Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон

— Можно я тебя поцелую?

Мэтью не стал возражать, и Опал сдержанно, но от всего сердца поцеловала его в щеку. Это, конечно, не «за церковью делать» кое-что, подумал он, но, может быть, в этом поцелуе была чуточка тепла.

Он вернулся к дому миссис Лавджой. На его стук в дверь ответила другая работница.

— Нет, сэр, миссис Лавджой нет дома, — сказала она. — Миссис Лавджой просила передать вам, что ей пришлось срочно уехать по личному делу, но она будет рада завершить переговоры, если вы заедете завтра или послезавтра.

— Спасибо, — ответил Мэтью. — Скажите ей…

«Скажите ей, что я вернусь сегодня вечером», — сказал он про себя.

— Скажите миссис Лавджой, что я буду с нетерпением ждать возможности снова побыть в ее очаровательном обществе, — сказал он и направился к своей лошади, стоявшей у коновязи.

Глава 29

Мэтью, притаившемуся в лесу рядом с кладбищем «Райского уголка», не пришлось долго ждать появления Башкана.

Стояли мглистые голубые сумерки. Свою лошадь Мэтью привязал к дереву на опушке примерно в двухстах ярдах, если идти к вывеске «Райский уголок». Ждал он чуть больше десяти минут, и вот на дороге, ведущей к церкви, показалась повозка Башкана.

Башкан остановил упряжку перед церковью, поставил повозку на тормоз и слез. Потом зажег два фонаря и поместил их в задней части повозки. Надев перчатки, он отнес кирку и лопату на кладбище, вернулся за фонарями, сбросил плащ и с невероятным усердием принялся копать могилу.

Мэтью откинулся на ствол дерева. Ему было видно из леса, что Башкан работает если не в спешке, то, во всяком случае, неотрывно. Интересно, конечно, не то, как он копает, а то, что потом происходит с гробом и трупом.

Сегодня после обеда он наведался в ближайший к «Райскому уголку» населенный пункт, милях примерно в двух, — городок Ред-Оук. Его окружали фермы и тучные пастбища, на которых в золотистом свете щипали траву коровы. В самом Ред-Оуке был оживленный фермерский рынок, главная улица с лавками и мастерскими, тремя тавернами и двумя конюшнями и тридцать-сорок домов, разделенных садами, штакетником и оградами из бутового камня. Передвигаясь по городку, Мэтью, как чужак, удостоился нескольких любопытных взглядов, но по большей части его принимали за человека, у которого здесь дела, и оставляли в покое. А дела его заключались в том, чтобы зайти в несколько лавок и поспрашивать там о местном мастере на все руки по имени Башкан. Единственным, кто ответил, что вроде бы знает такого, был кузнец, сказавший, что, кажется, есть такой молодой человек, которого зовут Башкан, — в Честере живет, но потом вспомнил, что у того другое прозванье — Стукан. Мэтью сердечно поблагодарил кузнеца и пошел дальше.

У завсегдатаев таверн тоже не удалось ничего узнать. Мэтью снова сел на лошадь и проехал еще несколько миль — до Честера, где потратил еще один бесполезный час. Затем, когда день уже клонился к вечеру, он вернулся по дороге, ведущей в «Райский уголок», и решил остановиться у «Шустрого плуга», чтобы перекусить и выпить.

— Башкан? — Трактирщик помотал своим собственным лысым башканом с крючковатым носом. — Извините, не слышал про такого.

Мэтью, несолоно хлебавши, перекусил пирогом с потрохами, а потом сидел за кружкой эля, дожидаясь, когда сгустятся сумерки. Вошли и вышли несколько посетителей, одного буйного пьяницу вытолкали метлой под зад. У Мэтью, одиноко сидевшего за столиком, наверное, был не очень счастливый вид, потому что трактирщик крикнул:

— Эй, Джексон! Ты не знаешь парня по имени Башкан?

Джексон, толстяк в черной одежде и напудренном парике (точь-в-точь проповедник адского пламени или судья-вешатель), оторвался от второй кружки эля и сказал скрипучим, как шаги по гравию, голосом, ставя жирную точку:

— Не припоминаю.

— Я знаю, кто это, — сказал другой джентльмен — тоже толстяк, но помоложе, сидевший за столиком позади Джексона. — Малый по имени Башкан делал для меня кое-какую работу прошлым летом. А кто спрашивает?

Начало темнеть. Мэтью наблюдал, как Башкан копает землю. Если верить фермеру, который жил недалеко от городка Николсбург, рукастый мужик по имени Башкан умеет починить крышу амбара просто исключительно. Дрова колет до потери памяти. Краску кладет ровно-ровно. Он сказал фермеру своим странным голосом, что ему приходится подрабатывать, так как его главная нанимательница — скупая…

— …Сука — так он ее назвал, — поведал фермер за кружкой эля, которой его угостил Мэтью.

— Грустно слышать, что он так отзывается о леди, — сказал Мэтью.

— Да ну? — Фермер вскинул густые каштановые брови. — Вы знаете миссис Таак?

Мэтью потребовалось некоторое время, чтобы это переварить.

— Миссис… Таак?

— Это та, у которой он работает, — так он говорит. У нее свиноферма к северу от Николсбурга. Колбаски эта леди делает.

— Вот как, — сказал Мэтью, стряхивая с жилета невидимую пылинку. — Колбаски, значит.

— Говорят, в Филадельфии на них большой спрос. А для нас, местных, уж больно дорого.

Мэтью слушал, как в кронах деревьев шумит ветер. И вот он услышал, что лопата Башкана перестала скрести по земле. А еще через мгновение земля посыпалась обратно в могилу.

Фермер не смог сказать, как выглядит миссис Таак. Он никогда ее не видел. Скрытная, видимо, дама. О миссис Лавджой он слышал, но и ее никогда не видел. Тоже, наверное, скрытная.

Еще фермер сообщил, что Николсбург находится милях в семи отсюда. Он нечасто ездит в ту сторону, но сегодня утром, направившись на ярмарку скота, доехал почти до Филадельфии.

— Зачем вам понадобился Башкан?

— Да я слышал, что он хороший