Европейская поэзия XIX века - Антология

«Молви хоть слово…»

Перевод А. Ревича

Молви хоть слово… Мечтал я о встречеДолгие годы… Напев твоей речиСладок, и сердце сжимается снова.Молви хоть слово…

Молви хоть слово… Никто нас не слышит!Голос твой душу так сладко колышет,Нежный, как свежесть цветка полевого.Молви хоть слово…

ЧТО ЗНАЧИТ ЮНОСТЬ БЕЗ ЛЮБВИ?

Перевод А. Ревича

Что значит юность без любви?Звезды погасшей свет холодный,Оазис мертвый, ключ безводный,Без благовония букет,Бесплодный яблоневый цвет,Дворец без парка — и колода,Где нет, увы, ни пчел, ни меда.

Что без любимой — человек?Дуб одинокий на пригорке,Вьюнок, растущий без подпорки,Стриж, не имеющий гнезда,Текущая в провал вода,Край, где разрушена столица,И вихрь, который в тучах мчится.

СТАНИСЛАВ ВЫСПЯНСКИЙ

Станислав Выспянский (1869–1907). — Вошел в польскую культуру прежде всего как крупнейший драматург и как выдающийся художник-живописец периода «Молодой Польши» (он был учеником Яна Матейки, в 90-е годы продолжал образование за границей, под конец жизни стал профессором Академии художеств в Кракове). Драмы Выспянского посвящены как современности («Проклятие», 1899; «Свадьба», 1901; «Судьи», 1907), так и национальному прошлому («Варшавянка», 1898; «Освобождение», 1903, и др.); они прочно вошли в польский театральный репертуар. Лирике своей он придавал меньшее значение, но и она привлекает современного читателя непритязательной простотой и искренностью.

«Пускай никто из вас не плачет…»

Перевод В. Левика

Пускай никто из вас не плачетнад гробом, — лишь моя жена.Не жду я ваших слез собачьих,мне жалость ваша не нужна

Пусть хор надгробный не горланит,не каркает церковный звон,а мессу дождь отбарабанит,и речь заменит ветра стон.

И горсть земли рука чужаяна гроб мой кинет, а потомпусть солнце высушит, сияя,курган мой, глиняный мой дом.

Но, может быть, наскучив тьмою,в какой-то час, в какой-то годя землю изнутри разроюи к солнцу устремлю полет.

И вы, узнав мой дух в зенитеуже в обличии другом,тогда на землю позовитеменя моим же языком.

И, вдруг услышав ваше словов своем паренье меж светил,я предприму, быть может, сноватот труд, что здесь меня убил.

ПОРТУГАЛИЯ

Перевод Инны Тыняновой

ЖОАН АЛМЕЙДА ГАРРЕТ

Жоан Алмейда Гаррет (настоящее имя — Жоан Баптиста да Силва Лейтао, 1799–1854). — Драматург, поэт, романист, основоположник португальского романтизма; политический и общественный деятель либерально-демократического направления.

Известность Гаррету принесла постановка его трагедии «Катон» (1822). После реакционного государственного переворота 1823 года он эмигрировал во Францию, а затем в Англию. 1825 год, когда вышла в свет поэма Гаррета «Камоэнс», одно из лучших произведений португальской литературы XIX века, считается годом рождения романтизма в Португалии. Романтизм Гаррета основан на изучении национальных поэтических традиций; творческое использование фольклора поэт считал непременным условием создания национальной литературы. Главный герой поэмы «Камоэнс», вернувшийся на родину изгнанник, скорбит о ее несчастьях, непонятый и преследуемый современниками. Наряду с заметным влиянием европейского романтизма в поэме ощущается обращение к отечественным традициям, в частности, к «Лузиадам» Камоэнса. В романтическом духе написана и другая поэма Гаррета— «Дона Бранка» (1826). Возвратившись в 1826 году в Португалию, Гаррет активно включается в политическую жизнь и за либеральную направленность издаваемых им газет «Португалец» и «Хроникер» подвергается тюремному заключению. В 1828 году он публикует вдохновленный народным песенным творчеством поэтический сборник «Адозинда». В 1838 году Гаррета назначают главным инспектором театров; нынешнее поколение португальцев обязано ему созданием национального театра, консерватории и классического репертуара. Он пишет ряд романтических драм. Широко известны сборники стихов Гаррета «Цветы без плодов» (1845) и «Опавшие листья» (1853). Ему принадлежат также романы на современные и исторические темы.

Поэзия Гаррета исполнена напряженного драматизма, ей свойственна пылкость и непосредственность; стихи Гаррета полны автобиографических намеков. Во многих своих стихотворениях поэт отходит от классической ученой поэзии, лексически и интонационно приближая свой стих к разговорной речи. В поздних сборниках он расстается с белым стихом и классическими жанрами, предпочитая прихотливо рифмующиеся строки редондильи и куадры— жанров, заимствованных из народной поэзии.

КАМОЭНС

(Фрагмент поэмы)

Тоска по родине! О, горький вкус несчастья,О, рана сладкая, нанесена шипами,Что сердце скорбное в груди моей пронзаютГлубокой болью, ткань души порвавшей.Но боль таит усладу… О, томленье!Святое таинство, что оживляешьСердца разбитые, чтобы они сочилисьНе кровью жизни уж, но сывороткой тонкойЗастывших слез неслышных… О, томленье!Тебе дано особенное имя,Звучащее так нежно и певучеИз лузитанских[263] уст, — тебя зовут «саудади»…Его не знают гордые сигамбры[264]В далеких этих землях… О, томленье!Магическое таинство, ты душуОставленного друга увлекаешьК тоскующему одиноко другу,Неверного — к возлюбленной забытой,А бедного изгнанника-страдальца —Несчастнейшего из земных созданий —На лоно родины во сне уносишь,Во сие, скорее сладком, а не горьком,Хоть пробужденье тяжко! — О, святыня!Я пел уже твои дары и карыВ унывных плачах, набожно оставилНа алтарях твоих, слезами окропленных,Мое еще трепещущее сердце,Когда из горестной груди я вырвалЕго над устьем Тежо… К водам ТежоМеня уносит мысль, что бьет крылами,Бессильно оробев средь этих вязов,Волнами бедной Сены орошенных,Когда-то бурной Сены… О, Киприда[265],Явись на колеснице, что влекомаГолубками, воркующими страстно,За грустною душой, тобою полной.

УЕДИНЕНЬЕ

О, как свободно бьетсяВ груди моей измученное сердце!Живительною силойМеня дарит пустынный этот воздух!Не застилает очиТлетворный ветер городских кварталов,Не оглушает рокотВокруг меня теснящегося сброда,И дерзкою толпоюЛенивцев праздных здесь не окружен я.В сем уголке забытом,Что незаметен суетному взору,Вкушая наслажденья,Которые дано познать лишь мудрым,От многих тягот жизниНа лоне сладкого УединеньяЯ отдыхаю мирно.О, почему на утре лет туманномИ с первою зареюМоей едва лишь восходящей жизниТебя ищу так страстно,Уединение, прибежище страдальцев,Опора всех печалей?У сердца моего, еще в покое,Не ведавшего страсти,Что есть твоим поведать гулким долам,Твоим нагорным чащам?..И все ж ищу тебя и так благоговейноДушою погружаюсьВ блаженную печаль отрадной неги,Которой все здесь дышит!Мне сказывали, это скверный признак —Вот так бежать от жизниЕще у врат ее… Но, гость старинный,Тобой, Уединенье,Я буду принят вновь, когда, спасаясьОт всех невзгод и бедствий,Приду к тебе просить об утешеньеВ моих грядущих бедах.

ТОНУЩИЙ КАМОЭНС[266]

Пред гневом Нептуна в соленую влагуКорабль погружается с даром бесценным;Со смертью в потоке сражается пенномПрославивший Васко да Гамы отвагу.

Стихии уносят священную сагу!..Камоэнс великий, над чревом бездоннымНапрасно плывешь ты к брегам отдаленным,На дно твои строки бесценные лягут.

Сыны Лузитании, плачьте… Но правойРукою он режет волну все свободней,А в левой — листы с лузитанскою славой.

О, вечная Песнь, ты жива и сегодня!А грубая зависть с враждою кровавойПусть канут в кипящую тьму преисподней.

ГИМН ПОЭЗИИ