Иноходец - Михаил Соболев

Из школы он ушёл давно, и сейчас работал в шведском представительстве известной косметической фирмы. Светка когда–то называла, но Саша не запомнил.

Светкин отец остановился на пороге, перекрыв дверной проём грузным телом, и уставился на юношу сквозь непроницаемые стёкла очков.

— Здрасте, Филипп Сергеевич, — поздоровался вежливый Саша, — Светлана дома?

Филин промолчал. Он или на самом деле не помнил бывшего ученика, или сделал вид, что не узнаёт. Пауза затягивалась. Саша переступил с ноги на ногу:

— Я Саша Енохов, — решил подсказать он. — Мы со Светланой в одном классе учимся. То есть, простите, учились… — поправился он.

Филин продолжал молча изучать юношу безглазыми очками.

«Ещё возьмёт и клюнет», — Саша постарался перевести ситуацию в смешное русло.

— Светлана, спрашиваю, дома?

Филин наконец соизволил открыть рот.

— Дочь занимается, — произнёс он таким тоном, будто Светка сейчас принимала участие в пленарном заседании парламента страны, и потянул на себя дверь.

Саша рефлекторно поставил ногу в дверной проём, так как терпеть не мог пренебрежительного к себе отношения. Кроссовка мокрая, на носок прилип прошлогодний дубовый листок.

В этот момент из–за спины мужа неожиданно, будто она стояла за углом и слушала разговор, появилась Светкина мама. Её стройную, несмотря на возраст, фигуру облегало чёрное вечернее платье. Голову украшала модная стрижка. На ногах — туфли на высоких каблуках.

— Александр! — словно сто лет не видела одноклассника дочери и безмерно рада его приходу воскликнула Алла Иосифовна. Она мягко отстранила супруга и, распахнув дверь, отступила в прихожую:

— Проходи–проходи, Александр, что ты, в самом деле, на пороге встал?

Саша посмотрел под ноги, его на порог пока и не пустили.

Филин, ни слова не говоря, развернулся и величественно удалился.

— Света в университетской библиотеке, а мы с тобой, Александр, сейчас чайку попьём — шелестя платьем и оставляя за собой шлейф духов, улыбнулась незваному гостю Алла Иосифовна. — Да ты не разувайся, я сегодня не убиралась. Мы с Филиппом Сергеевичем сейчас в БДТ идём, но… — она посмотрела на изящные часики, — минут пятнадцать ещё в запасе имеется. Филипп Сергеевич вызвал такси.

«Такси» Светкина мама произнесла так, будто это был, по меньшей мере, экипаж.

Она была домохозяйкой, в школе вела на общественных началах кружок самодеятельности и всех одноклассников дочери знала в лицо. Саша как–то раз поддался на уговоры и дебютировал в поставленном Аллой Иосифовной спектакле. Ему досталась роль Данко. Саше очень шёл героический образ цыганского предводителя, но играть на сцене он больше никогда не соглашался. Пафос великого произведения Горького здесь, в полупустом актовом зале, казался надуманным. Школьники, игравшие угнетённых соплеменников Данко, жались в кучу, украдкой толкали друг друга, хихикали, щипали девчонок. Те строили глазки зрительному залу и забывали реплики. В глубине сцены на затянутой кумачом тумбе белел бюст В. И.Ленина. Но больше всего Саше мешало то обстоятельство, что в первом ряду сидела Светка Сорокина и ехидно, как ему казалось, улыбалась. С той поры он просто органически не переносил лицедейства. Но старую легенду, рассказанную Горьким, Саша во время подготовки к спектаклю перечитал внимательно и был потрясён словами героя: «Что сделаю я для людей!?»

— Садись, Александр, не стесняйся. Тебе, наверно, зелёного? Или, может быть, кофейку заварить? — спросила Алла Иосифовна, ставя на плиту чайник. — Честное слово, я не знаю, что можно спортсменам, какая у вас диета. Я пью травяной…

Алла Иосифовна улыбнулась уголками губ, оберегая ухоженное лицо от мимических морщинок. Саша подумал, что Светкина мама не так просто обмолвилась о диете. Похоже, она знала в ней толк.

— Спасибо, я, наверное, не вовремя… Я, собственно говоря, — на одну минутку. Надеялся застать Свету дома.

Саша изо всех сил старался говорить правильно, как его учила мама–библиотекарь.

— Света готовится к экзаменам. Она записалась в «публичку» и дома почти не бывает. Сейчас, в принципе, всё можно найти в Интернете. Хотя я дочь понимаю: уходящий в полумрак ряд полированных столов, на них — настольные лампы под зелёными абажурами, тяжёлые шторы на окнах… Вся атмосфера читального зала способствует занятиям. Хочется впитать в себя мудрость веков, насытиться знаниями…

Мечтательно прикрыла глаза Алла Иосифовна. Она была натурой утончённой, в своё время окончила Ленинградский институт культуры и не пропускала ни одной театральной премьеры в городе. Похоже, и сейчас выпускница театрального факультета репетировала роль интеллигентной мамы, чья дочь готовится поступать в университет.

Саша украдкой разглядывал женщину. Уж очень она манерна. Ни одного естественного слова, каждый жест заучен. Он невольно представил Светку с её мальчишеской причёской и неизменными джинсами. Неужели и та станет такой со временем?

Он выбрал более привычный для него растворимый и сам насыпал в крошечную чашечку одну ложечку кофе. Хозяйка пила несладкий чай, и сахар Саша попросить постеснялся. Кофе был горьким.

— Какие у тебя планы на будущее, Александр? Я слышала, ты собираешься поступать в военно–морскую академию? Прости, но Света со мной поделилась.

— Да, собираюсь, — буркнул Саша под нос, забыв о правилах этикета.

Он чувствовал себя неловко на этой стерильной кухне. Да ещё эти кроссовки, чёрт бы их побрал! Саша, воспользовавшись тем, что Алла Иосифовна отвернулась к плите, незаметно наклонился, снял с обуви лист и спрятал его в карман.

Алла Иосифовна украдкой бросила взгляд на часы. — И чего там, Александр, хорошего, в казарме? Хочешь, я поговорю с Филиппом Сергеевичем? Он сможет устроить тебя в фирму. Поработаешь, оглядишься, поступишь в торговый институт… Можно даже заочно. Сейчас всё так удобно, будут высылать задания на электронный адрес. В наше время просто неприлично, если мужчина не имеет высшего образования и мало зарабатывает. Время романтиков закончилось, наступает эпоха прагматиков.

Светкина мама поднесла чашку ко рту и бросила оценивающий взгляд на Сашу.

«Заодно и прозвище сменю, — усмехнулся про себя он. — Парфюмером пацаны будут звать, Иноходец звучит всё же вызывающе».

Он допил кофе одним глотком. В чашечке и был–то всего один глоток.

— Извините, Алла Иосифовна, мне пора.

— Да–да, я понимаю, Александр.

Наверное, Светкиной мамы ждала от приятеля дочери каких–то слов, обещаний. На её лице, остававшемся внешне любезным, читалась досада.

В прихожей раздался звонок.

— Прости бога ради, Александр. Алла Иосифовна отодвинула от себя полупустую чашечку, от которой пахло сеном, и направилась в коридор. Саша последовал за ней.

Вошёл высокий тридцатилетний мужчина, по виду иностранец, патлатый, бледнокожий, лоб и шея усыпаны веснушками.

— Здравствуйте, Триггве. Проходите, пожалуйста, вы как всегда пунктуальны, сейчас подъедет таксомотор.

«Таксомотор» Алла Иосифовна зачем–то произнесла с французским прононсом. Наверное, по всегдашней русской привычке коверкать язык во время разговора с иностранцами.

Гость протянул Алле Иосифовне букетик гербер.

— Ой, какой вы внимательный, Триггве, — порозовела женщина.

Она повернулась к Саше:

— Триггве из Швеции, он работает с Филиппом Сергеевичем. — Сложное имя гостя Алла Иосифовна произнесла без запинки, похоже, репетировала.

— Карлсон, — представился посетитель.

— Енохов, — назвал себя Саша и, подумав, добавил: — Одноклассник Светланы.

На слове «одноклассник» белесые брови Карлсона поползли вверх.

— Зэ скул, — пояснил Саша, который перед поступлением в академию, подтягивал английский.

Швед радостно закивал в ответ. Бескровные губы его раздвинулись, явив на свет белоснежную полоску идеально ровных зубов — гордость шведской стоматологии.

«Зачем они их так отбеливают? Некрасиво же, как в рекламе зубной пасты», — поморщился Саша.

Прощаясь с приятелем дочери, Алла Иосифовна произнесла обязательные в таких случаях слова:

— Заходи, Александр, запросто. Не стесняйся.

Дома Саша запустил компьютер и отыскал в Интернете раздел «Шведские мужские имена». Триггве означало «надёжный».

Мама была счастлива. Сын теперь дома, можно за него не волноваться. Кот Енох каждое утро, едва пробудившись, шёл в Сашину комнату проверять, на месте ли хозяин.

То, что мама настраивает себя на серьёзный разговор, Саша понял загодя. Оставшись с ним наедине, она ни с того ни с сего вдруг начинала теребить поясок халата, украдкой вздыхать, заглядывать в глаза сына.

«К выходному сподобится», — загадал Саша. Он жалел маму, сочувствовал ей, понимая, как нелегко быть матерью великовозрастного отпрыска, да ещё обладающего таким несносным характером. И тем не менее Саша не мог примириться с её желанием опекать его, заслонять от жизни, «подстилать соломку» на его пути. Он имеет право принимать все решения сам, если надо, совершать ошибки, набивать шишки и синяки.