ответил Гленарван. — Нужно поскорее добраться до бухты Туфольда. Мы ведь находимся всего в тридцати пяти милях от города Делегейта.

— Верно, — подтвердил Паганель, — и в этом городе мы, несомненно, найдём средства передвижения. Кто знает, может быть, нам удастся поспеть вовремя, чтобы предотвратить несчастие!

— В путь! — воскликнул Гленарван.

Джон Мангльс и Вильсон приступили к постройке плота. Опыт показал, что пирога из коры не выдерживала яростного натиска реки. Поэтому моряки срубили несколько высоких деревьев и связали из них грубый, но прочный плот. Работа подвигалась довольно медленно и к вечеру ещё не была закончена. Только на следующий день плот был готов.

За ночь уровень воды в Сноуи ещё понизился. Воды катились уже не с прежней стремительностью, но всё же довольно быстро. Тем не менее Джон Мангльс не сомневался в успешности переправы.

В полдень путешественники погрузили на плот провизию для двухдневного перехода, оставив все остальные запасы вместе с фургоном и палаткой по эту сторону реки. Мюльреди чувствовал себя настолько хорошо, что можно было, не опасаясь за его здоровье, нести его на носилках. Он быстро поправлялся.

В час пополудни все заняли места на плоту, привязанном верёвкой к берегу. Джон Мангльс установил на корме нечто вроде рулевого весла и доверил его Вильсону. При помощи этого кормила можно было направлять плот поперёк течения.

Сам Джон Мангльс стал на нос и вооружился шестом. Элен, Мэри и Мюльреди разместились посредине плота. Гленарван, майор, Роберт и Паганель окружили их, готовые прийти к ним на помощь, если понадобится.

— Всё готово, Вильсон? — спросил Джон Мангльс.

— Всё, капитан, — ответил матрос, кладя руку на кормовое весло.

— Внимание! Держи против течения. Отправляемся!

Джон Мангльс отвязал плот и сильным ударом оттолкнул его от берега. Первые несколько десятков саженей всё шло благополучно, но вскоре волны стали захлёстывать плот и закружили его вокруг собственной оси так, что ни веслом, ни шестом не удавалось удержать его. Несмотря на все усилия Джона Мангльса и Вильсона, плот повернуло задом наперёд, так что нельзя было пользоваться кормовым веслом.

Пришлось смириться. Ничем нельзя было остановить вращательное движение плота. Он кружился с огромной быстротой, несясь в то же время вниз по течению. Джон Мангльс, стиснув зубы, смотрел на бушующий поток.

Между тем течение вынесло плот на середину реки. Он находился теперь в полумиле расстояния от места отправления.

Здесь вращение прекратилось, и плот снова обрёл некоторую устойчивость.

Джон Мангльс и Вильсон опять взялись один за шест, другой за весло и направили плот наискось к противоположному берегу. Плот повиновался манёвру и быстро стал приближаться к левому берегу. Но в пятидесяти саженях от земли весло Вильсона вдруг переломилось пополам. Не сдерживаемый ничем, плот снова понёсся по течению.

Джон Мангльс попытался задержать его, рискуя сломать шест. Вильсон, не обращая внимания на свои окровавленные руки, бросился к нему на помощь. После долгих усилий им удалось вдвоём остановить вращение плота и подвести его к берегу. Толчок о землю был так силён, что верёвки, связывавшие брёвна, лопнули и плот распался на части. Путешественники только-только успели уцепиться за ветви прибрежный кустов, как вода залила плот. Они вытащили первым делом из воды Мюльреди и женщин. Все спаслись, но значительную часть провизии и всё оружие, кроме карабина майора, унесло течением вместе с обломками плота. Тем не менее переправа удалась.

Она отняла не более получаса.

Маленький отряд очутился на другом берегу реки почти без всяких ресурсов, в тридцати пяти милях от ближайшего населённого места, среди глухой австралийской пустыни. Нечего было и надеяться встретить здесь скваттера или колониста — эта местность была необитаема.

Майор посоветовал тотчас же тронуться в путь. Мюльреди понял, что он будет служить помехой. Он предложил, чтобы его оставили на месте и прислали за ним кого-нибудь из Делегейта.

Но Гленарван не хотел и слышать об этом: до Делегейта экспедиция могла добраться в три дня, до берега океана не раньше, чем через пять дней, то есть 26 января. Между тем «Дункан» получил приказ выйти из Мельбурна 16 января. Какое значение имели теперь несколько лишних часов опоздания?

— Нет, друг мой, — ответил он. — Мы никого не оставим здесь. Сделаем носилки и понесём вас по очереди.

Носилки были сделаны из ветвей эвкалиптов и устланы охапками травы. Волей-неволей Мюльреди пришлось лечь. Гленарван захотел первым нести носилки. Он стал впереди, Вильсон — позади, и они понесли Мюльреди.

Какое грустное зрелище представлял теперь этот отряд, пустившийся в путь при столь благоприятных обстоятельствах! Путешественники больше не задавались целью искать капитана Гранта. Этот континент, куда он никогда не ступал ногой, грозил стать местом гибели тех, кто посвятил себя его поискам. И если мужественным путешественникам и удастся добраться до берега океана, они не найдут там своего судна… Первый день пути прошёл в грустном молчании. Дорога была трудной. Каждые десять минут носильщики сменялись. Но никто из товарищей матроса не жаловался на усталость, хотя нестерпимый зной делал их подвиг ещё более трудным. Пройдя за день пять миль, путники с наступлением темноты сделали привал на опушке леса из камедных деревьев. Остатки провизии, спасённые при крушении плота, были съедены за ужином. Вся надежда была на карабин майора.

Ночь была ужасной. Всё время лил проливной дождь. Казалось, день никогда не наступит. На рассвете отряд снова пустился в путь, не позавтракав, так как майору не удалось ничего убить. Это была не пустыня, а какое-то проклятое место, которого избегали даже животные.

К счастью, Роберт нашёл гнездо дроф и в нём дюжину крупных яиц. Ольбинет испёк их в горячей золе. Эти яйца вместе с несколькими пучками портулака составили всё дневное пропитание экспедиции.

Час от часу дорога становилась всё труднее. Песчаная равнина была усеяна зарослями колючей травы, раздиравшей в клочки одежду и обувь. Но храбрые путешественницы, невзирая на окровавленные ноги, мужественно шли вперёд, подавая пример мужчинам и находя ещё в себе достаточно силы, чтобы время от времени сказать каждому несколько ласковых и ободряющих слов.

К вечеру отряд остановился у подножья горы Булла-Булла, на берегу ручья Юнгала. Ужин был бы постным, если бы Мак-Набсу не удалось убить крупную земляную крысу. Ольбинет изжарил её на костре, и путешественники жалели только о том, что эти крысы не достигают размеров барана. Скромное жаркое было уничтожено в несколько секунд.