Бонапарт. По следам Гулливера - Виктор Николаевич Сенча
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале 1809 года Кутузов вновь в действующей армии – на сей раз в Дунайской. Но и там его ждало разочарование: из-за разногласий с главнокомандующим, генерал-фельдмаршалом Прозоровским, пришлось написать рапорт об отставке. И вновь тихая должность генерал-губернатора в Литве.
О полководце вспомнили лишь в 1811 году, когда вместо умершего от лихорадки генерала Каменского пришлось подыскивать нового главнокомандующего Дунайской армией. Тогда-то Александр I и назначил на эту должность Кутузова…
* * *
«Молю Всевышнего, великий, всемудрый, всемогущий, благороднейший и непобедимый властелин, дражайший друг наш, да продлит Он дни Вашего Величества, да преисполнит их славой и благодеяниями…» Это из письма Наполеона турецкому султану Махмуду II. Можно только догадываться, как Бонапарт, отправляя это послание, ненавидел султана, проклиная на чем свет стоит его куриные мозги! Воевать с русскими шесть лет и так бездарно провалить кампанию!
И все-таки султан Махмуд Наполеону был нужен сейчас как никогда. Ведь если его стотысячная армия ударит по русским с юга одновременно с доблестными французскими войсками, победа Франции в предстоящей войне обеспечена. Ради такого не жалко ни цветастых фраз, ни подобострастия. Потому-то в Константинополь и летят льстивые письма, восхваляющие турецкого султана.
Появление на Дунае нового главнокомандующего русской армией сильно взволновало Париж. Генерал Кутузов в данном раскладе был фигурой серьезной. Даже при Аустерлице ему удалось сохранить армию. Об Измаиле в Европе тоже были наслышаны. Этого хитроумного лиса, как поговаривали, не берет даже пуля. В любом случае, султану следовало быть настороже. Разгром Кутуз-гяура на берегах Дуная станет общей победой не только Блистательной Порты, но и Франции.
Между тем сам Кутузов изначально был поставлен в незавидное положение. К весне 1811 года из девяти дивизий Дунайской армии пять были переброшены на запад, в результате чего вместо 85 тысяч личного состава, с которым воевал до него генерал Каменский, у нового главнокомандующего осталось вдвое меньше – всего сорок шесть. С учетом растянутости армии на тысячу километров задача перед Кутузовым (разбить турок и заключить с ними мир) стояла непростая. Кроме того, о том, что русских стало значительно меньше, стало известно противнику. После этого о заключении мирного договора султан и слышать не хотел (биться до последнего требовал от союзников и Наполеон). Образумить османов могла лишь оглушительная победа русских в крупном сражении.
Местом, где можно было дать туркам бой, Кутузов выбрал крепость Рущук. Четырехкратное превосходство в силах придавало неприятелю уверенности в своей непобедимости. Главнокомандующий турецкой армией Ахмет-паша от предвкушения легкой победы был оживленнее обычного: когда он отправит в Константинополь донесение о разгроме проклятых гяуров, султан осыплет его наградами, а плата за подвиг будет такой, что он сможет увеличить численность своего гарема вдвое! И это случится уже завтра, когда у ног паши, умоляя сохранить жизнь, будет ползать сам Кутуз-гяур…
Однако мечты Ахмет-паши оказались несбыточными. Русские дрались с таким ожесточением, что порой начинало казаться, что их вдвое больше. Бой под Рущуком 22 июня (4 июля) 1811 года[151] (15 тысяч русских войск против 60 тысяч турок) продолжался полдня, лишив турецкого визиря иллюзий не только пополнить гарем девственницами, но и предстать перед любимым султаном живым. Четыре тысячи убитых и раненых, среди которых оказалось много янычар. И это при том, что русские отошли, сохранив боевые порядки и не оставив на поле боя ни одного раненого. Что в письме наврать султану?..
Тем временем Кутузова терзали мысли совсем иного порядка. Под Рущуком турецкая армия была хорошо побита, но не разбита. Чтобы разгромить такую армаду, требовалось нечто большее, нежели просто сразиться в чистом поле. Лазутчики доносили, что Ахмет-паша готовится к новому сражению. Правда, на этот раз он будет ждать, что Кутуз-гяур, окрыленный первой победой, предпримет новую попытку атаковать. Тогда-то русские и окажутся в ловко расставленной мышеловке.
Но Кутузов совсем не думал рисковать малочисленным войском. Турок следовало обвести вокруг пальца. Для начала – отвести войска туда, где безопаснее, на левый берег Дуная; и уже там, на левобережье, приготовиться к «достойной» встрече противника. Лишь после этого, используя известную нерасторопность османов, нанести им ряд сокрушительных ударов.
Взорвав крепость, русские переправились за Дунай. Когда об этом доложили Ахмет-паше, тот обрадовался: гяуры в спешке бегут! И незамедлительно доложил об этом светлейшему султану. В Константинополе шумно праздновали победу. Те же чувства испытывали и в штабе Бонапарта: если русские разбиты, в предстоящей кампании на восток Оттоманская Порта поддержит Францию.
– Князь, кажется, у вас произошла какая-то заварушка с турками? – поинтересовался в те дни у русского посла Наполеон.
– Заварушка, Ваше Величество? – удивился князь Куракин.
– Ну да. Резня под Рущуком…
* * *
Для Кутузова отход за Дунай уже означал маленькую победу. Два месяца, проведенные турками в Рущуке, оказались выброшенными на ветер. Выигранное время позволило русским не только набраться сил, но и хорошенько подготовиться к предстоящим боям. А из Константинополя летели гневные реляции: армию гяуров вырезать до последнего солдата! Кутуз-гяура пленить и привезти в Стамбул на цепи!..
В ночь с 27 на 28 августа турецкая армия начала переправляться через Дунай. Обстреляв противника, русские передовые части быстро скрылись из виду. Когда Кутузову доложили о наступлении турок и форсировании ими реки, тот, хитро прищурившись, лишь ухмыльнулся:
– Вот и хорошо, пусть переправляются. Теперь важно, чтобы турок на этом берегу оказалось как можно больше… Карту мне! – крикнул адъютанту, и когда тот разложил на столе карту боевых действий, тут же склонился над столом…
Турки, сами того не ведая, приготовили русским настоящий подарок – по крайней мере, для их главнокомандующего. В случае форсирования противником Дуная у Михаила Илларионовича был готов отличный план: блокировав переправившиеся через реку и оторвавшиеся от своих баз турецкие части, вновь… ударить по Рущуку. А потом окончательно разделаться с основной группировкой османов на левой стороне реки.
Вечером 1 октября в обстановке крайней секретности на правый берег Дуная был переправлен 7,5-тысячный отряд генерала Маркова (5 тысяч пехоты, 2,5 тысячи конницы при 38 орудиях). С рассветом марковцы, выстроившись в пять каре[152], под прикрытием конницы устремились к крепости, занятой османами. В Рущук русские ворвались буквально на плечах убегавших турок. В результате кровопролитной рубки противник только убитыми потерял полторы тысячи человек. Маркову достались 8 пушек, 22 знамени, обозы с порохом и продовольствием. Убитых со стороны русских оказалось всего 9
