Лиловый (II) - Ганнибал

Они достигли подножия горы Анантарам на закате тринадцатого дня. Дождь шел все это время; в какой-то момент им стало казаться, что они сумеют добраться до врага, — ни единого виджалита им не встретилось, может быть, все они уже давно на востоке, осаждают (если не взяли) Венкатраман? Но вот они растеряли бдительность и очень неудачно напоролись на виджалитский лагерь.

Еле выбрались. Не без расплаты: Ольдрен остался там, внизу, и судьба его была им неизвестна, хотя Каин мало сомневался в летальном исходе. Жизнь не имеет абсолютно никакой ценности для тех, кого не может остановить даже отрубленная голова.

Времени было мало, и они минут пять отдувались, не больше. Руки Каина все были изранены, он не обращал внимания. Другим приходится еще сложней, вон щеки Морвейна совсем ввалились, и у Богарта рассечено предплечье, а Эохад… ну, плохо быть Эохадом, почти беззаботно подумалось Каину.

— Идем, — первым поднялся на ноги Финн. — Некогда мешкать.

Никто не возразил ему, и путь продолжился.

Тропа, по-прежнему чертовски узкая, все уводила куда-то вверх, во мрак ночи. Дождь бил в лицо; изредка, когда далекая молния озаряла небо к востоку, видно было вздымающуюся перед ними вершину горы. Что ждет их там? Никто не хотел об этом думать. Морвейн упрямо шагал вперед, сразу за ним шел Эохад, потом Каин. Каин всерьез опасался за Таггарта, больше, чем за остальных, уверен был, что ничем хорошим этот проклятый поход во имя добра не закончится, но другого выхода, пожалуй, у них и вправду не было. Это последний шанс; если уничтожить Виджала, возможно, разрушение планеты хотя бы замедлит темп.

Тогда, скорее всего, Лекс отдаст приказ переселить выживших на другую пригодную к жизни планету. Это меньшее, что они могут сделать для этих людей.

Сперва дали знать о себе легкие сотрясения почвы под ногами. Каин не сразу обратил внимание, они и так спешили, как могли, но вот толчки становились все сильней, пока они не обнаружили, что становится сложно удержаться на ногах.

— Осторожнее! — крикнул Богарт. — Может случиться обвал!

— Дело дрянь, — сквозь зубы выдохнул Каин, оглядываясь, — и укрыться негде, нас сметет в мгновение ока…

— Вон там, наверху, — перебил его Эохад и поднял руку. — Здоровенный утес. Выглядит надежно…

— Быстрей, быстрей! — заорал Морвейн, которому что-то было видно впереди, и резко сорвался на неловкий бег, дважды едва не упал; следом за ним побежали и остальные. Каин услышал низкий, угрожающий гул впереди.

— Уже начинается! Поторапливайтесь!

Они понимали это и без него. Глаза Каина, лучше других видевшие во мраке, отчетливо видели, как мимо головы Эохада пролетел маленький камушек, потом еще один едва не ударил его самого, потом…

Морвейн первым настиг укрытия, тут же съежился в сени утеса, Эохад добрался следующим; Каин не успевал, но он был младший, он оглянулся и хотел схватить шедшего следом Богарта за руку, только Богарт и Хоган были слишком далеко позади.

— Беги, идиот! — ясная вспышка осветила бородатое грязное лицо Финна. Каин в мгновение сообразил, что времени не хватит даже ему, и совершил огромный прыжок, и тогда чем-то больно ударило его по загривку, а потом начался чудовищный грохот, и земля ходуном ходила под ними, с укрывшего их утеса все сыпались камни, сначала мелкие, потом крупней и крупней, и даже Каин ничего не мог разглядеть.

Долго это не продлилось, и понемногу гул стих; оглушенные, потерянные разведчики лежали на голой земле, закрыв головы руками. Первым опомнился Каин, поднял взгляд и грязно выругался.

Ландшафт позади совершенно изменился; тропа, по которой они поднялись сюда, исчезла. Благословенный утес, спасший их жизни, почти чудом уцелел, не обрушился под напором, хотя и сменил слегка форму. Ни Богарта, ни Хогана не было видно.

— Финн! — крикнул Каин во всю мощь своей глотки. — Фаргус!

Тишина.

— Они не могли выжить, — слабо произнес Бел Морвейн, одна рука которого висела плетью. Он привалился спиной к утесу, и его лицо оказалось в тени.

Но Каин коротко тряхнул головой и прислушался.

— Финн!.. — снова позвал он.

Чуткий слух его различил еле слышимый стон. Тогда Каин поднялся и осторожно пошел в направлении звука.

— Не подходи, — вдруг сипло окликнули его. Каин послушно остановился, вглядываясь в темноту. Наконец ему удалось различить темное пятно значительно ниже, в камнях.

— Финн, — узнал он. — Финн, ты жив?

— Не был бы жив, не говорил бы с тобой, идиот, — отозвался разведчик. — Но на меня больше не полагайтесь… не могу двигаться, больно дышать…

Каин сделал было новую попытку подобраться к нему, но быстро понял, отчего Богарт велел ему стоять: от немаленького веса андроида обломки вновь зашевелились, заскользили вниз, а это было чревато: лежащего ниже человека могло совсем засыпать ими.

— Оставьте меня, — сказал Финн. — Помочь вы мне сейчас ничем не сможете… чую я, мне переломало обе ноги… черт, и руки тоже… могу пошевелить только левой… да чего стоишь, иди!..

— Мы вернемся, — глухо произнес Морвейн, выпрямляясь. — Потерпи, мы вернемся и найдем способ тебя вытащить.

Богарт ничего не ответил; Эохад первым на этот раз устремился вперед, не оглядываясь.

Впереди чернела вершина горы Анантарам.

В последние минуты тропа становилась настолько крутой, что местами была чуть ли не отвесной; они упорно карабкались наверх. От этого полубезумного похода зависело слишком многое, чтобы они позволили себе остановиться. Морвейн почти совсем обессилел, иногда Каину приходилось вытаскивать его за руку, а вторая у него, видимо, была сломана. Каин опасался, что там, наверху, от Бела будет мало толку, но Бел упрямо шел, шел и молчал. Наверное, если б у него оказалась сломана нога, а не рука, он пополз бы.

В один момент Каин, подтянувшись на руках, обнаружил, что сверху над ним нависают полуразрушенные стены здания.

Храм Типпур!

— Осторожнее, ребята, — негромко сказал он, опять помогая Морвейну, — мы уже почти пришли. Нам невероятно повезло, что на склоне этой клятой горушки не было стражи, но вряд ли они оставили гроб Виджала совсем без охраны.

— Подумаешь, еще парочка зомби, — почти неслышно отозвался Беленос, но Эохад промолчал.

Опасения Каина сбылись в полной мере. Трое разведчиков наконец взобрались на площадку, на которой и высилось развалившееся строение храма; чернота была внутри.

— Я войду первым, — предупредил Каин, — я лучше всех вижу в темноте.

Никто не стал возражать ему, и они один за другим направились к провалу входа. Казалось, на вершине горы совсем никого не было, но они все равно были настороже и не прогадали.

Каин сделал первый шаг внутрь, когда почувствовал присутствие другого младшего и грязно выругался на одном дыхании.

В следующий момент что-то сшибло его с ног, мир перекрутился, он не успел даже выхватить свой двуручник, да и тот был бы бесполезен против нее; Каин еще только начал подбираться после падения, когда чужие титановые пальцы схватили его за ногу и поволокли, а потом она швырнула его со всей силы.

Спиною он встретил что-то твердое, потом пребольно стукнулся ребром, заскользил вниз и по инерции ухватился за первый попавшийся выступ.

Когда сумел различить в темноте окружающие объекты, выругался еще грязней прежнего.

Чертова Мэй зашвырнула его на стену храма; андроид висел на ней, вцепившись одной рукой в древний кирпич, и пыль опасно сыпалась мимо него в бесконечно глубокую пропасть по ту сторону. Он с огромным трудом подтянулся, сумел выглянуть из-за края.

Они стояли друг напротив друга.

— Это вы во всем виноваты, — сказала Мэй. — Если бы ты послушался меня, мы могли бы спасти их.

— Твое решение тоже было не лучшим, — возразил Эохад. — Чего ты добилась? Планета разрушается такими быстрыми темпами, что спасти ее уже невозможно.

— Если бы одолел Ману, это не изменилось бы. Нужен был баланс!

— Ты и расшатывала его куда сильнее, чем это делали мы!..Мэй. Мы проиграли. Теперь что-то изменить может только уничтожение Виджала. Давай уничтожим его, Мэй, быть может, тогда разрушение замедлится.

— Я не дам тебе уничтожить Виджала, Эохад.

— Как ты не понимаешь!

— Ее не переубедишь! — крикнул Каин, переваливаясь через край стены. — Все бесполезно!

Она стремительно обернулась; что-то ясно высверкнуло, и адская боль вдруг пронзила ему бедро. Каин заорал, органика подавала бешеные сигналы в его электронный мозг, терпеть было почти невозможно; потеряв равновесие, он заскользил, но что-то остановило его, беспощадно дернуло за тот сгусток огня, в который превратилось его тело. Он не видел и не слышал, что происходит, а когда наконец сумел открыть зажмуренные глаза, то обнаружил, что положение его самое плачевное: андроид повис на стене, пригвожденный к ней за ногу металлическим штырем. Штырь плотно вошел в кирпич: с такой силой вогнать металл в камень мог только другой андроид.