Одно лето - Нора Робертс

Чтобы доказать себе и ей, что все контролирует, Шейд позволил поцелую стать более глубоким, влажным, эмоциональным. Опасность возросла, и это нравилось Колби.

Сейчас он, возможно, забудется, однако потом, когда все закончится, точно сумеет выкинуть все из головы.

Брайан оказалась горячей, сладкой, сильной. Она обжигала, и Шейд даже немного отклонился назад, чтобы от ее жара не остался шрам. У него их и так предостаточно, жизнь не всегда так приятна, как первый поцелуй в жаркий полдень, — это Шейд знал наверняка.

Он отстранился от Брайан, потешив свое самолюбие демонстрацией контроля. Пульс скакал, в голове стоял туман, но Шейд держал себя в руках.

У Брайан все кружилось перед глазами. Если бы у нее сейчас о чем-нибудь спросили — о чем угодно, — она не смогла бы ответить. Прижавшись к двери машины, ждала, пока все придет в норму. Брайан знала, что этот поцелуй ее иссушит, и теперь чувствовала упадок сил.

Заметив мягкий взгляд ее глаз, перед которым не смог бы устоять ни один мужчина, Шейд отвернулся.

— Я высажу тебя у студии.

Пока он обходил машину, чтобы сесть в водительское кресло, Брайан забралась в салон. «Проанализируем, подошьем в каталог и пойдем дальше». Ага, как же.

Она честно пыталась. Старалась забыть то, что испытала вместе с ним, потому работала до трех утра. Проявила пленки с пляжа и из школы, выбрала для печати два негатива и довела их до совершенства. Получились, пожалуй, самые лучшие кадры за всю ее карьеру. Только после этого Брайан поползла домой.

У нее оставалось четыре часа на то, чтобы поесть, собраться и поспать. Соорудив гигантский сэндвич, она взяла чемодан, который выбрала для поездки, и сложила в него все самое необходимое. Потом, падая от усталости, принялась за хлеб, мясо и сыр. Все это она щедро запивала молоком. Еда никак не укладывалась в желудке, поэтому Брайан оставила наполовину недоеденный ужин на столике у кровати и пошла собираться дальше.

На шкафу она нашла коробку с классическими пижамами, которые очень походили на мужские. Их подарила мать на Рождество. Брайан решила, что такие пижамы — незаменимая вещь в путешествии, и вывалила их на гору джинсов и нижнего белья. В таких пижамах не было абсолютно ничего соблазнительного, по крайней мере, она так считала и надеялась, что не будет выглядеть в них сексуально. Сегодня ей слишком резко напомнили о том, что она женщина, а у женщин есть слабости, которым постоянно нужно сопротивляться.

Брайан не хотела чувствовать себя женщиной рядом с Шейдом. Это слишком рискованно, а она не любила риск. Впрочем, она не из тех, кто старается подчеркнуть свою принадлежность к слабому полу, и это должно было существенно все облегчить.

Так она себя успокаивала.

Скоро их с Шейдом поглотит работа, они перестанут обращать друг на друга внимание и даже не заметят, если у кого-нибудь из них вырастет вторая голова или четыре дополнительных пальца.

Так она себя успокаивала.

То, что случилось днем, не имеет значения, фотографы иногда попадают в ситуации, когда сам кадр диктует условия. И больше это не повторится, потому идеально воссоздать условия не получится.

Так она себя успокаивала.

А потом просто перестала думать о Шейде Колби. Было уже около четырех утра. Следующие три часа нужно было посвятить себе, потому что такой момент еще долго не представится. И Брайан потратила их на то, что любила больше всего на свете, — на сон. Она разделась, бросив все, что на ней было, на пол, забралась в кровать и даже не позаботилась выключить свет.

На другом конце города в темноте лежал Шейд. Он не спал, хотя вещи упаковал уже давно. Одежда и оборудование были аккуратно сложены у двери. Колби собрался, подготовился и теперь просто лежал с широко открытыми глазами.

Такое уже случалось, так что бессонница сама по себе его не сильно беспокоила. Ему не нравилось то, что ее вызвало — знакомство с Брайан Митчелл. Вечером он смог отодвинуть ее на периферию сознания, но совсем выкинуть эту женщину из головы не получилось.

Он шаг за шагом разобрал то, что между ними случилось днем, но это ничего не изменило, в Шейде проснулось желание. Пусть ненадолго, лишь на мгновение между ударами сердца, но проснулось. Этого он не мог себе позволить. Больше ничего подобного не случится.

Брайан Митчелл была одной из тех трудностей, которых она сама так любила избегать. Шейд же к ним привык. У него никогда не было проблем с преодолением невзгод. И с этой женщиной тоже не возникнет.

Так он себя успокаивал.

На следующие три месяца они с головой погрузятся в работу над проектом, который будет отнимать у них все силы и все время. А когда Шейд работает, он умеет концентрировать внимание на чем-то одном и игнорировать все остальное. Это всегда выходит легко.

Так он себя успокаивал.

Что случилось, то случилось. Шейд все еще считал, что с чувствами надо бы разобраться до отъезда, чтобы не мешали и не раздражали. Это было сделано.

Так он себя успокаивал.

Но уснуть не мог. Боль в желудке никак не была связана с ужином, который остыл в тарелке нетронутым.

Сейчас у него три часа на себя, а потом три месяца с Брайан. И Шейд сделал то, что всегда у него хорошо получалось в стрессовых ситуациях, — заставил себя уснуть.

Глава 3

К семи Брайан собралась, однако не была готова общаться. Когда Шейд припарковался у обочины, она уже спустилась и вышла на тротуар, полагая, что пунктуальность важна, а изображать веселье, когда не хочется, не обязательно.

Брайан прорычала что-то Шейду — ничего более похожего на приветствие в такой ранний час она выдать не могла, — молча закинула вещи в его фургон, плюхнулась на пассажирское сиденье, вытянула ноги и закрыла глаза.

Шейд посмотрел ей в лицо, скрытое старой соломенной шляпой и круглыми очками с линзами янтарного цвета.

— Тяжелая ночка выдалась? — спросил он, но Брайан уже уснула.

Покачав головой, он отпустил тормоза, и машина выкатилась на дорогу. Путешествие началось.

Длинные переезды нравились Шейду. Можно вести машину и думать. Или не думать. Как захочется. Меньше чем через час он выбрался из плотного лос-анджелесского потока машин и отправился на север, в глубь штата. Ехать по пустой дороге навстречу восходящему солнцу было приятно. Свет отражался от хромированных деталей фургона, дрожал на кузове и исчезал за дорожными знаками.

За день Шейд планировал сделать восемьсот или даже девятьсот километров в сторону Юты, если, конечно, по дороге не попадется что-то интересное и не придется делать остановку для фотосъемки. С завтрашнего же дня можно будет уже не спешить, спешка противоречит самой сути задания. Они будут работать в местах, которые обговорили заранее, и перемещаться дальше по мере необходимости.