Одно лето - Нора Робертс

— Шейд, я хочу у тебя еще кое-что спросить.

Он не отрывал глаз от газеты.

— М-м-м?

— Какой у тебя любимый фильм?

Недовольный тем, что его отвлекли от чтения, загнанный в тупик неожиданным вопросом, Шейд посмотрел на Брайан и поймал себя на том, что снова пытается представить ее волосы распущенными.

— Что?

— Какой у тебя любимый фильм? Мне нужен ключ, исходный пункт.

— Для чего?

— Чтобы понять, почему ты привлекаешь меня, почему кажешься интересным и почему так раздражаешь.

— Ты очень странная женщина, Брайан.

— Нет, хотя имею на это полное право. — Она замолчала и перестроилась в другой ряд. — Давай, Шейд. Путешествие будет долгим, давай повеселим друг друга немного. Назови мне фильм.

— «Иметь и не иметь».

— Первый совместный фильм Богарта и Бакалл. — Брайан улыбнулась той улыбкой, которую Шейд находил опасной. — Хорошо. Если бы ты назвал какой-то малоизвестный французский фильм, мне пришлось бы придумывать другой вопрос. А почему именно эта лента?

Шейд отложил газету. Значит, Брайан хочет поиграть. Он решил, что вреда от этого не будет, к тому же день впереди еще долгий.

— Волшебство киноэкрана, закрученный сюжет и отличная операторская работа, благодаря которым Богарт кажется настоящим героем, а Бакалл — единственной достойной его женщиной.

Довольная этим ответом, Брайан кивнула. Шейд не гнушался восхищаться героями, фантазиями и запутанными отношениями. Это, пожалуй, капля в море, но Брайан готова была ради нее примириться с Шейдом.

— Я восхищаюсь фильмами и людьми, которые их создают. Наверное, это одна из причин, по которым я ухватилась за возможность работать в «Селебрити». Потом я потеряла счет актерам, которые прошли через мою студию, но, когда вижу их на экране, по-прежнему прихожу в восторг.

Шейд знал: вопросы задавать опасно, проблема не в ответах, а в том, что, спрашивая, он рисковал разбудить любопытство Брайан. Но это его не остановило.

— Ты поэтому фотографируешь красивых людей? Хочешь подобраться ближе к гламурному обществу?

Решив, что этот вопрос вполне закономерен, Брайан не стала обижаться. К тому же он заставил ее задуматься о том, что набирало силу против ее воли.

— Очевидно, в самом начале я думала о чем-то подобном. Но вскоре стала воспринимать их как обычных людей с необычной профессией. Мне нравится находить в них ту искорку, из-за которой их считают особенными.

— А следующие три месяца ты собираешься фотографировать повседневность. Почему такая резкая перемена?

— Видишь ли, в каждом из нас таится такая искорка. Я хочу найти ее и в фермере из Айовы.

Итак, Шейд получил ответ.

— Ты идеалистка, Брайан.

— Да. — Она посмотрела на него с большим интересом. — Мне нужно этого стыдиться?

Шейду не понравилось, как этот спокойный и разумный вопрос повлиял на него. У Колби тоже когда-то были свои идеалы, и он знал, как больно разочаровываться в них.

— Не нужно, — добавил Шейд через мгновение. — Просто будь осторожнее.

Они ехали уже долго. Днем Брайан принялась за брошенную Шейдом газету, а он сел за руль. Единогласно было принято решение съехать с шоссе и продолжать путь по второстепенным дорогам. Тишину в машине изредка нарушал разговор. Ближе к вечеру путешественники пересекли границу с Айдахо.

— Лыжи и картошка, — сказала Брайан. — Вот что приходит мне в голову, когда я думаю об Айдахо. — Поежившись, она закрыла окно. На севере лето наступало позже, и на закате его тепла не чувствовалось. Брайан смотрела сквозь стекло на сгущавшиеся сумерки.

Овцы — сотни овец — лениво паслись на жесткой траве вдоль дороги. Мозаика из белых и серых шкур, казалось, растянулась на несколько километров. Брайан, городская женщина, привыкла к скоростным автострадам и офисным зданиям. Шейд удивился, если бы узнал, что ей еще ни разу не доводилось забираться на машине так далеко на северо-восток.

Акры спокойных овец ее поразили. Она уже потянулась за камерой, когда Шейд выругался и резко ударил по тормозам. Брайан упала на пол.

— Зачем ты это сделал?

С первого взгляда было ясно: Брайан не ударилась и совсем не сердится. В ней говорило только любопытство, Шейд не стал извиняться.

— На дороге эти чертовы овцы!

Брайан вскочила и бросилась к лобовому стеклу. Поперек дороги преспокойно стояли, вытянувшись цепочкой, голова к хвосту, три овцы. Одна из них повернулась, посмотрела на фургон и отвела взгляд.

— Будто автобус ждут! — Брайан схватила Шейда за запястье, прежде чем он успел посигналить. — Нет, подожди минутку. Я их еще никогда не гладила.

Прежде чем он успел что-то сказать, она выскочила из фургона и пошла к овцам. Одна из них немного отодвинулась назад, увидев человека, но в целом животным было все равно. Раздражение Шейда пошло на спад, когда он увидел, как Брайан наклонилась и прикоснулась к овце. Другие женщины с таким упоением гладили только соболей в магазине шуб. Брайан же казалась довольной, внимательной и почему-то сексуальной. Да и свет падал удачно. Взяв камеру, Шейд выбрал фильтр.

— Ну и как они?

— Мягкие, но жестче, чем я думала. И живые. Пальто из овечьей шерсти на ощупь совсем другое.

Не убирая руки с овечьей спины, Брайан взглянула вверх и с удивлением обнаружила, что на нее направлен объектив камеры.

— Это еще зачем?

— Фото на тему «Открытие». — Шейд уже сделал два кадра и хотел еще. — Открытия напрямую связаны с летом. Как овцы пахнут?

Заинтересовавшись, Брайан наклонилась ниже к спине животного. Шейд поймал в кадр ее лицо, почти скрывшееся в шерсти.

— Как овцы. — Брайан засмеялась и выпрямилась. — Давай теперь ты поиграешь с ними, а я тебя поснимаю.

— Как-нибудь в другой раз.

На фоне длинной пустынной дороги, окруженная простиравшимися до горизонта полями, она смотрелась очень органично. Это поразило Шейда. Он почему-то думал, что ей больше подходит Лос-Анджелес с его блеском и иллюзиями.

— Что-то не так? — Брайан знала, что Шейд думает о ней, только о ней, когда смотрит вот так. Она вроде бы и хотела узнать, что творилось в тот момент в его голове, но с облегчением поняла, что это невозможно.

— Ты быстро адаптируешься.

Она неуверенно улыбнулась.

— Так проще. Я же говорила тебе, что не люблю трудности.

Шейд отвернулся и посмотрел в глубину кузова, решив, что думает о Брайан слишком много.

— Давай попробуем прогнать овец с дороги.

— Шейд, мы не можем бросить их на обочине! — Она побежала к фургону. — Они снова выйдут на дорогу, и тогда их кто-нибудь собьет.