В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

Этот приказ генерала графа Келлера был получен штабом Северной армии в то время, когда вр. командующий ею полковник фон Неф уже принял решение отступать на Ревель и базироваться на Эстляндии. Генерал граф Келлер погиб геройской смертью от преступных рук петлюровских банд в Киеве, а Северная армия, как таковая исчезла и, превратившись в Северо-Западную, совершенно изменила свое первоначальное лицо. С внешней стороны она, будучи в прошлом детищем германского военного командования, перешла затем в лагерь наших бывших союзников; что же касается своего внутреннего облика, то под руководством таких генералов, как Юденич[70], Родзянко, Краснов и др., она потеряла свои монархические принципы и встала на путь керенщины и «завоеваний революции».

Однако не погибла сама идея, носителем ее сделался мой отряд, который, выступивши на Курляндский фронт, т. е. в тот район, где собственно согласно приказанию генерала графа Келлера, должна была бы действовать Северная армия, тем самым выполнил его предсмертное желание. Кроме этих особых оснований, давая своему отряду это наименование, я в политическом отношении хотел еще оттенить его чистую, далекую от колебаний монархическую окраску, ибо там, где фигурировало имя оставшегося неизменно верным государю императору генерала графа Келлер, не могло быть сомнений в монархизме и притом такого, которому чужды даже временные измены.

В военном же отношении инициалы храброго генерала графа Келлера, стяжавшего себе заслуженную славу кавалерийского вождя, должны были поднять дух вступавших в отряд его имени офицеров и солдат.

Происходя из старинной дворянской семьи, генерал граф Феодор Артурович Келлер был воспитан в духе традиций своего славного рода, которым по справедливости можно было гордиться. Среди его предков с отцовской стороны были два фельдмаршала – граф Миних и князь Виттгенштейн, а также известный своей беспредельной отвагой граф Браун, с материнской – храбрый генерал Кульнев. Образы этих выдающихся полководцев нашего славного прошлого витали в воображении маленького графа и, падая на благотворную почву его природных качеств, создали из него того воина-рыцаря, которым всегда, до последней минуты своей трагической смерти, оставался генерал граф Келлер.

Отец генерала гр. Келлера был также кавалерийским офицером, но в строю оставался недолго и перешел на службу по ведомству государственного коннозаводства, которую соединял с занятиями по управлению своими собственными имениями в Калужской и Смоленской губерниях.

Детство графа прошло почти безвыездно в этих родовых имениях. Когда же наступило время поступать в училище – отец отвез его в Ригу к бабушке и поместил графа в пансион некоего Баренгаупта. Через 2 года он был переведен в Москву к его дяде гр. Виктору Феодоровичу Келлеру, женатому на графине Бобринской, и там он продолжал свое образование. Оттуда он переехал в Петербург, где после непродолжительной специальной подготовки поступил в Николаевское кавалерийское училище.

В это время началась Русско-турецкая война, и 18-летний граф, без ведома родителей, бежит из Николаевского Кавалерийского училища и поступает вольноопределяющимся в отбывающий на театр военных действий 16-й Драгунский Тверской полк.

Отец, поставленный перед «fait accompli», не противодействовал и благословил своего сына на воинский подвиг. Сражаясь в отряде известного героя турецкой кампании генерала Скобелева, граф неоднократно отличался в боях и был собственноручно награжден двумя солдатскими георгиевскими крестами великим князем Николаем Николаевичем Старшим и, наконец, произведен за отличие в офицеры. По окончании войны граф сдает офицерский экзамен при Тверском кавалерийском училище и переводится в 6-й Гусарский Клястицкий полк.

После женитьбы на внучке графа Коцебу он по настоянию последнего принимает должность адъютанта при генерал-губернаторе гр. Тотлебене; однако эта должность была не по душе воинственному графу, и вскоре, несмотря на протесты родных, он снова возвращается в свой родной 6-й Гусарский Клястицкий полк. Прослужив там несколько лет, он переводится в 8-й Гусарский Лубенский полк и оттуда назначается командиром Татарского дивизиона. Вследствие недоразумения со своим ближайшим начальником граф, не без сожаления, покидает этот пост, ибо к дивизиону он очень привязался и полюбил его.

Через короткий срок его назначают командиром 5-го Гусарского Александрийского полка (Гусары смерти), стоявшего в гор. Калише.

Там застает графа первая революционная волна, прошедшая в 1905 г. почти по всей России, и ему, как старшему военному начальнику, поручается охрана города.

Эту задачу он выполняет блестяще, и, хотя никто из бунтарей не был казнен, однако они возненавидели его, как человека воли, который всегда с презрением относился к ним. Он, например, приказал своим солдатам «не пачкать оружия», и при разгоне толп восставших пользоваться «нагайками». Революционеры организуют на него покушение и бросают в него две бомбы: первая не разорвалась, вторая же, упав под лошадь, оторвала графу пятку левой ноги и нанесла ему около тридцати мелких ранений. Однако граф не потерял в эту минуту присущего ему хладнокровия и, несмотря на нестерпимую боль, продолжал спокойно отдавать приказания, что предотвратило разгром еврейского квартала солдатами, возмущенными этим покушением.

После 5-го Гусарского Александрийского полка граф Келлер назначается командиром лейб-гвардии Драгунского Ея Императорского Высочества Великой Княгини Maрии Павловны полка. Далее, прокомандовав короткое время бригадой Кавказской кавалерийской дивизии, граф Келлер в 1912 г. получает 10-ю кавалерийскую дивизии, с которой он и выступает на театр военных действий великой войны.

В самом начале войны 10-я кав. дивизия, наряду с другими дивизиями русской конницы, была выдвинута перед фронтом 3-й русской армии для прикрытия ее развертывания, т. е. для образования завесы и в целях разведки.

При выполнении этой задачи 10-я кав. дивизия, вступив 8/21 авг. под дер. Ярославицей в конный бой с 4-й австрийской кав. дивизией генерала Зарембы, одержала над ней полную победу. Этот замечательный бой представляет редчайшее явление в событиях великой европейской войны, являя собой типичный образец кавалерийского боя со всеми фазами его развития, исключительный как по количеству участвовавших в схватке всадников, так и по наличию в нем чисто кавалерийского «сhос’а».

Можно с известною определенностью сказать, что великая война 1914–1918 гг. ни на востоке, ни на западе, ни на Южном фронте не знает примера, подобного конному бою 10-й русской и 4-й австрийской кавалерийских дивизий.

В этом славном бою обе дивизии показали, что роль конницы в современной войне далеко еще не окончена и что там, где будут кавалерийские начальники с пылкой душой и доблестью генерала графа Келлера или со смелым порывом генерала Зарембы, кавалерийские схватки и «choc» будут иметь место.

История конницы есть история ее вождей, и в данном случае, в бою 10-й кавалерийской дивизии особенно ярко выступили высокие военные качества ее начальника графа Келлера.

Вот несколько выдержек из описания этого боя одним из его участников, Генерального штаба полковника Сливинского.

«Имел ли право генерал граф Келлер при подобных обстоятельствах дать бой значительно