Царствие благодати - Йорген Брекке

— Ты можешь дать ему то, чего я не могу. У парня светлая голова, я чувствую, хоть и не понимаю его толком. Никогда мне не заглянуть к нему в душу. Как будто у него внутри сидит маленький дьявол и закрывает ее от меня. — Мать вздохнула. — Может, все оттого, что он мальчик.

— В этот раз я уеду далеко. Пойду счастья искать. Найду ли, нет — не знаю, но ты мальчишку никогда больше не увидишь.

— Тогда лучше найди, — попросила мать.

Глава девятая

Тронхейм, сентябрь 2010 года

Пер Оттар Хорнеман был импульсивным руководителем. Это Сири Хольм поняла, когда он взял ее на работу. Она видела список кандидатов на место — не было ни одной веской причины выбрать именно ее. Разве что она молода и знает, как очаровать библиотечного директора, которому скоро стукнет семьдесят.

И все-таки этот маленький кругленький человечек с неожиданно густыми седыми курчавыми волосами, висящими на самом кончике носа очками, проницательным взглядом и плохо замаскированной покладистостью ее удивил. Она даже представить себе не могла, что он окажется настолько импульсивным.

— Многие сотрудники работают здесь довольно давно, и вы хорошо их знаете.

— Может, и так. Но я решил доверить его вам. Сегодня вы приступаете к работе, вы недавно получили образование. Чисто статистически из этого следует, что вы проработаете здесь дольше любого из нас. Нам важно, чтобы коды хранилища менялись не слишком часто. Поэтому с этой минуты вы — доверенный библиотекарь.

— Откуда вы знаете, что я надолго у вас задержусь? — спросила Сири с хитрой улыбкой.

— Такие вещи нельзя знать наверняка, но, по моему опыту, люди у нас задерживаются. Все просто — для библиотекаря нет места лучше, чем Библиотека Гуннеруса. Теперь у вас есть кабинет и код от книгохранилища. Приступайте к работе. Не смею дольше вас задерживать.

Сири Хольм рискнула обольстительно улыбнуться, хотя не знала наверняка, как такая улыбка может подействовать на Хорнемана. Она бросила последний взгляд на его кабинет. Удивительно стерильная комната. Библиотека располагает специализированными собраниями, в которые входит множество ценностей — первоиздания почти всех норвежских авторов, древние карты, геральдический небесный глобус, телескопы XVIII века. Более тщеславный начальник наверняка воспользовался бы своим положением и украсил кабинет какой-нибудь диковиной. Но только не Хорнеман. Пер Оттар Хорнеман в своих сползших на самый кончик носа очках просто сидел среди голых стен и изо всех сил старался выглядеть строгим.

Из кабинета директора Сири Хольм отправилась к Йуну Ваттену. Постучалась в дверь. Он отозвался через несколько секунд и пригласил ее войти. Оказалось, он ел свой завтрак. Увидев ее, Ваттен улыбнулся.

«Мы делаем успехи, — подумала про себя Сири Хольм. — Удивительно, сколь многого можно добиться, немного поиграв на флейте».

— Привет. Угадай, кому достался второй код от книгохранилища? Может, откроем его ночью и вынесем все самые лакомые куски? Нас ждет сладкая жизнь где-нибудь на Бермудах.

— Да уж, там легко затеряться. И кораблю, и незаконному капиталу, — засмеялся Ваттен. — Такое доверие к новенькой. Что-то непохоже на Хорнемана, я боюсь.

— Я и правда могу с тобой прямо сейчас прогуляться в книгохранилище. Пожалуй, это правильная идея — немного там осмотреться. Я имею в виду, раз уж мне доверено охранять ценные книги и все такое. Жду не дождусь посмотреть на дневник священника Йоханнеса. Я тебе еще не говорила, но в высшей библиотечной школе я писала по нему дипломную работу, хотя ни разу не держала его в руках. Странная книга.

— Ну давай прямо сейчас и сходим, — предложил Ваттен, с несвойственным ему энтузиазмом запихивая в рот последний кусок хлеба.

— Гунн Брита, на чье место ты пришла, тоже занималась манускриптом священника Йоханнеса, — говорил Ваттен, набирая вслед за Сири Хольм свой код на кодовом замке. Изнутри механизма донесся щелчок, и он медленно открыл дверь.

В нос им ударила невообразимая вонь.

— О черт! — выругался Ваттен.

Он отвернулся и зажал нос.

— О черт, — повторил он, затем открыл дверь нараспашку и шагнул внутрь.

Когда Ваттен наклонился вперед и схватился за живот, Сири заставила себя заглянуть ему через плечо. И увидела то, что так его взволновало. На полу между книжными стеллажами лежал труп. Одежду ниже пояса на нем оставили, но верхняя часть тела была не просто голой. С нее сняли кожу. Труп обезглавили. Но Сири все равно тут же опознала жертву. Эти штаны она уже видела в субботу. Принадлежали они Гунн Брите Дал.

Молодую библиотекаршу потрясло, какой стройной казалась теперь Гунн Брита. Убийца не просто снял с нее кожу. Чтобы стали видны мускулы, он удалил весь подкожный жир.

Глава десятая

Ричмонд, август 2010 года

— Господь всемогущий, и это было у него в животе? — Фелиция Стоун потрясенно уставилась на опухоль величиной с грейпфрут, которую судебный медик только что извлек из брюшной полости лишенного кожи и жизни Эфраима Бонда.

— Совершенно верно; добрейший мистер Бонд был тяжело больным человеком.

— Так что если бы его не убили… — Она замялась.

— Эта штуковина сделала бы всю работу, — закончил мысль медик. Он поднес опухоль к свету рабочей лампы и стал внимательно в нее вглядываться, будто это был хрустальный шар, содержащий ответы на все тайны бытия. Затем он поместил ее в контейнер у прозекторского стола.

— Думаешь, он знал, что у него рак?

— Невозможно ответить. Симптомы скорее всего уже появились: запоры, ночная потливость, что-то в этом роде, — но просто невероятно, сколько всего люди порой умудряются не замечать.

— Даже не знаю, что хуже, — вздохнула Фелиция, — умереть вот так внезапно и мучительно или по кусочку быть съеденным раком изнутри.

— Ну, кричащими заголовками он обязан вот этому.

Судебный медик скупо улыбнулся и кивком указал на лишенное кожи тело. Он же вместе с полицией выезжал на место преступления и забирал труп из Зачарованного сада. Фелиция Стоун снова попыталась вспомнить, как его зовут. Он был ее ровесником и работал в следственном отделе примерно столько же, сколько она — в отделе убийств; интересный мужчина — высокий, темноволосый, голубоглазый. Если бы она встретила его в баре, а не на работе, она бы смутилась и покраснела. Может быть, у нее закружилась бы голова или даже накатила опасная, ворчащая тошнота. До этого расследования ей не приходилось много общаться с ним, но они время от времени перекидывались вежливыми фразами, поэтому спрашивать, как его зовут, уже слишком поздно — если, конечно, не хочешь показаться заторможенной, чего следователь из отдела убийств никак не может себе позволить. «Как только выдастся свободная минутка, обязательно посмотрю в Сети, — подумала Фелиция, — а пока придется последить за своим языком, чтобы ненароком не попасть впросак».

— Да уж, свои пять минут славы он получил, — сказала она, вспоминая всю суматоху последних суток. Не успели они толком продвинуться, а дело уже просочилось в средства массовой информации, попало в утренние выпуски новостей и несколько часов назад стало главной темой на «Фокс ньюз» и на крупнейших новостных интернет-порталах. В блогах тут же начали писать о новом американском маньяке, и плевать они хотели, что других убийств в том же стиле не зафиксировано. У каждого трепача оказалась своя версия. Естественно, большинство народу прицепилось к художественному миру Эдгара Аллана По, но среди возможных источников вдохновения фигурировали также индейские жертвоприношения, древнеримские способы казни преступников и приемы убоя скота. Состоявшаяся в полицейском управлении в 14:00 пресс-конференция, похоже, накала страстей не уменьшила. И это несмотря на все усилия шефа полиции Оттиса Тула, окружного прокурора Генри Лукаса и ведущего следователя Элайджи Джонса представить убийство единичным случаем, который будут расследовать точно так же, как все остальные городские убийства.

Собственно, о том же Джонс говорил и во время «военного совета», состоявшегося в душной комнате для совещаний с неисправным кондиционером. Паттерсон, Лаубах и Стоун лично на нем присутствовали.

— Нам это по зубам, — сказал он. — Несмотря ни на какое кровавое свинство, мы не дадим себя обмануть. Это убийство такое же, как и все остальные. А расследовать убийства мы умеем.

Джонс был высоким мужчиной средних лет. Стригся он почти под ноль, чтобы замаскировать высокие залысины. Его лоб пересекала глубокая тревожная морщина, которая не разглаживалась, даже когда выдавался спокойный денек и он мирно подремывал в рабочем кресле. Джонс слыл человеком умным и практичным, из тех, которые никогда не теряют головы, даже в тех случаях, когда голову потеряла жертва. Проговорив пятнадцать минут, он убедил всех остальных, что «Дело По», как его окрестили средства массовой информации, имеет решение и решение это предположительно кроется в биографии и образе жизни жертвы, как обычно и бывает.