Цена власти - Илья Витальевич Карпов

— Я не жалкий демон, врывающийся в культиста, — огрызнулся король. — Я Железная длань и наставник тиранов, мучитель душ и отец жестокости! Я Калантар! Этот человек сам впустил меня в свой воспалённый разум, позволил вести себя за руку и сделать тем, кем стал. И теперь он получит то, что заслужил.

Король замолчал и неестественно дёрнулся, словно обжёгся.

— Я знаю, что ты слышишь меня, Эдвальд Одеринг, — проговорили его губы. — Скоро ты получишь то, что заслужил. Место на цепи у железного трона. И ты сам знаешь, кто ждёт тебя там.

По щеке короля потекла слеза, но изо рта вырвался злобный смех.

— У тебя было всё, у неё — ничего, теперь же всё будет наоборот. Агна заслужила это. Она не отвернулась от меня до самого конца, не усомнилась в своём господине, даже когда летела к земле. Даже когда сознание угасало в переломанном теле! Достойная дочь своего народа… Мой железный ангел!

— Но зачем всё это? — спросил Таринор, не опуская меч. — Почему просто не подождать, пока Эдвальд умрёт? Что такое несколько лет для бога?

— Я привык заканчивать игру на своих условиях, поэтому заберу душу этого червя здесь и сейчас. Ведь боги всегда получают своё, — сказав это, король зловеще улыбнулся. — Тебе ли об этом не знать.

Король перевёл взгляд на железную руку, и произошло то, что заставило Дэйна и Таринора в изумлении опустить мечи. Слитые вместе железные пальцы вдруг ожили и вцепились в шею молниеносным движением. В глазах короля застыл ужас. Он схватился за блестящий металл здоровой рукой, бил и царапал, ловя воздух посиневшими губами, но железная хватка делалась только крепче. Наконец, послышался мерзкий хруст, и Эдвальд Одеринг рухнул на пол собственных покоев.

Глава 34

— Игнат! Игнат! Очнись! Умоляю, очнись! — в отчаянии рыдала Рия, склонившись над побледневшим магом. Она обнимала его, трясла за плечи, снова и снова прислушивалась к неровному сердцебиению.

Едва услышав о случившемся, она примчалась, позабыв обо всём. Сейчас её не беспокоило ни платье, порвавшееся, когда она слезала с коня, ни кровоточащее колено, которое она разбила, пока бежала к Игнату. Для неё существовал только этот рыжий мальчишка, жизнь из которого утекала, как вода сквозь пальцы.

— Не оставляй меня! Я… Я не прощу себе!.. Не прощу, что отпустила тебя! Я не смогу!..

Безмолвный Таринор и другие рыцари стояли рядом под моросящим дождём, понимая, что уже ничем не смогут помочь. Со скорбным лицом молчал и Эмилио Сфорца: этому умирающему юноше он был обязан множеством жизней.

— Нет! Нет-нет-нет! — вскричала Рия, раз за разом прикладывая ухо к груди Игната. — Ты не можешь! Только не так! Не сейчас!..

В порыве отчаяния она заключила его в объятия, и слова потонули в рыданиях. Рыцари опустили взгляд, простые воины чуть поодаль сняли шлемы в знак скорби.

— Ещё, быть может, не всё потеряно…

Таринор обернулся и обомлел. Коренастый безбородый коротышка, в котором он с трудом узнал Дунгара, вёл под руку тощего старика, чьё лицо тоже показалось ему неуловимо знакомым…

— Дормий?.. — выдохнул Таринор. — Что ты здесь…

— Не сейчас, — старик поднял руку. — Пропустите. Если это он, то всё было не зря…

Рыцари расступились. Увидев Игната, отец Дормий изменился в лице. На покрасневших глазах проступили слёзы. Он поспешил опуститься на колени и положил худую ладонь на холодный лоб юноши.

— Теперь я вижу, к чему Отец чистоты вёл меня все эти годы, — тихо проговорил он. — К искуплению.

Старик закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Я готов, — прошептал он. — Делай, что должно.

Между бледных морщинистых пальцев отца Дормия появился свет, мягкий и тёплый, будто старик прикрыл рукой лампу. Слабый поначалу, он становился всё ярче, пока не стал заметен всем вокруг. Вскоре свечение покрыло всю ладонь старика, поднялось по руке, охватило шею и лицо. Глаза отца Дормия засияли золотым, словно пара маяков тёмной ночью.

— На всё воля твоя, Отец чистоты! На всё твоя милость! — провозгласил старик, и свечение схлынуло вниз, растворившись в Игнате.

Юноша распахнул глаза и резко вдохнул. Рия подняла взгляд и на мгновение замерла, не веря своим глазам. Осознав, что произошло, она обхватила Игната руками и заплакала снова, но теперь уже от счастья.

Отец Дормий же обмяк и стал опадать, будто теряя сознание. Таринор с Дунгаром успели поймать его. Игнат озирался по сторонам и остановил взгляд на старике.

— Вы… Я видел ваше лицо там… В темноте… — проговорил маг, тяжело дыша. — Я что, умер?… А потом вы… Что вы сделали?

На лице отца Дормия появилась лёгкая улыбка.

— То, к чему Холар готовил меня долгие годы. Теперь моя душа чиста… И я могу уйти… О боги, как же ты на неё похож…

— Похож на кого? — спросил маг. — И кто вы вообще такой?

— Ищи ответы в Дракентале… — проговорил отец Дормий, слабеющим голосом. — Там… Где всё… Началось…

С этими словами глаза священника закрылись навсегда.

* * *

— Так значит, мой отец мёртв, — сдавленно проговорила принцесса, отводя взгляд.

— Да, ваше величество, — без тени радости сказал Таринор.

— Оставьте нас, — произнесла принцесса, и служанки поспешили к выходу. Этот разговор касался только её и двоих рыцарей, что стояли перед ней.

— Как это случилось? — тихо спросила она.

— Когда король понял, что поражение неминуемо, им овладело безумие. Едва мы вошли в покои, он набросился на нас с кинжалом и… не оставил мне выбора.

Принцесса бросила взгляд на ножны, висевшие на поясе Таринора, и по её лицу пробежала судорога.

— Сир Дэйн, вы можете подтвердить эти слова?

Молодой рыцарь замешкался всего на мгновение.

— Да, ваше высочество. Всё так и было. Сир Таринор защитил нас обоих. Поразил короля в шею, рана оказалась смертельной.

Принцесса молчала. Её губы едва заметно подрагивали.

— Если позволите, — негромко заговорил Таринор, — человек, который встретил нас в королевских покоях, уже не был вашим отцом. Лишь безумцем, который…

— Довольно! — прервала его принцесса, нетерпеливо махнув рукой. — Вы внесли свой вклад в победу, сир Таринор Пепельный, и я не забуду этого. Но всякий раз, когда я буду смотреть