Современный грузинский рассказ - Нодар Владимирович Думбадзе

троих детей на зарплату младшего ассистента трудно не только за границей, но даже у нас. Но Вано никогда не жаловался на нужду и тяготы жизни и не унывал. Он был мужчина. В горе и в радости был с друзьями и близкими.

За городом у него имелся маленький садовый участок, и его семье из года в год хватало своего лобио, лука, чеснока и веника. На счастье, его семья не очень жаловала мясо, а это большое дело для человека, живущего на зарплату.

Вспомните самого худого человека среди своих знакомых. Теперь вообразите себе человека еще более худого, и вы достаточно точно представите габариты Вано Матарадзе. При росте сто семьдесят два сантиметра он весил пятьдесят один килограмм. В юности Вано занимался борьбой и однажды даже стал чемпионом института. Злые языки утверждали, что его чемпионство было очередной шуткой судейской коллегии, но установить истину со временем становится все трудней. Во всяком случае, при взгляде на руки и плечи Вано Матарадзе невозможно поверить, что этот человек был когда-то борцом.

Вано опять бросился к подъезжающему такси. Не дав ему остановиться, открыл дверцу, запрыгнул и, мигом опустив окно, крикнул промокшему до нитки Ките:

— Кита! Давай скорей, тот человек не станет ждать!

— Какой человек? — не понял Кита, но все-таки схватил сумку и побежал к такси. Однако было уже поздно, очередь окружила машину и яростно набросилась на Вано и шофера; можно сказать, обрушила на них тяжелую артиллерию: Младший ассистент огрызался, как попавший в западню зверь, бросался от оконца к оконцу, не оставляя без ответа ни одно «ласковое» слово и рыча на осмелевших от взаимной поддержки пассажиров.

«Ты знаешь, что такое греть?»

«Такого человека вашей семье век не дождаться!»

«Ну и что — промокла! Из-за своих копеечных тряпок ты срамишь весь Дзелквиани!»

«Ох, ну и теща из тебя получится, если, конечно, доживешь до тех пор!»

Наконец нарушитель очереди в знак протеста наглухо задраил стекло в машине, попытавшись таким образом изолироваться, но толпа взяла свое: она силой распахнула дверцу и выволокла из машины бывшего борца.

— Черт возьми, ты, кажется, прав, — расстроенный Вано смотрел мимо гостя. — Пока подойдет наша очередь, мы концы отбросим. А что толку драться? Нет у людей понятия. Говори не говори — темный народ. Знаешь, зачем я хотел такси? Хаши поели бы с утра.

— Ради бога, Вано, мне ничего не надо. Давай доедем до гостиницы, стоя сплю, как лошадь. Купе досталось такое разболтанное, все скрипело, лязгало, до утра глаз не сомкнул, — Кита попытался разжалобить хозяина.

— Да погоди ты, я говорю!

— Откуда теперь хаши, уже восемь часов!

— Он опять за свое! Я заказал, и для нас берегут. Понял? А ты думал. Меня тут знают. Я не как некоторые… — с такой уверенностью сказал Вано, что Кита не посмел возразить.

Вскоре объявился спаситель; проезжающая мимо светлая машина марки «Жигули» замедлила ход, ее владелец, совершенно плешивый и даже без бровей, поднятием руки приветствовал Вано и, словно он только для того и появился в этих краях, чтобы поприветствовать младшего ассистента, поехал было дальше, но Вано громко крикнул:

— Рамаз!

«Жигули» остановились и задним ходом нехотя подрулили к стоянке такси.

— В чем дело, Ванечка?

— Отвези нас в Квитири, на хаши. — Он понизил голос. — Гость у меня из Тбилиси, отличный парень.

— Вания, неужели, когда я сам не остановил и не спросил, куда тебе ехать, ты не понял, в чем дело?

— А что такое?

— Бензина в баке ни капли. Будь у меня бензин, сейчас же, в эту минуту не то что в Квитири, хоть до Трапезунда, для чего мне эта машина, как не для друзей! А кто врет, чтоб тому!..

— Слушай, я тебе налью бензин, — обнадежил Вано. — Поехали.

— У тебя талон? — упавшим голосом спросил водитель.

— На что мне талон? Кто сегодня на заправке?

— Зинка — чумовая, чтоб ей пусто было!

— Кита, иди-ка садись.

Вано открыл переднюю дверцу и усадил гостя.

— Я сам Зине скажу. С Зинкой мы вот так… На что мне талон? Мне с Зинкой да еще и талон! Не такая она чумовая, чтоб ты знал, эта Зинка. Она знает, кто свой, кто чужой, и закон гостеприимства еще не забыла, — бурчал себе под нос Вано и отжимал воду из седеющих волос.

Зина встала как скала: всех уважаю, всех люблю, но без талона ни капли бензина не налью, по вашей милости в тюрьму не сяду.

Долго просил ее Вано, долго умолял, но, так ничего и не выпросив, ссутулившийся, с побледневшими губами вернулся назад и сел в машину.

Опять выручил Рамаз: остановил светлую «Волгу», «одолжил» у водителя три литра бензина, и, когда они выехали на дорогу, ведущую в Квитири, растроганный Вано, желая как-то отблагодарить приятеля, спросил его тоном, исполненным заботы и тревоги:

— Ну что твои волосы, Рамаз?

— А черт его знает! Говорят, отрастут, чтоб им пусто было, этим врачам.

— Отчего они у тебя все-таки вылезли?

— Точно не знают, на нервы сваливают, И чего я такого уж понервничал? Дядька мой вон три инфаркта перенес и волоска не потерял.

— Лекарство втираешь?

— Если б помогало… Ведер шесть небось в плешь свою вмазал, и хоть бы что! Говорят, время нужно, подождем…

— Точно, время нужно, не без этого. Так сразу не вырастет. Травке райграсу и то десять дней надо, чтоб прорасти, — обнадежил Вано, хотя по голосу было слышно, что он не очень-то верил в свои слова.

— Хаши нету! — объявил Рамаз, когда они подъехали к крытому черепицей безоконному срубу.

— Ты давай сворачивай и постой минутку, а уж я знаю, что у них есть и чего нет, — рассердился Вано.

Рамаз засмеялся: