Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

– Что? Так точно. Не сдержался. Не извиняюсь. Кстати, Ошевэ, садитесь за пятый терминал и верните «Нелюбова» на станцию. Хоть вы-то словите свой шанс. Не маленький ведь.

– А иначе что? – спросил Шкаб.

– Иначе я сейчас прикажу вернуть вахтенных сюда и расстреляю их. Мне некогда.

Шкаб молча направился к пятому терминалу. Землянин, занимавший кресло перед ним, поднялся, предупредительно подняв подлокотник, чтобы Шкаб удобнее и быстрее сел.

2. Орбита Эдема (Четвёртой ЕН53-55), борт ИТМ «Нелюбов» – DTL «ОРБИТЕР-04/02»

«Нелюбов» брюхом к звёздам стоял в зените района ЭТАЦ. Створки грузового отсека были распахнуты. Два прожектора вытесняли из него тень. Восьмитонный конусообразный DTL был принят на RMS и фиксирован в спецнасадке к манипулятору, представляющей собой мобильный гермоадаптер: спутник отчитался крайний раз очень неубедительно, и руководитель миссии Роман Володница решил наддувать отсек контроля спутника, работать без скафандра. От шлюза 2С «Нелюбова» к адаптеру протянулась нежёсткая переходная камера ASC. Володница в лёгком комбе проник сквозь неё в спутник и торчал в колодцеобразном отсеке контроля третий час безвылазно. Чек затягивался, главным образом, потому, что обнаруженный сбой НРС-ctrl-комплекса спутника был удивителен и неописан в литературе. Когда Володница впрямую, с кабеля, вскрыл полётный журнал – генеральный лог калькулятора НРС-комплекса оказался абсолютно не похож на контрольный, снятый телеметрически, – что само по себе было загадочно. Далее лог утверждал, что прошлой ночью DTL принял из надримана некий информационный массив, каковой, просуществовав в оперативной памяти две секунды, решительно отказался перевестись на кристалл и самоуничтожился, повредив операционную среду в нескольких местах и оставив после себя смутное и неприятное впечатление, что команду на самоуничтожение сам себе и выдал. Невозможно также было выяснить адрес, с коего массив зашёл в калькулятор. И вся эта история отображалась неточно, зыбко, обрывками, засевшими в несколько раз уже обновившейся оперативной памяти. А затем, значит, кусок отчёта был сформирован заново и, фальсифицированный, отослан на Птицу в очередном часовом брейке. Подобным же образом сбоило и днём – в четырнадцать (восемь минут сбоя) и буквально во время стыковки «Нелюбова» со спутником. И опять что-то писало в отчёт на отсылку враньё. Как будто калькулятор ожил, научился врать и развлекается! Разумеется, чушь. Любопытнейшая ситуация. Если б не нарушение режима контроля района ЧП… Всякие так мысли в голову придут. Не Славочка ли Боборс, колбу его, опять тренируется, девственник безумный, где нельзя?

Птица была за связью. Впрочем, главный специалист уже был на месте – сам Володница. Кое-что соображал в соператорстве пилот Валехов, но переговоры с ним свелись к оканью, эканью и безбрежному удивлению дуэтом.

Однако удивление было контрпродуктивно. Володница сделал зеркало отказа, сбросил его к себе на модуль – поразмыслить дома – и, перегрузив систему, принялся её отстраивать.

Космачи Линёв и Фаг, старые младые, поскольку манипулятор был занят, вышли наружу в установках автономного перемещения, имея задачей подсоединить магистрали для дозаправки спутника рабочим телом и производить прямой контроль передавливания до зелёного. Дел было много, спутник работал на MD, и не копаться – старались. Все возможные функции контроля района ЧП временно взял на себя «Нелюбов».

Над районом ЧП стояла тяжёлейшая облачность, фотометрию исключая. Сканерная консоль DTL администрировалась только с родной БВС, так что сканера перевели в «стоп». Поставили на активный приём радиосвязь каналов Нюмуцце и Скариус, вывели в громкую. Приняли и поставили на запись непрерывную, «секунда-через-секунду» панораму с внешних камер «пятидесятого».

(Как позже можно было из любопытства выяснить – при передаче функций слежения от спутника на шаттл флажки выставились в схеме «по умолчанию» – видео и аудио с полутанка шли в память без анализа движения и акустики, и громкий сигнал ВНИМАНИЕ не прозвучал. Вокруг полутанка в кадре и под микрофонами почти час бродила хана – и на «Нелюбове» ничего не заметили. Справедливости ради – пилот Валехов просто физически не мог разорваться и осуществлять контроль каналов полутанка впрямую – телестанция находилась в радиорубке, за два люка от первого поста.)

Пилот Валехов неотрывно сидел за первым постом, сопровождая с рук и вис комплекса «Нелюбов» – DTL и отрабатывая диспетчером выход Линёва и Фага. Ему даже в гальюн некогда было отлучиться. Ресурса двигателей коррекции жалели, а юстировка установки ГКФ в условиях активного перераспределения масс в нежёстко состыкованном комплексе – штука нервная, особенно когда знаешь, что через несколько часов всё обратно переделывать, и благо что только для спутника. Сидел Вадим «Кросс» Валехов в распашонке и АСИУ, работал, потел, маленькими глоточками дотягивал чрез трубку кофе из опавшей груши. Рук едва хватало. Когда за два метра от него занялась огнями и загудела органом вызова стойка НРС, Валехов очень сильно рассердился. Обычный вызов. Не MD, подождут.

– Что там, Кросс? – спросил его Володница через минуту.

– Город.

– Что тебе, рук не оторвать?

– Никак. Подождут, Роман, не эм-дэ.

– Ты прав. Но всё же выбери время.

– Что там у вас? – через пять минут спросил Филлип Фаг, по прозвищу ЛитР. – Утомительно очень.

– Да Город же, (…)! – объяснил Валехов, которому как раз вот сейчас некогда было глаза протереть от пота, свисающего с лица. – Ну что за выеденные яйца, ну вы объясните мне!

– Надо ответить, – глубокомысленно сказал Володница.

– Скоро привыкнем, – сказал Валехов ещё более глубокомысленно.

– Никогда ты не станешь серьёзом, – заметил Володница.

– Зато я честно выполняю свои обязанности, – возразил Валехов. – Меня это вполне… ты-ты-ты… тихо, тихо, барабан… приносит мне законное удовлетворение.

– Кросс, да брось ты там в пульт чем-нибудь! – взмолился через десять минут Линёв. – У меня громкость не регулируется, усилитель отказный!

– Чем бросить-то? – спросил Валехов. – Три минуты потерпи. Сейчас я цикл доведу и отвечу.

– Брось собой, а?

– Через три минуты. Всем телом брошусь. Или, Роман, давай я двигатели зажгу. Тогда проще. Брошусь немедленно.

– Три минуты – нормально, – решил Володница.

– Уже меньше, – сказал Фаг. – Или ты опять усреднил?

– Немного, ЛитР, – сказал Валехов. – Так, плюс или минус.

– Бесконечность… – громко пробормотал Линёв.

– Рома, тогда пусть он двигатели пускает.

– Я хочу, чтобы на капремонт шаттл стал с резервом ресурса.

– Ты настоящий Шкаб! – с уважением сказал Линёв. – А я должен расплачиваться.

– Разве это я нас вызываю? – спросил Володница хладнокровно. – Разве это я не переключил НРС на автоотклик? Не ты ли, друг мой, этого не сделал? Не эм-дэ. Подождут. Мы тут не баклуши сбиваем с деревьев.

Через двадцать минут Фаг сказал:

– Всё, я всё бросаю и иду отвечать.

– А у тебя много ещё? – спросил Валехов с интересом.

– А какая разница? Ещё чуть-чуть, и я всплыву, как