Современный грузинский рассказ - Нодар Владимирович Думбадзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуйте в дом! Пойдет же вода в конце концов, куда она денется, — искренность слов госпожи Лонды не могла вызвать ни малейших сомнений.
— Куда теперь? — спросил водитель, когда машина въехала на Белый мост.
— Отвезем человека в гостиницу. Сперва поселим толком, пусть умоется, отдохнет немного, а потом позавтракаем, — твердо сказал Вано Матарадзе.
Перед конторкой администратора в креслах дремало человек пять.
— Похоже, мест нет! — заметил Рамаз и поставил сумку гостя возле мраморной колонны.
— Что?! Только этого мне недоставало! Да чтобы я не смог в дзелквианской гостинице номер раздобыть! — Чувствовалось, что Вано с трудом справляется с нервами. — Дай-ка сюда паспорт, Кита!
Младший ассистент шлепнул паспортом по ладони и направился к администратору, но тут же вернулся.
— По-моему, лучше одноместный: сам себе господин. Верно?
— Если есть…
— Об этом ни звука! Что значит — есть? — Вано опять Сделал несколько шагов к администратору и опять остановился. — С телевизором или?..
Кита кивнул.
— А еще лучше «люкс». Хоть отдохнешь по-человечески.
Кита кивком и улыбкой дал понять, что не возражает.
Потом состоялась обычная, никому не интересная беседа между Вано и интеллигентного вида администратором в очках.
— Место? А по-твоему, чего дожидаются здесь эти люди?
Вано оглянулся и попытался заслонить администратора своей худенькой фигурой; ему очень не хотелось, чтобы Кита услышал их беседу. При этом он что-то негромко сказал администратору.
— Знаю, дорогой, но если нет? Профессор Угулава этой ночью спал у меня в кабинете директора.
Вано опять наклонился над конторкой и довольно долго толковал что-то уставшему администратору, давно не слушавшему никаких объяснений.
— Ну что ты, в самом деле, Вано! Неужели даже ты не хочешь меня понять? — администратор заговорил громко, словно для того, чтобы его услышали ожидающие. — На кой черт мне пустой номер! Для кого? Гостиница существует, чтоб в ней жили. Но не хватает на наш город двух махоньких гостиниц. Все сюда рвутся, ко мне, к Гудуадзе никто не идет. У него все номера пустуют. Отведи к нему своего гостя, тут всего два шага. Чем та гостиница хуже?
— Я тебе уже десять раз сказал: не такой это человек, чтобы его к Гудуадзе вести! Подумай-ка получше. И не забывай, что я — Вано Матарадзе! — повысил голос Вано. — Мы тут немножко пройдемся, а у тебя — я знаю — за это время что-нибудь освободится, появится что-нибудь. Ты уж не отпускай нас без надежды…
— Если освободится — вот оно, все здесь, домой с собой не унесу! — крикнул администратор вслед направившейся к выходу троице.
На улице их ждала новая неприятность.
Перед «Жигулями» Рамаза, с трудом наклонившись к бамперу, стоял большой, как медведь, милиционер с красным могучим загривком и отвинчивал передний номер — за неправильную парковку.
— И откуда этот Ципурия так сразу возник, черт бы его побрал! — проговорил хозяин машины. — Хоть бы уж другой кто-нибудь был. Оставь его, Вания, пусть снимает, все равно ему ничего не втолкуешь.
Но Вано уже стоял рядом с автоинспектором и внушал ему:
— Не срами нас, Ципурия, прости на этот раз, с нами гость, мы только на минутку забежали в гостиницу. Христом-богом тебя заклинаю, не снимай номер!
Ципурия посмотрел снизу на Вано, недолго задержал на нем взгляд и опять принялся за свое.
— Не слышишь ты, что ли? — со слезой в голосе вскричал Вано. — Этот человек в первый раз приехал к нам в Дзелквиани. Что он о нас подумает, что станет потом рассказывать? Неужели мы не можем сделать друг для друга хоть что-нибудь?!
Ципурия молча снял номер, выпрямился, и в ту самую минуту, когда он повернулся к своему мотоциклу, его похожий на спущенную камеру зад настиг отчаянный пинок Вано Матарадзе.
За два дня пребывания в Дзелквиани у Киты Салуквадзе трижды брали показания. И все три раза Кита по-разному рассказывал об инциденте, имевшем место перед гостиницей между Вано Матарадзе и инспектором Ципурия.
Он вовсе не думал запутывать следствие разными показаниями. И рассказывал только то, что видел, но почему-то показания все три раза получились разные.
Вано Матарадзе посадили только на пятнадцать суток.
Перевод А. Эбаноидзе.
КВЕВРИ
Сидамона Херхадзе разбудил рев автомобильного мотора.
Он приподнял голову. Некоторое время прислушивался, потом взглянул на стенные часы.
Вам, верно, случалось видеть грубо разбуженного средь глубокого сна человека, подолгу с непонятной надменностью взирающего на знакомые предметы. Была половина шестого.
— Чтоб тебя и твоего изобретателя! Только этого мне не хватало! Теперь весь день пропал. Я-то думал, посплю немножко!
Рев мотора ненадолго смолк, потом громче прежнего раздался совсем рядом, чуть не над ухом.
— Да, кажется, он в моем дворе, черт бы его побрал!
Сидамон завязал тесемки на щиколотках и босиком выбежал на веранду. Глянув вниз, он увидел капот грузовика, а когда машина, разворачиваясь, задела плетень, Сидамон перемахнул через перила веранды и заорал:
— Эй! Эй! Ты что! Полегче! Дом решил разнести! Одурел совсем…
Шофер, то ли услыхав крик, то ли заметив нетвердо стоящего на ногах хозяина, выключил мотор и выпрыгнул из кабины. Увидев накренившуюся ограду и разгневанного хозяина дома, он опять сел в кабину, отогнал машину подальше от двора и подошел к Сидамону.
Сказать ничего не сказал. Уперев руки в бока, смотрел на босого мужика, пытающегося распрямить раздавленные цветы и саженцы.
Сидамон глянул на виновника, пробормотал что-то под нос, в два прыжка влетел в построенную отдельно от дома кухню и выскочил оттуда с серпом в
