И придет новый день - Ула Сенкович

— Кто он? Я убью его.

— Не он, а она. Я же тебе рассказываю, я не знаю эту женщину. Я вижу ее во сне в каком-то странном мире. Там все светится, и кроме нее никого больше нет. Я никому не рассказывала до сих пор про эти сны. И не знаю, что это значит. Но она не хочет, чтобы я была с тобой.

Айден молчал довольно долго. Было заметно, как гнев сменился на его лице раздумьем. Решение далось ему с трудом, но когда он наконец заговорил, голос был почти спокоен:

— Ты была права. Есть жертвы, на которые я не могу пойти, даже ради тебя. Я не готов к такому испытанию. И не уверен, что когда-нибудь буду готов. Я не могу на тебе жениться. Ты свободна от данного слова. Можешь оставить себе все подарки. И даже кольцо. Я уезжаю.

И Айден ушел, не оглядываясь.

Именно поэтому я стояла в середине мелового круга, криво выведенного на каменном полу. Сэр Симус кряхтя начертил еще несколько геометрических фигур, выпрямился, придерживая рукой поясницу, и любовно оглядел свои художества:

— Не передумала?

Я изобразила полную решительность и даже скрипнула зубами:

— Нет.

Сомнения меня всеже одолевали. Может я погорячилась со своим решением вернуться домой пока не прошел день летнего Солнцестояния? Ведь можно было подождать до следующего года? Лучше об этом и не думать.

Все последние дни моего пребывания в мире Ланет были потрачены на уговоры остаться и мои не менее жаркие уверения, что это совершенно невозможно. Меня на самом деле ничто здесь больше не задерживало. Ол нашел свою возлюбленную и не нуждался в моем обществе. Наше совместное дело, налаженное и отшлифованное, вполне могло обойтись без меня. Лирену с восторгом приняла наша компания и, могу поручиться, через некоторое время никто и не вспомнит о моем отсутствии. Айден, не смотря на решительное обещание расстаться со мной, никуда не уехал. Близко ко мне не подходил, зато его бледный и загадочный вид служил мне непрерывным укором. Словно я пытаюсь съесть кусок сочного бифштекса на глазах голодного тигра, запертого в клетке. Он не стал никому объяснять, почему расторг помолвку. Просто сказал деду, что пальцем до меня больше не дотронется. Так что оба предполагаемых отца, так любовно отобранные сэром Симусом, выбыли из соревнования задолго до финиша.

Требуя вернуть меня туда, откуда взяли, я особо настаивала на пункте о выполненном задании и демонстрировала прадеду двух улыбающихся младенцев. Отречься от родни старый маг не мог, как и от факта, что появление их в мире Ланет было достаточно необычным. Я предложила ему также признать свое поражение в вопросе создания образов. Все-таки первенство явно осталось за мной, и до тех пор настаивала на моем немедленном возвращении, пока старый маг не сдался. Общение с Януном оставило след на моем характере.

Меня предупредили, что вернуться домой я смогу, только выполнив ряд совершенно необходимых условий. И очень надеялись, что хоть одно их них окажется мне не по силам. Но я справилась. Самым сложным оказалось договориться со всеми, кого знаю, что я могу уйти. Оказывается, невозможно покинуть мир, если хоть один человек о тебе помнит и думает, что твой уход разрушит его жизнь. Нет такой силы, которая может разорвать магию любви и привязанности. Если хоть один человек не пожелает терять меня, я не смогу пройти через завесу между мирами.

Старый Симус мог провести обряд и даже обещал вернуть меня в тот же день, когда я исчезла из моего мира. Но помешать кому-нибудь задержать меня в мире Ланет, было не во власти мага. Такое известие заставило меня слегка приуныть. Получалось, что сэр Симус выдернул меня из теплой постели и выбросил посреди туманной ночи своего мира только потому, что я никому не была нужна в моем. А теперь я никому не нужна была в этом. На мой уход дал согласие даже Айден. Причем не скрывал, что его мое отбытие только радует. Единственный человек из моих знакомых, кто мог обо мне помнить и скучать, был Таргут Пурс. Но у меня хранилась его шкатулка. Так что я воспользовалась подарком, чтобы попрощаться и сказать, что я его люблю.

Я стояла на холодном каменном полу, разрушенной древней башни и могла любоваться в пролом крыши почти черным небом, обильно украшенным небрежно рассыпанными звездами. Приближались последние минуты равновесия этой ночи, и маг еще раз попытался меня отговорить. Потом пробормотал что-то насчет глупых девиц и начал читать заклинание возврата. Его голос звучал скрипуче и монотонно, я устала за последние дни, почувствовала, что ноги становятся ватными и опустилась на каменные плиты. Старый Симус не обращал на меня внимания. Бубнил дальше свои бессмысленные тексты, я подавила зевок и ущипнула себя на всякий случай, чтобы не заснуть. Не каждый же день тебя проводят через миры. Но время тянулось бесконечно, как мед на ложке. Ничего не происходило, и если я до сих пор не спала, так это только из-за холода плит, тянущих из меня все силы. Пламя факелов трепыхнулось на ветру, звезды усилили сияние, наверное скоро рассвет. Даже на полу стал виден отблеск света. Или это светятся начерченные магом линии?

Куда-то ушли звуки, и я обнаружила вокруг себя пустоту. И безмолвие. Я даже не знала, были ли открыты мои глаза. Или я заснула и смотрю теперь странный сон, где отсутствует привычная мне материя. В этой бесконечности не было никакого движения. Только пустота, но такая плотная и вязкая, словна застрял в стене. Единственным, что мне еще принадлежало в этом странном мире, были мои чувства. Немного грусти об оставшихся друзьях и захватывающее переживание любви. На меня опускалось ощущение покоя и счастья, словно от предвкушения долгожданной встречи. И это чувство делало мое сердце горячим.

Я почувствовала себя звенящим сгустком света. Увидела поющие звезды и полет сверкающих лучей света. Я даже не помнила, почему возник вокруг меня этот странный мир, и что было до него. И нужно ли желать чего-то другого. Потом всплыло слабое воспоминание — я иду домой. Свет вокруг меня начал меняться. Мимо сознания скользнули знакомые лица, волна любви ускорила это движение, и я потянулась за одним из неясных образов, пытаясь понять, почему мне так важно вспомнить, кто это. Образовавшаяся воронка затягивала, видения размазались в цветные полосы и последним, что я еще могла воспринимать, был едва различимый голос, произносящий мое имя.

Даже если я умерла, мое тело по-прежнему мне принадлежало. Глаза еще ничего не видели, но я улавливала странный незнакомый запах и чувствовала прохладный ветер, от которого кожа покрывалась мурашками. Впившиеся в тело камни напомнили, что я все еще лежу на полу башни. Правда, вместо выщербленных старых плит мои руки нащупали песок и колючки. Порыв ветра сдул с лица спутанные волосы, и я наконец увидела, где нахожусь.