Канцлер. История жизни Ангелы Меркель - Кэти Мартон

Чтобы за все эти годы не лишиться ни разума, ни духа, она ходила на постановки в государственном театре «Берлинер Ансамбль» на Бертольт-Брехт-платц. Кроме того, она завела новых друзей, что в дальнейшем поставило её жизнь под угрозу. Коллега и доверенное лицо Меркель Франк Шнайдер тайком докладывал о её действиях Штази. Не то чтобы Меркель давала поводы для политических доносов, однако Шнайдер, судя по всему, решил как следует покопаться в личной жизни недавно разведённой молодой женщины. «Порой, когда я подвозил её на работу, то сталкивался с очередным её любовником. Он здоровался со мной, стоя у входа в халате. Её любовные интрижки редко когда длятся дольше полугода», — сообщал Шнайдер Штази 30 августа 1980 года. (Шнайдер — единственный, кто официально заявлял, что Меркель в период внезапной и долгожданной свободы заводила «любовные интрижки». Сама Меркель ни разу ничего не говорила о личной стороне своей одинокой жизни в Берлине.)

Меркель, судя по всему, доверяла доносчику безоговорочно. Шнайдер помогал ей ремонтировать новую квартиру, Ангела подружилась с его супругой из Грузии и то и дело сидела с их детьми. Меркель даже позвала Шнайдера в святая святых — в родной дом в Темплине. Там Шнайдер познакомился с пастором и его супругой, на которых впоследствии также донёс. Оказалось, Каснеров можно было уличить лишь в том, что они получали из Гамбурга, от сестры Герлинды, посылки с едой и одеждой.

В сентябре 1981 года у Шнайдера наконец-то появился повод для доноса, больше похожего на политический: Меркель отправилась в Польшу, откуда возвратилась с фотографиями и воодушевляющими описаниями «Солидарности» — первого независимого профсоюза в Польше, который действовал под руководством Леха Валенсы. Электрик и активист, он вместе с союзниками вскоре потряс Польскую Народную Республику, а после — и весь Советский Союз, борьбой за достойные условия труда, свободу слова и другие права. «Она не диссидент, однако порой слишком громко думает», — сообщил Шнайдер Штази. Меркель узнала о предательстве друга лишь в 2005 году, когда обнародовали соответствующие данные. «Я не злюсь, — сказала она тогда, — однако ужасно разочарована». Если Ангела кем-то «разочарована» — значит, он и вправду натворил дел.

В 1985 году мрачную берлинскую жизнь Меркель осветило прибытие человека с ярким умом. Вскоре этому человеку было суждено стать одним из ближайших её друзей. Этим человеком оказался Михаэль Шиндхельм, который только-только возвратился с юго-запада России, из Воронежа, где четыре года изучал квантовую химию.

Благодаря Шиндхельму Меркель из первых уст узнала, насколько волнующие перемены происходят в, казалось, давно закостенелой Советской империи. Пятидесятичетырёхлетний Михаил Горбачёв занял должность генсека ЦК КПСС после череды престарелых советских руководителей и, судя по всему, стремился заметно изменить жизнь советских людей. Британская премьер-министр Маргарет Тэтчер отмечала: «С Горбачёвым уже можно о чём-то договариваться». А американский президент Рональд Рейган вскоре уже активно общался с генсеком на саммитах и в швейцарской Женеве, и в исландском Рейкьявике. Оба руководителя, казалось, были без ума друг от друга. Осознавая, в каком опасном состоянии находится советская экономика из-за продолжительной Афганской войны и гонки вооружений, которую Рейган ускорил своей Стратегической оборонной инициативой (известной также под названием «Звёздные войны»), «Горби», как его называли по всему миру, спешил провести реформы. Восточная Германия, возможно, и была до сих пор покрыта льдом сталинской эпохи, однако в других уголках империи этот лёд уже начал трескаться.

Меркель хотелось поспевать за всеми новостями о стремительных переменах в мире, а потому она с упоением слушала рассказы Шиндхельма о жизни в Советском Союзе. По его словам, в Москве было плохо. Часто не было воды, отопления, а люди голодали. «Холодная война определённо подходит к концу», — говорил Шиндхельм своей новой подруге. Ангела во всех подробностях расспрашивала Шиндхельма о том, как горбачёвские реформы, которые в России обозначили словами «перестройка» и «гласность» (подразумевая перестройку плановой советской экономики, ориентацию на свободный рынок и свободу информации, соответственно), повлияют на Восточную Германию. Разделённый стеной Берлин, в котором жили и работали Меркель с Шиндхельмом, до сих пор оставался самым неспокойным городом на передовой холодной войны: именно здесь стороны конфликта неусыпно следили за действиями друг друга и на всякий случай держали в боевой готовности танки и войска, разделённые той самой узкой полосой нейтральной земли[11].

«Мы с Ангелой встречались в конце дня примерно на час: она готовила кофе в турке, и мы говорили обо всём на свете», — вспоминал Шиндхельм во время первой из нескольких наших встреч в Берлине. Этот изящный мужчина в шляпе-федоре, совсем как у Леонарда Коэна, после падения Берлинской стены начал жизнь с чистого листа в качестве оперного импресарио и драматурга. Чем крепче становилась дружба между Шиндхельмом и Меркель, тем сильнее они убеждались в том, насколько похожи. Оба, по его словам, «благодаря родителям-протестантам усвоили, как не привлекать внимания государства и скрывать свои истинные намерения, а если не привлекать внимания не удавалось, научились возвращаться к прежнему себе, стоило государству только отвлечься. В наших разговорах мы с Ангелой как раз могли быть собой. Она искромётно шутила, однако даже тогда была довольно загадочной. Вообще, моё представление о ней почти не изменилось». Ангела познакомила Михаэля со своим братом Маркусом, который был младше её на три года и тоже стал физиком. Шиндхельм вспоминал, как «сильно он был похож на сестру. Видимо, их обоих воспитывали так, что они выросли спокойными и в какой-то степени нечитаемыми».

Меркель, которую Шиндхельм знал в восьмидесятые, тоже была потерянной душой. Позднее на основе её характера он создаст персонажа для своего романа — Ренату, которую жизнь в Восточной Германии по-настоящему душит. Он называл её «воплощением юной учёной, здраво смотрящей на жизнь. Она несколько лет работала над докторской диссертацией и не ставила перед собой чётких целей. Воодушевление проснулось в ней лишь однажды, когда она рассказывала о поездке по Бранденбургу на велосипеде». Кажется, её волновали ещё и мысли о Западе. «Нас обоих восхищало то, как всё устроено по ту сторону стены, которую мы ежедневно видели во время долгого пути на работу из района Пренцлауэр-Берг в район Адлерсхоф, — писал Шиндхельм. — Чужая система буквально околдовывала нас».

В первое десятилетие жизни в Восточном Берлине Меркель, конечно, находилась в незавидном положении, однако именно те испытания, что она тогда пережила, определят то, каким руководителем она станет. Тогда жизнь обучила её основам не только политики, но и нравственности. В 1985 году Ангелу сильно тронуло выступление, послушать которое повезло лишь немногим жителям Восточной