Падшие ангелы: демонология средневековой Руси - Дмитрий Игоревич Антонов

рассказывал о том, как бес однажды попытался искусить монаха Федора, но потерпел неудачу и по приказу Федора за одну ночь смолол пять возов пшеницы. Другие неудачливые бесы поднимали на гору и раскладывали там бревна для строительства монастыря[90].

Но самая известная история случилась с новгородским архиепископом Иоанном (XII в.). По легенде, записанной в XV в., он поймал беса, забравшегося к нему в умывальник, и использовал его в качестве летающей лошади, чтобы за одну ночь совершить паломничество в Иерусалим. Бес залез в сосуд с водой, чтобы напугать Иоанна. Тот перекрестил сосуд, и демон попал в ловушку. Выбраться он не мог, терпеть жжение от креста и молитвы тоже не мог, «и не на долгый час … нача вопити». Иоанн приказал ему отвезти себя в Иерусалим и выбрал способ путешествия: «Да будеши яко конь уготовлен, предстояй пред кельею моею». Бес превратился в летающее транспортное средство и доставил святого к храму Гроба Господня, а потом назад[91].

Святые могли наказывать грешника, наслав на него беса (в других рассказах так же поступали колдуны). Так, святой Симеон Столпник (IV–V вв.) сперва изгнал демона из одержимого, а потом приказал тому же бесу войти в жену исцеленного, так как она сбежала, украв его имущество и бросив на смерть ребенка. Для этого Симеон обратился с молитвой к Богу: «Господи, аще угодно есть пред Тобою … посли беса иж сего одержаше, на жену, да увесть наказанием /чтобы вразумилась/, иже от естьства не научися милосердию»[92]. При этом авторы житий признавали, что наслать бесов можно и колдовским способом. В Житии Иллариона Великого (IV в.) рассказано, что некий юноша, желая прельстить девушку, по совету волхва сделал «листы медяны, написа на них демоньскиа образы» и какие-то слова. Потом он выкопал яму под порогом девицы и спрятал там магические таблички. В результате девушку начало жечь как огнем – демоны подначивали ее на блуд[93]. На самом деле общего в этих историях немного – колдовские манипуляции всего лишь призывают бесов, которые рады заполучить душу заклинателя. А приказ святого – насилие над дьяволом, унижение бесов и демонстрация их бессилия.

Демоны могут предсказывать события – но не потому, что знают будущее. «Повесть временных лет» и вовсе говорила, что «беси бо не ведають ничегоже, суть бо немощни и худи взоромь»[94]. Слабые и подслеповатые (по мнению летописца) бесы просто быстро перемещаются и видят, что надвигается. Или сами делают то, что предсказали. Это помогало объяснять истории о пророчествах ложных языческих богов. В конце XIV в. Епифаний Премудрый описал жизнь миссионера коми-пермян Стефана Пермского († 1396). В одном эпизоде местный волхв, беседуя со святым, привел замечательный аргумент, доказывая, что языческая вера лучше христианской. Благодаря своей вере, говорил он, местные жители быстро получают информацию: «И паки другоицы наша вера лучши есть: вести у нас въскоре бывают. Еже бо что сдеется на далней стране, на ином городе, на девятой земли… сего дни, в том часе, вести у нас полные обретаются, егоже вы, христиане, неудобь возможете уведати во многи дни и во многи времена не уведаете»[95]. Языческие народы получают новости от бесов, которые быстро бегают по земле.

И все же демоны отнюдь не бессильны – конечно, если им противостоит не великий святой. Хотя авторы часто упоминали о немощи сатаны и о Божьем попущении, иногда эти слова всего лишь кратко дополняли яркие рассказы о демонской агрессии. А иногда таких комментариев не было вовсе.

Во многих средневековых историях бесы демонстрируют огромную физическую силу: валят деревья, поднимают ветер, перегораживают реки и так далее. Они похищают людей, носят их по воздуху, избивают, наносят физические увечья. В Киево-Печерском патерике рассказана история о затворнике Иване, который страдал от нападений змея-дьявола: змей жег его тело и внутренности огнем – святой не сгорал, несмотря на страшные муки, но его волосы и борода были опалены[96]. Житие Зосимы и Савватия Соловецких говорило, что нечистые духи атаковали монахов, а одного из них хватали на пути в церковь или из церкви и волокли в лес, «своим называюще». С другого монаха они сорвали с схиму и повесили ее на корягу. Третьего тянули крючьями и пытались «поглотити»[97].

Демоны могут даже убить человека. Чаще всего – грешника. В раннехристианском апокрифе «Хождение апостола Иоанна» (другое название – «Деяния Иоанна») бес задушил юношу-язычника в бане. По рассказу Волоколамского патерика, один из монахов поверил демону, который явился ему в образе апостола Фомы – он перестал слушать настоятеля, братию, и в результате ложный апостол попросту удавил его[98]. Такую смерть чаще всего интерпретировали как Божью казнь – грешник был «предан сатане». И все же это наглядно показывало физическую силу бесов.

Демон убивает юношу в бане – душит, схватив за горло.

Фрагмент миниатюры из сборника житий 1560-х гг.

НИОР БАН. П. I. А. № 34, л. 72.

Христианская мысль «по умолчанию» предполагает, что все действия бесов ограничены Божьим промыслом, а дьявол не может самовольно убить или замучить кого-то. Но в средневековых текстах нетрудно найти примеры, в которых это представление как будто отодвигали на второй план или вовсе «забывали». К примеру, в автобиографическом житии монаха-старообрядца Епифания (1660–1670-е) есть любопытный рассказ о старце Кирилле (известный старовер, поселившийся у озера Выг, † 1690). Он жил на острове в 400 верстах от Соловков[99]. Отлучившись в Александро-Свирский монастырь, Кирилл попросил своего отца и зятя следить за кельей, запретив им входить внутрь, так как в ней обитал бес, мучивший аскета. Зять нарушил запрет. Больше того, он сперва занялся любовью с женой, а потом, не омывшись, пришел в келью выспаться да еще позвал с собой приятеля и тезку Ивана. В результате невиновному другу сатана выломал руку и выбросил из кельи, а «Ивана поганово до смерти удавил, и власы долъгия кудрявыя со главы содрал, и надул его, яко бочку великую». У «надутого» грешника треснула кожа[100]. В этой истории бес действует предельно жестко, убивая и калеча вторгшихся на его территорию людей. Интересно, что в краткой автобиографической записке Епифаний не упоминал даже о нарушении запрета или о нечистоте: по его словам, два человека заночевали в келье, где обитал бес, за что и поплатились – один здоровьем, другой жизнью[101].

Естественно, цель таких рассказов – не утвердить богословскую концепцию о могуществе сатаны. У авторов были разные задачи – удивить читателя, напугать, призвать к покаянию и так далее.