Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит

профессора, был очень умный, писал стихи, хорошо играл в шахматы и знал значение слова «экзистенциализм». Его отец владел автомобилем «Волга».

Однажды профессор испытал прилив добродушия и решил прокатить подрастающее племя. Шикарная машина космической ракетой мчалась по пустому шоссе. Когда стрелка спидометра ушла за отметку «140», изнемогающий от восторга Сеня описался на бархатные сиденья. Обратная дорога показала —  последствия гуманизма бывают липкими и плохо пахнут.

Если хочешь знать, о чём думают взрослые, приглядись к играм их детей. Андрей со своей командой ловили шпионов. Обычно в роли вражеского диверсанта оказывалась Кира. Допрос был суров. Девочка мужественно терпела, кинематографично роняла слёзы, готовя себя к нелёгкой актёрской судьбе, но не выдавала пароль, поскольку не знала его.

Андрей решил помочь бестолковой шпионке:

— Пароль может быть любым. — Он вспомнил недавно услышанное и пояснил: — Например, я говорю: «Какой интересный у вас узор. Вы снимаете сначала две петли, а потом четыре?» А ты отвечаешь: «Сначала я накидываю две петли, а потом снимаю три».

— Нет. Это очень сложно, — кокетничала Кира. — Я не запомню. Давай придумаем что-то простое.

— Пароль должен быть труден, — упорствовал Андрей. — Иначе его скажет каждый дурак.

— Я хочу простой, — упорствовала Кира. — «Девочка, а девочка, почему у тебя такие острые зубы?» Отзыв: «Чтобы съесть тебя».

К сожалению, у Андрея появились обязанности, отвлекающие от его увлекательного времяпровождения.

Бабушка требовала, чтобы он относил еду новым знакомым, которые завели манеру болеть. Она выдавала ему набор алюминиевых мисок, укреплённых в стопку. Сверху имелась ручка для переноски. Всё это надо было относить утром, а вечером забирать.

— Людям надо помогать, — объясняла бабушка. — Самая мягкая кровать на свете — добрые дела. А чистая совесть — лучшая одежда.

Андрей не спорил. Но почему-то испытывал чувство неловкости. Казалось, что все смотрят на мальчика с кучей больничной посуды, решая, сам ли он так болен или тащит, как Красная Шапочка, пирожки для далёкой родственницы.

Он же не девчонка. Однажды попытался отговориться, мол, на той улице живут местные хулиганы. Они, как волки, нападают на детей.

Бабушка сказала:

— Есть два типа людей: те, кто работает, что-то делает полезное, и те, кто придумывает отговорки. Я бы хотела, чтобы мой внук был в первой группе. Там конкуренция меньше.

— Но ба, только один раз.

— Наши сегодняшние поступки создают завтрашний день. Если ты не пойдешь сегодня, в другой раз причина найдётся еще более существенная.

— А хулиганы?

— Просто будь мужественным. И все препятствия исчезнут.

Хорошо еще, что «больные» были неразговорчивы и много времени не отнимали. Честно говоря, они были похожи на симулянтов. В кровати не лежали. Градусников и лекарств не наблюдалось. Может быть, они обманывали бабушку, чтобы на халяву поесть?

Однажды он поинтересовался у очередного хворого мужика весьма сурового вида и внешне вполне крепкого:

— А что у вас болит?

— Душа, — ответил тот. — У тебя так бывает?

Андрей кивнул.

— Самая страшная боль, парень. Всё нутро выедает.

Не похоже было, что у дядьки выедены внутренности. Вполне себе крепкий. А волосатый! Прямо медведь.

Мужчина вдруг присел, его лицо оказалось совсем рядом.

— Тебе нравится Литва?

— Очень.

— А знаешь, что во время войны литовские националисты расстреливали евреев просто так, без суда и даже без указки немцев? Просто приходили, убивали всю семью, а имущество распределяли между жителями городка.

Андрею вдруг стало страшно. И не от слов, а от горящих глаз странного человека. Вдруг он сейчас бросится и расстреляет его, Андрея. Похоже, тому известна страшная тайна его национальности.

— Всех уничтожили. Детей… таких, как ты. Стариков, младенцев. Матерей. Всех. Знаешь, сколько уцелело?

— Нет.

— Пара тысяч человек на всю страну. И похоже, времена вновь настают страшные. Надо уезжать, пока не поздно.

Андрей молчал, плохо понимая, куда клонит этот человек.

А тот продолжал, прицеливаясь указательным пальцем, как пистолетом, прямо в грудь Андрея:

— Твоя бабушка — святая. Молишься на неё?

— Нет, — честно признался мальчик.

— Зря. Таким памятники ставить надо. Ну иди. Передай, что можно забрать посуду завтра. Пока, парень.

После этого разговора Андрей попытался приглядеться к бабушке. Он смутно полагал, как должна выглядеть святая. Крылья, наверное. Нимб. И хитон, как у римских патрициев. Бабушка была лишена всех этих признаков.

— Тот человек сказал, что на тебя надо молиться.

— Он пошутил.

— А еще он совсем не болен. И хочет уехать куда-то. Он кто?

— Просто человек, хороший хирург, хотя немного болтливый. — Бабушка погладила внука по голове. — Много будешь знать — скоро состаришься.

— Как же царь Соломон? Он же много знал.

— Вот и состарился рано.

Она была странной, не похожей на других.

Нищему у входа на рынок купила мешок картошки:

— Посадите на лесной поляне, и у вас будет еда.

Никогда не смотрела телевизор и не разрешала этого делать внуку. Записала Андрея в библиотеку и набрала кучу книг, которые меняла еженедельно. Она не говорила о политике, о религии и не позволяла себя рисовать.

Поэтому Андрей рисовал других. Шутки ради он изобразил красавицу Киру с большой грудью.

Удивительно, но у настоящей девочки через несколько дней словно по волшебству появилась округлая грудь, хотя и маленькая. Она с восторгом её демонстрировала под тесными майками. Объясняла, что на днях придётся покупать лифчик.

В августе на отдых приехала новая компания мальчишек. Их было трое, предводительствовал паренёк, которого друзья звали «герр Боря». Десятилетний герр учился в школе с продвинутым изучением немецкого. Он носил чёлку на косой пробор и выглядел чистым иностранцем. Познакомились на пляже.

— Guten Morgen, Андрей. Говорят, вы играете в войну.

— Играем.

— Мы будем партизанами.

— Нет. Партизан у нас Сеня. Матёрый, рельсы грызёт зубами. — Андрей сделал длинную паузу. — Но… война — это ерунда. Игра для детей. Мы решили искать подземный ход графа Тышкевича. Раз его дворец стоит в парке, то оттуда должен быть тайный ход на случай побега. Там и сокровища наверняка есть.

Герр был потрясён.

Несколько дней тщательно готовились к походу. Во всех книгах сокровища ищут по карте. Поэтому сначала нарисовали план парка, c графской усадьбой, аллеями, дорожками, озером и холмом, который возвышался почти на границе парка, ближе к морю. На вершине холма стояла крохотная часовня, а внизу скрывался таинственный грот, заросший папоротником и черникой. Андрей многозначительно поставил точку в нескольких метрах от часовни и нанёс пунктирную линию от неё ко дворцу:

— Так идёт подземный ход.

— Откуда знаешь? — спросил недоверчивый в силу могучего ума Илья.

— Птички нашептали, — засмеялся Андрей. — Потом серьезно добавил: — Агентурные данные.

Аргумент показался убедительным.

Иногда удача стучится, как назойливая муха в окно. Любое дело спорится, самые невероятные планы решаются, как по волшебству. В иные дни с первой минуты ясно, что всё пойдёт наперекосяк. Встал с левой ноги, наступил на кошку, да ещё оцарапался об неё. Но бывает, с раннего утра гложет чувство ожидания, что-то должно произойти, но неясно, хорошее или плохое.

Таким был день большого похода. Уже с утра Андрей испытывал тревогу. Мелкий дождик лишь подбавил гнетущее чувство. Лопат для возможных раскопок ни у кого не было, лишь у Сени нашелся ярко-красный совочек.

Нет, поначалу всё шло неплохо. Они вереницей, ступая шаг в шаг, прошли