Титурель - Вольфрам фон Эшенбах

От окон иду я

на стены крепостные,

на восток, на запад

смотрю в страны иные;

и все во мне к нему стремится.

Не из тех, кто недавно,

я скорей из тех, кто давно томится.

119.

Плыла по диким водам

и едва собой владела;

вдаль миль на тридцать

во все глаза глядела.

Все в ожиданье грустила напрасном:

Нет как нет вести

о друге моем светлом, о друге моем ясном.

120.

Игривая радость,

почему она скрылась

из моего сердца?

Над нами обоими скорбь воцарилась.

Одна бы я подверглась этой муке,

но знаю я, и он

тоскует обо мне в разлуке.

121.

Когда же наконец

его потянет к родному краю?

Стыну без него,

а при мысли о нем в пламени сгораю.

Шионатуландер — этого жара причина.

От него я в огне,

как Саламандра, дракон Агремонтина».[27]

122.

Говорит королева:

«Горе! Умом твоим восторгаюсь,

но кто меня тебе предал?

Француженки Анфлизы остерегаюсь.

В твоих речах чую дух ее гнева.

Не она ли говорит

устами твоими, дева?

123.

Шионатуландер —

князь высокородный,

юноша знатный,

в целомудрии превосходный,

достойный любви, как ты возвестила,

лишь бы только мне

француженка Анфлиза не мстила!

124.

Едва отнят от груди,

он был воспитан ею,

и ее ни в чем дурном

заподозрить я не смею;

чтобы в тебе и в нем от радости все пело,

сохрани ты в чистоте

свою душу и тело!

125.

Что убиваешься,

себя горестно тревожа?

От слез тускнеют щеки,

юная блекнет кожа.

Так прекрасной ты останешься едва ли.

Надолго ли радость

при такой длительной печали?

126.

Для исцеленья твоего

найдется средство:

сколько разных совершенств

дофину юному оставили в наследство

государь отец его и дофинетта,

его мать Махаута

и королева, его тетка Шуетта.

127.

О тебе скорблю;

твой друг из молодых да ранний;

не от Махауты ли

унаследовала ты дар страданий?

Дофин Гурзгри искал славу вдали от супруги.

Не снимая шлема,

обретал он бранные заслуги.

128.

Шионатуландер —

отпрыск предков славных;

ему среди юношей

уже нет равных.

Его юность немало достоинств явила.

Смотри только,

чтобы радости твоей горесть не отравила.

129.

Для сердца твоего

твоя грудь защита.

Можно догадаться,

какая тайна за его щитом сокрыта;

Немудрено, что все вокруг него сверкает.

Из щитов и шлемов

огненный дождь он высекает.

130.

Для состязаний создан,

разве не весь он совершенство?

В мужестве блистательном

для женских глаз блаженство.

Отпрыск рода знатного на радость взгляду.

Жалую тебе любовь твою,

благословлю твою усладу».

131.

Благословлена любовь

любовью отныне;

сердце в сердце теперь,

святыня вверена святыне.

«Благо тебе, тетушка, — герцогиня

молвила, ликуя, —

люблю грагарцийца,

и пред целым светом теперь любить его могу я».

Часть II

132.

Недолго лежали,

их прервав беседу,

лай громкий раздался.

По красному следу

пес мчался. Раненая дичь не убежала бы!

Недолго пес там пробыл,

что моей достойно жалобы.

133.

Лай разносился

по лесам просторным,

а Шионатуландер

с детства слыл проворным;

лишь Треврецент, воитель правил строгих,

прыгал и бегал

быстрее всех рыцарей быстроногих.

134.

А Шионатуландер

подумал: «Пса догонит

лишь быстроногий...»

Он себя не уронит,

но вместо радости подвергнется печали.

Лай в лесу заслышал,

и ноги сами побежали.

135.

Пес охотничий мчался;[28]

его влекла дичина.

Между тем сам пес привлек

отважного дофина,

не подозревавшего, как удел его мрачен.

Пес юношей среди кустов

за поводок был схвачен.

136.

Для княжеского пса

кровавый след — приманка;

убежал от князя пес,

преследуя подранка,

мчался пес лесом в погоне жестокой,

гордого грагарцийца

лишая радости высокой.

137.

Все еще бежал пес

дремучей дикой чащей;

в золоте арабском

ошейник пса блестящий,

поводок с драгоценным камнями,

как солнце в сумрачных дебрях;

пса поймал он вместе с будущими днями.

138.

Что сулили те дни,

поведать нам уже можно;

было в них опасно все,

тягостно и тревожно,

череда войн, раздоров, напастей,

с песьего поводка

началась полоса несчастий.

139.

Пса принес на руках

он Сигуне — дар приветный.

Двенадцати саженей

был поводок четырехцветный.

Желтый, зеленый, красный, коричневый цвет четвертый.

Каждый шов длиною в пядь,

в своем изяществе не стертый.

140.

На поводке кольца,

кольца с жемчугами;

промежутки между ними

схожи с шагами,

но не шире пальца, и, право слово,

никогда не выпустил бы я

из рук поводка такого.

141.

А между кольцами

череда вестей сокровенных.

Блещут письмена

из камней драгоценных,

приключенье с подробностями непростыми.

Буквы к поводку

прибиты гвоздиками золотыми.

142.

Смарагдовые на нем буквы,

буквы-рубины,

адаманты, хризолиты, гранаты

все в письменах едины.

Не было еще поводка красивей.

Мне бы