Жизнь волшебника - Александр Гордеев

– Купил! – радостно сообщает он вместо приветствия. – Дом – что надо! Сразу и не

расскажешь…

– Ладно, давай до утра, – предлагает она, – раздевайся, иди скорей под одеяло. Или чая

попьёшь с дороги?

– Нет уж, лучше мне чего-нибудь послаще…

Невелика их разлука, но как значима она для будущего семьи! Всего-то три дня, а такое

событие! Перспектива впереди просто чудесная! И Нина уже от этого кажется втрое желанней и

притягательней.

– Ох ты! Что это с тобой? – восхищённо шепчет она, чувствуя его горячий напор. – Ты же с

дороги, ты устал… Да тише ты, Кривошеевых разбудим…

– А, плевать!

– Да ты что?! Неудобно, – говорит она, уже чувствуя полную готовность к тому, что он

бессловесно требует.

– Они нас поймут.

– Слушай, – вдруг, не успев подумать, предлагает Смугляна, – а давай тогда на полу… Там

скрипеть не будет. .

Роман на минуту останавливается. И впрямь, пол – это не их музыкальная кровать, как же он

сам-то об этом не додумался? Неприятно мужчине отставать в таких инициативах. Нина уже стоит

на полу, давая возможность скинуть матрас. Роман тихо опускает его рядом с кроватью. А

Смугляна уже в пылу новой страсти: ей хочется такого же яркого наслаждения, какое испытала она

здесь прошлой ночью, только теперь уже с мужем.

– Нет, не сюда, – шепчет она.

– Да какая разница? – отвечает Роман, пытаясь поймать её и привлечь на матрас.

– Встань, встань, – просит она и сама передвигает постель туда, где лежал матрас Алексея.

Роману же и впрямь всё равно, где им слиться. Смугляне – не всё равно. У Романа нет такой

мягкой, ласковой бороды, он не благоухает одеколоном «Москва». От мужа пахнет пьянящим и

дурманящим поотом «Чита», потому что он только что пробежал кросс в полгорода. Но Смугляне

хочется, чтобы и близость с мужем случилась на том же месте…

А утром Роману нужно уже на работу. Его будят шаги Виктора за ширмой, на работу они, как

обычно, собираются в одно время. Женщины пока ещё спят. Мужчины торопливо завтракают на

кухне. Виктору не терпится услышать новости, но Роман переносит теперь свою «пресс-

конференцию» на вечер, когда в доме соберутся все.

На заводе он в этот же день пишет заявление об уходе. Начальник цеха, уже знающий про его

обстоятельства, лишь поздравительно и грустно пожимает руку: Роман – рабочий неплохой.

Начальник расспрашивает о покупке. Роман отвечает скупо, не желая тратиться, ведь на квартире

предстоит долгий обстоятельный отчёт.

Возвращаясь с работы, он специально делает крюк, чтобы взглянуть на окна Ирэн. Они, слава

Богу, светятся, значит, там всё остаётся как было. Теперь надо поскорее уматывать на Байкал и

забирать Юрку. Голубика его там уже не отыщет.

И в дом Текусы Егоровны, и в свою комнату Роман входит сегодня уже чуть отчуждённо: что

значит теперь этот чужой закуток (хотя спасибо ему, конечно), когда у них целый собственный дом,

да в придачу огород, сарай, колодец!

Вечером все уже в сборе, нет только Смугляны. Что-то её задерживает. Ну, ничего, бывает и

такое. Роман специально не выходит из своей комнаты, чтобы не начать рассказ без неё. Наконец

приходит и Нина. Она немного нервничает. Сегодня пришлось заседать на комсомольском

собрании, будь оно неладно. Это собрание измучило её. Сквозь доклад и глупые речи она

слышала другое: как у них на кухне соседи рассказывают Роману последние новости, и главное –

об их импозантном госте. Ведь выболтают же, обязательно выболтают про Алексея, а Роман никак

153

не подготовлен к такому.

Но вот вся разномастная семья в сборе. Роман начинает рассказ. В ход идут его схемы и

корявые рисунки. Вот таков он, их дом, вот в таком красивом месте расположен. С одной стороны,

в голосе рассказчика торжество и радость, с другой – невольно возрастающая отстранённость. Всё

– теперь уж не жить им всем под одной крышей. Почти с Нового года Роман пытался втянуть в свои

планы и Виктора. Тот и сейчас не против, но его Галя и слышать не хочет о какой-либо станции.

После детского дома у неё свой идеал будущего – только благоустроенная городская квартира! И

баста! А ты вот возьми, да заработай её…

Всем, внимающим Роману, кажется, будто приехал он уже совсем другим человеком. Его

привыкли видеть мрачноватым, придавленным и озабоченным, а теперь он свободный,

излучающий какой-то собственный свет. Может быть, это свет пышных байкальских снегов и

мягкого зимнего климата, о которых он говорит взахлёб? Рассказывая, Роман и сам ловит себя на

том, что невольно входит в какой-то романтический разнос. Ну что, собственно, могут значить для

их семейной жизни чистая вода речки и высота снежных сугробов? И слушатели просто не узнают

его, когда на вопрос Виктора, где там можно работать и на вопрос Текусы Егоровны, какое там

обеспечение в магазинах, Роман отвечает одинаково: не знаю. Нет, не могут они теперь его

понимать – теперь он свободен и самостоятелен. И это главное. Единственное, что вызывает

смутное недоумение в Романе, так это то, что почему-то именно Смугляна интересуется рассказом

меньше всех: то смотрит куда-то в сторону, то, взявшись за посуду, как-то уж слишком старательно

протирает тарелки. Скорее всего, до неё просто не доходит знаочимость этого события. Что ж, и до

него, наверное, не доходила бы, будь он просто слушателем.

Обсуждение закончено. Задумчивый сегодня Виктор уходит к себе и, завалившись на диван,

мечтает о своём будущем доме. Текуса Егоровна, не смотря на позднее время, бежит к соседке,

чтобы обсудить всё это и на стороне. Роман тоже ложится на кровать, чтобы отдохнуть после

работы и ужина.

– Ну, ладно, – говорит он Смугляне, – расскажи, как твои-то дела?

Нина смотрит настороженно: вопрос Романа кажется подозрительным. Рассказали ему всё-таки

об Алексее или нет? У её отца есть такая особенность, что, даже зная о чём-то, он обычно долго

молчит, не подавая вида. Будет всё мотать на ус, пока однажды не взорвётся. А Роман, случаем, не

из таких? С этой стороны он пока не известен.

– Я так соскучилась по тебе, так соскучилась, – воркует Смугляна, подсаживаясь на краешек

кровати, притрагиваясь к его волосам; сегодня муж чище и свежее – на работе принял душ и

помыл голову шампунем. – Кстати, тебе ещё не рассказали, что у нас тут был гость?

Роман в упор смотрит на неё и вдруг оторопело видит ту её особую виноватую улыбочку с

растянутыми губами, не показывая зубов. И эта улыбочка мгновенно продаёт её всю. Он помнит

момент, когда