Покров для архиепископа - Питер Тремейн

— Освиу Нортумбрийский послал книгу — Евангелие от Луки, с иллюстрациями, сделанными монахами Линдисфарна. Эадульф из Восточной Англии — шкатулку, украшенную драгоценными камнями. Вульфере из Мерсии прислал в дар колокол из золота и серебра, а Кенвал из Уэссекса — два серебряных потира, выкованных ремесленниками его королевства. И, конечно, еще был дар от самого Вигхарда.

— Какой?

— Сандалии и посох Августина, первого епископа Кентерберийского.

— Ясно. И все эти предметы находились в этом сундуке?

— Да. И еще пять золотых и серебряных потиров, которые должны были получить благословение Его Святейшества, а потом их надлежало отправить в пять соборов пяти королевств, вместе с мешком золотых и серебряных монет для пожертвований. И все эти ценности исчезли.

— Такие сокровища, — задумчиво произнесла Фидельма, — хм, столько сокровищ не так просто унести…

— За такие сокровища можно выкупить короля, — сказал Эадульф.

— Итак, получается, — размышляла Фидельма, — что теперь нам нужно учесть два возможных мотива убийства. Первый вариант, который имел в виду Геласий, арестовывая брата Ронана, — это что Вигхарда убила ненависть колумбанцев, недовольных победой Кентербери в Витби. Второй вариант — он был убит грабителем.

— Эти два варианта могли и сочетаться, — возразил Эадульф. — Реликвии Августина, например, поистине бесценны. Если Вигхарда убили колумбанцы в целях навредить Кентербери, то каким ударом для Кентербери стала бы пропажа этих предметов!

— Отлично замечено, Эадульф. Эти реликвии бесценны только для того, кто знает, что это такое, и принадлежит к нашей вере. Для иных они не представляют ценности.

Раздался негромкий стук в дверь, и вошел Фурий Лициний. За ним шел еще один стражник. Фидельме он показался довольно приятным. Он был среднего роста, крепко сложен и широк в плечах, с мужественным лицом и ухоженными волнистыми темными волосами. Фидельма обратила внимание на его необычную опрятность, чистые руки и аккуратные ногти. У нее на родине, в Ирландии, ухоженные ногти считались признаком красоты и высокого положения.

— Декурион Марк Нарсес, сестра, — объявил Лициний.

— Вас известили о наших полномочиях и намерениях? — спросила Фидельма.

Стражник кивнул. Движения его были стремительные, а лицо доброе и открытое.

— Мне сказали, что это вы обнаружили труп Вигхарда, а потом арестовали брата Ронана.

— Это так, сестра, — согласился декурион.

— Тогда расскажите нам, пожалуйста, как все было.

Марк Нарсес перевел взгляд с Фидельмы на Эадульфа, помолчал, словно собираясь с мыслями, и снова перевел глаза на Фидельму.

— Это было прошлой ночью или, вернее, в самом начале сегодняшнего утра. В первом часу мое дежурство подходило к концу. Видите ли, обязанность моей декурии…

— Это отряд из десяти стражников, сестра, — с готовностью прервал Лициний. — Стража Латеранского дворца разделена на декурии.

— Благодарю вас, — серьезно произнесла Фидельма, которая все это хорошо знала. — Продолжайте, Марк Нарсес.

— Обязанностью моей декурии было охранять территорию domus hospitale, покои гостей, где расположились личные гости Его Святейшества.

— Я тоже там дежурил позапрошлой ночью, — снова вмешался Лициний. — Супериста, военный комендант, особенно беспокоился о благополучии саксонского архиепископа и его свиты.

Фидельма задумчиво смерила его взглядом.

— В самом деле? — спросила она негромко и кивнула декуриону, которому не терпелось закончить свой рассказ. — Продолжайте, Марк.

— Дежурство было довольно скучное. Ничего необычного не произошло. Был Ангелус, час полунощной службы. Прозвонил колокол базилики. Я ходил по двору, — он показал в высокое окно, — вот по этому двору, который вы видите там внизу… как вдруг мне почудились какие-то звуки, доносившиеся отсюда.

— Какие звуки?

— Трудно сказать, — нахмурился Марк. — Такой звук, как будто что-то металлическое упало на твердую поверхность. Но я даже не понял толком, откуда именно донесся звук.

— Хорошо. Что было дальше?

— Я знал, что комнаты назначенного архиепископа находятся здесь, вошел и стал подниматься по лестнице в этот коридор. Я хотел убедиться, что здесь все в порядке.

Молодой страж замолк и сглотнул, словно бы у него пересохло горло.

— Я поднялся и оглядел коридор, как вдруг заметил человека в монашеской рясе, который бежал по направлению от меня в сторону второй лестницы в конце коридора. Здесь есть две лестницы: одна — с этой стороны здания и выходит вон в тот двор, а вторая — в дальнем конце коридора и выходит в маленький двор с садом.

— В коридоре горел свет, когда вы вошли? — спросил Эадульф.

— Его освещали три факела в подставках. Я… — Марк Нарсес замолчал, а затем улыбнулся: — А, я понял, что вы хотите спросить, брат. Да, в коридоре было достаточно светло, чтобы я мог узнать брата Ронана Рагаллаха.

Фидельма изумленно подняла бровь.

— Узнать? — переспросила она. — Вы уже были знакомы с братом Ронаном Рагаллахом?

Custos покраснел, тут же смущенно покачал головой и поправился:

— Я хотел сказать, что этого человека, который бежал по коридору, я потом увидел еще раз и задержал, и тогда я уже знал, что это брат Ронан Рагаллах.

Лициний меланхолично кивнул:

— Это был тот же самый человек, что назвался «братом Айн-Дина», когда…

Он замолк, увидев поднятую тонкую руку Фидельмы.

— Сейчас мы слушаем Марка Нарсеса, — мягко упрекнула его она. — Продолжайте, декурион. Когда вы схватили этого брата Ронана, он представился своим настоящим именем?

— Сначала нет, — ответил custos. — Он попытался назвать мне имя «брат Айн-Дина», но один из моих людей узнал в нем переписчика, работавшего в Munera Peregrinitatis…

— Палата Чужеземцев, — поспешил перевести Лициний.

— И вспомнил его имя — Ронан Рагаллах. Тогда монах признался, что это он.

— Кажется, мы забежали вперед, — сказала Фидельма. — Давайте вернемся к тому моменту, когда вы только увидели того, кто впоследствии оказался братом Ронаном. Вы говорили, что увидели его в дальнем конце коридора, в котором находятся покои Вигхарда? Правильно?

Декурион кивнул.

— Вы окликнули его, потребовали остановиться? — подсказывал Эадульф. — Вам не показалось, что он ведет себя подозрительно?

Декурион охотно принял подсказку.

— Сначала нет. Когда я вошел в коридор и увидел на другом его конце этого монаха, я еще заметил, что дверь в комнаты назначенного архиепископа была приоткрыта. Я постучался, окликнул архиепископа, но, не дождавшись ответа, сам распахнул дверь и еще раз позвал. Ответа не было, и я вошел.

— Покои были освещены? — спросила Фидельма.

— Да, сестра, причем хорошо освещены. В обеих комнатах горели свечи.

— И что же вы увидели?

— Когда я вошел, все было тихо, только крышка сундука была открыта. — Он показал на сундук, в котором прежде лежали сокровища. — В нем ничего не было, и рядом не лежало ничего, что могло бы быть из него вынуто.

— Хорошо. Дальше?

— Я снова окликнул архиепископа. Потом пошел в его спальню. А там было мертвое тело.

— Опишите, пожалуйста, в каком положении лежало тело.

— Можно, я покажу?

Фидельма кивнула, и декурион направился в спальню и там опустился на колени в ногах кровати, почти в точности воспроизводя позу, которую показал Корнелий.

— Назначенный архиепископ лежал грудью на кровати, лицом вниз. Вокруг его шеи была веревка с узлами. Я хотел пощупать пульс. Кожа была холодная, и я понял, что он мертв.

— Вы сказали, холодная? — спросила Фидельма в неожиданном смятении. — Кожа была холодная?

— Да, — подтвердил Марк, поднимаясь на ноги. Вставая, он ножнами своего меча зацепился за покрывало и слегка приподнял его. Фидельма краем глаза заметила, что под кроватью что-то есть, однако не изменила выражения лица, продолжая внимательно слушать декуриона.

— Продолжайте, — попросила она.

— Было ясно, что архиепископа задушили этой веревкой. Насмерть.

— Какова была ваша первая мысль? — поинтересовалась Фидельма. — Что вы подумали, когда поняли, что Вигхард убит?

Марк поджал губы, задумавшись над ответом.

— Ну, что человек, который бежал по коридору, мог быть убийцей.

— Мог. А как насчет пустого сундука? У вас были какие-нибудь предположения?

— Я подумал, может быть, это было ограбление, и архиепископ застал вора врасплох и был убит.

— Может быть. А у человека, который убегал вдаль по коридору, в руках был мешок или что-нибудь, в чем можно унести такие крупные предметы, какие хранились в этом сундуке?

Стражник неохотно покачал головой.

— Я не помню.

— Ну же. До сих пор вы очень точно отвечали, — строго произнесла Фидельма. — Что мешает вам быть точным и дальше?