Король-Воитель - Кристофер Банч

Один из них состоял в том, чтобы отступить и взяться за вербовку новых солдат, а одновременно беспокоить армию Тенедоса наскоками и пытаться вынудить его принять сражение в другое время и в более выгодном для нас месте. Этот план не годился потому, что теперь император обладал большим преимуществом, особенно после той клеветы насчет моей измены, которую Трерис распространил по стране. Мои солдаты должны были неизбежно утратить боевой дух и начать разбегаться, а оставшихся начали бы косить болезни и потери во время стычек, так что мое войско могло только сокращаться, а не расти. И в конце концов нас неизбежно разгромили бы.

Второй вариант предусматривал ожидание здесь, на месте, вражеской атаки, так как Тенедос ни в коем случае не стал бы игнорировать тот факт, что в самом сердце державы находятся его заклятые враги. Но моей армии требовалось огромное количество провианта, фуража и имущества, и мы очень быстро дочиста ограбили бы все окрестные земли, после чего Тенедос, несомненно, обрушился бы на нас, наверняка добавив к большому численному преимуществу могущественное колдовство.

Так что на самом деле вариантов не было вообще.

И потому я решил атаковать.

У меня было несколько соображений на этот счет, и первое из них требовало консультации с Синаит и Симеей. Можно ли при помощи волшебства заставить пустую лодку двигаться по реке? Не очень хорошо, не очень точно, примерно так же, как более ли менее умелый человек ведет ее при помощи весел и руля, сказали они. Тогда я сформулировал вопрос более точно и напомнил Симее кое-что из нашего недавнего прошлого.

— Возможно, — ответила Симея.

— Несомненно, — куда увереннее сказала Синаит. — Вы даете мне материал, я располагаюсь поодаль от поля боя, чтобы мою магию не сразу засекли, и мы делаем все, что нужно.

Этого было достаточно, чтобы я решился собрать моих советников и изложить им весь план.

— Это убийственно сложно, — сказал Линергес, — а сложные планы, как правило, проваливаются.

— Совершенно верно, — согласился я. — А ты можешь предложить что-нибудь получше?

Линергес углубился в размышления.

— Это будет немыслимо кровавое дело, — произнес Йонг, — и в первую очередь для моих разведчиков.

— Моя сеть в Никее, какая она ни есть, будет уничтожена, — добавил Кутулу. — А известно, что из шпионов очень редко получаются хорошие убийцы.

— Моим братьям и сестрам и так постоянно грозит смерть, а многие уже погибли, а теперь ты хочешь, чтобы они, не имея никакой подготовки, превратились в солдат, — сказала Симея. — Как только они раскроют себя, им уже нельзя будет ни убежать, ни скрыться и останется только умереть.

— Вы все трое совершенно правы, — печально сказал я. — В лучшем случае, если замысел удастся, все равно не избежать ужасного кровопролития. Меня самого все это очень мало вдохновляет, поскольку если мы потерпим поражение, то Нумантия лишится всяких шансов на срок жизни целого поколения, а пожалуй, и больше. Помните, как Тенедос рассказывал мне о том, что он намерен достичь бессмертия? Не знаю, было ли это всего лишь бахвальством, но если он и впрямь узнал, как можно жить вечно… Наша неудача может ввергнуть в вечный мрак не только Нумантию, но и весь мир — ведь его жажда власти не имеет предела.

— Меня утешает только одно, — вмешался Йонг. — По крайней мере, нас уже не будет в живых, и мы не сможем увидеть этот кошмар.

— Если вы верите в богов, как я, — серьезно ответила Синаит, — то должны понимать, что ошибаетесь. Мы возвратимся с Колеса и снова будем обречены на жизнь под властью Тенедоса.

— Выходит, что никакого выбора у нас не остается, — задумчиво произнес Линергес— Я не могу придумать ничего, что было бы хоть на жалкую крошку лучше, чем то, что предложил Дамастес. Мое мнение: надо действовать по его плану. Но у меня есть одно дополнение.

— Прошу, — сказал я.

— Снова повторю тебе, что ты не должен ввязываться в драку до тех пор, пока не наступит решающий момент.

Я прожег его яростным взглядом, а он вызывающе посмотрел на меня.

— Надеюсь, ты не станешь говорить о том, что я должен вести себя как подобает опытному генералу, который должен всегда относиться к военному делу с холодным спокойствием и потому оставаться там, где ему не смогут причинить вреда? — сказал я. — Если да, то я не стану тебя слушать.

— Нет, — ответил Линергес. — Конечно, ты упрям, но сейчас и впрямь тот самый случай, когда ты должен вести людей в бой. И между прочим, я на некоторое время останусь с тобой здесь, в этом лагере, по той же самой причине.

— Тогда почему же я… мы будем отсиживаться в палатках, пока всем остальным придется рисковать жизнью, выполняя, должен подчеркнуть, именно мой замысел?

— Потому, что, — объяснил Линергес, — Тенедос боится тебя больше, чем кого-либо другого, если вообще не тебя одного. Если ты будешь торчать здесь, в этом лагере, день и ночь работая, предположим, над тактическими планами, а я буду находиться рядом с тобой, то Тенедос будет считать, что наша армия занята только тем, что он видит перед своим носом. Волшебникам Синаит придется тратить меньше времени и сил на маскирующую магию, если Тенедос будет проводить свое время, разглядывая тебя, и даже думать забудет про Йонга и всех остальных.

На сей раз я нисколько не рассердился, потому что Линергес был абсолютно прав.

— Значит, так и поступим? — спросил я.

— Так и поступим, — ответил Линергес.

— И да помогут всем нам боги, — добавила Симея.

Правота Линергеса подтвердилась той же ночью. Я снова увидел сон наяву, как некогда в находившейся на другом берегу реки никейской тюремной башне. Как и в тот раз, я спал, но как бы и не спал, а передо мной стоял Король-Провидец. Симея беспокойно заворочалась, как будто увидела кошмар, но не проснулась.

— Я опять пришел к тебе, — сказал Тенедос. Лицом он, как никогда прежде, походил на ястреба, изготовившегося накинуться на добычу. — Ты дважды отказался принять мои предложения, и это третий и самый последний раз.

Я в своем сне тихонько выбрался из постели.

— Я могу поддерживать это заклинание всего лишь несколько секунд, — сказал Тенедос, — потому что использовал необычный способ, чтобы добраться до тебя, и твои волшебники скоро обнаружат эту тоненькую ниточку и перережут ее.

Ты стал главным из моих врагов, Дамастес а'Симабу. Но ты ничто по сравнению с теми силами, которыми я обладаю, и меньше, чем ничто, перед тем могуществом, которое я обрету в ближайшее время. Я уничтожу тебя точно так же, как горничная, стряхивающая паука в огонь, даже не замечая своего движения. Но я намерен предложить тебе милость, последнюю милость.