Трое в лодке (не считая собаки) - Джером Клапка Джером

itup. Я подумал, что это опять какая-нибудь мелочь, и хотел подсечь. Hang me, if I could move the rod! И что же? Удочка ни туда, ни сюда. It took me half-an-hour-half-an-hour, sir! — to land that fish; and every moment I thought the line was going to snap! Мне потребовалось полчаса, — да-с, полчаса, — чтобы вытащить эту рыбу, и каждую минуту я думал, что леса оборвется. I reached him at last, and what do you think it was? Наконец я ее вытащил, и что же, вы думаете, это оказалось? A sturgeon! a forty pound sturgeon! taken on a line, sir! Осетр!.. Сорок фунтов весом! Да-с, на удочку! Yes, you may well look surprised-I'll have another three of Scotch, landlord, please." Удивительно? Конечно. Эй, хозяин, еще три рюмки шотландской! And then he goes on to tell of the astonishment of everybody who saw it; and what his wife said, when he got home, and of what Joe Buggles thought about it. Потом он рассказывает, как поражены были все, кто видел эту рыбу, и что сказала жена, когда он пришел домой, и какого мнения об этом случае Джо Багглс. I asked the landlord of an inn up the river once, if it did not injure him, sometimes, listening to the tales that the fishermen about there told him; and he said: Как-то раз я спросил хозяина одного прибрежного трактира, не противно ли ему слушать россказни местных рыбаков. Он ответил: "Oh, no; not now, sir. — Нет, сэр, теперь — нет. It did used to knock me over a bit at first, but, lor love you! me and the missus we listens to 'em all day now. Сначала я, правда, немного шалел, но теперь ничего, мы с хозяйкой можем хоть целый день их слушать. It's what you're used to, you know. It's what you're used to." Дело привычки, знаете, дело привычки. I knew a young man once, he was a most conscientious fellow, and, when he took to fly-fishing, he determined never to exaggerate his hauls by more than twenty-five per cent. У меня был один знакомый. Это был очень добросовестный молодой человек, и когда он начал удить на муху, то решил не преувеличивать своего улова больше, чем на двадцать пять процентов. "When I have caught forty fish," said he, "then I will tell people that I have caught fifty, and so on. — Если я поймаю сорок штук, — говорил он, — я буду рассказывать что поймал пятьдесят, и так далее. But I will not lie any more than that, because it is sinful to lie." Но больше я прибавлять не буду, потому что врать — грех. But the twenty-five per cent. plan did not work well at all. Двадцатипятипроцентный план действовал очень плохо. He never was able to use it. Моему знакомому никак не удавалось его применить. The greatest number of fish he ever caught in one day was three, and you can't add twenty-five per cent. to three-at least, not in fish. Он ловил за день самое большое три рыбы, а к трем не прибавишь двадцать пять процентов, по крайней мере в рыбах. So he increased his percentage to thirty-three-and-a-third; but that, again, was awkward, when he had only caught one or two; so, to simplify matters, he made up his mind to just double the quantity. Тогда мой знакомый повысил процент до тридцати трех с третью. Но это тоже оказывалось неудобно, если ему удавалось выловить одну рыбу или две. Наконец, чтобы упростить дело, он решил увеличивать свой улов ровно вдвое. He stuck to this arrangement for a couple of months, and then he grew dissatisfied with it. Месяца два он соблюдал это правило, но потом ему надоело. Nobody believed him when he told them that he only doubled, and he, therefore, gained no credit that way whatever, while his moderation put him at a disadvantage among the other anglers. Никто не верил, что он только удваивает, и это нисколько не улучшало его репутации; в то же время его умеренность ставила его в невыгодное положение в сравнении с другими рыболовами. When he had really caught three small fish, and said he had caught six, it used to make him quite jealous to hear a man, whom he knew for a fact had only caught one, going about telling people he had landed two dozen. Когда он ловил каких-нибудь три рыбешки, то говорил, что поймал шесть, и ему было очень обидно слушать, как человек, который заведомо поймал только одну рыбу, ходил и рассказывал, что вытащил две дюжины. So, eventually, he made one final arrangement with himself, which he has religiously held to ever since, and that was to count each fish that he caught as ten, and to assume ten to begin with. Наконец мой знакомый заключил сам с собой условие, которого свято придерживается до сих пор: каждую пойманную им рыбу он решил считать за десять, и притом всегда начинает счет с десяти. For example, if he did not catch any fish at all, then he said he had caught ten fish-you could never catch less than ten fish by his system; that was the foundation of it. Если, например, ему не удавалось поймать ни одной рыбы, он говорил, что поймал десять. По его счету нельзя было поймать меньше десяти рыб, — в этом заключалась основа его системы. Then, if by any chance he really did catch one fish, he called it twenty, while two fish would count thirty, three forty, and so on. Когда же он ухитрялся выловить одну