Король-Воитель - Кристофер Банч

— Неужели они считают жителей Нумантии круглыми дураками? — яростно выкрикнул я.

— Считают, считают, — не без ехидства согласился Йонг. — Майсирцы были здесь совсем недавно, вчера, а поскольку с ними сотрудничали не двое и не трое из жителей Никеи, то они решили, что раз прошлое нельзя изменить, то лучше как можно скорее переписать историю. А уличный сброд, свиньи, валяющиеся в грязи, проглотят все эти помои и даже не поморщатся.

— Думаю, что вы преувеличиваете, Йонг, — сказала Симея. — Вы дворянин, хотя и хиллмен, так что вряд ли вам дано полностью понять, что думают простые люди, вы не в состоянии влезть в их шкуру. Неужели вы считаете, что Товиети, например, забудут то, что было?

— Уверен, что Трериса это нисколько не волнует, — ответил Йонг. — Готов держать пари: он и его прихвостни считают, что Товиети слишком мало для того, чтобы беспокоиться из-за них. Людишки пойдут за ним, считает он, так что ему еще нужно?

— Если это так, то замечательно, — вмешался Линергес. — Потому что теперь ему придется иметь дело с Тенедосом. А отсюда возникает интересный вопрос. Дамастес, что следует предпринять нам?

— Я все время думаю об этом, — медленно сказал я, — и намерен на некоторое время забыть о Трерисе. Пусть себе прячется в Никее. Я думаю, что нам пора двинуться на юг и быть готовыми встретить Тенедоса, когда он подойдет поближе. Он куда более опасный враг. А когда разделаемся с ним, то займемся Трерисом.

— Мне очень не хочется оставлять этого ублюдка у себя в тылу, — тревожно заметил Линергес.

— Этой опасности бояться нечего, — успокоил его я, — поскольку у нас вообще не будет тыла. Мы будем двигаться вперед, как на недавнем блистательном параде, забирая с собой всех и каждого. Будем охранять тыл и фланги, исходя из того, что, как только мы покинем какую-либо область, она перейдет к врагу. Станем воевать по-новому, как партизаны, и не измеряя свои успехи захваченными территориями. Нашей единственной целью должно быть уничтожение Тенедоса и его армии.

Но моим планам не суждено было осуществиться.

В полночь, через двенадцать дней после мятежа, меня разбудила Синаит. Ее волшебники сообщили, что поблизости творятся мощные заклинания и первое из них уже сработало.

Когда рассвело, мы увидели, что река возле нашего лагеря превратилась в стремительный бурный поток; вода бушевала яростнее, чем даже в Сезон Бурь, хотя небо было совершенно ясным и веял легкий теплый ветерок. Ни одно судно, ни один большой паром из тех, что с одинаковым успехом плавают по реке и по морю, не имели шансов справиться с разыгравшимися стремительными водоворотами.

Заглянув в Чашу Ясновидения, Синаит выяснила, что шторм разразился только на этом отрезке реки, а во всей округе погода была безмятежной, как и небеса над нами. А потом из глубины Чаши метнулось что-то темное и смертоносное, и если бы помощник Синаит не опрокинул медный сосуд, то волшебница, пожалуй, могла бы погибнуть. Очевидно, Тенедос научился бороться с соглядатаями точно так же, как это умел демон Тхак, который чуть не убил нас много лет назад.

Я приказал Синаит собрать всех своих магов, взять на подмогу Симею и ее помощников и попытаться сокрушить колдовство, сотворенное Тенедосом, а если из этого ничего не получится, то, наоборот, сделать так, чтобы шторм распространился на все рукава и протоки Латаны. Что бы ни случилось — а я, похоже, наконец-то понял суть всего происходившего, — если волшебники смогут заставить бушевать всю реку, то нам, возможно, удастся избежать худшего.

Разведчики оседлали самых лучших лошадей и умчались на юг.

Войско было готово немедленно выступить в поход или принять бой. Впрочем, враги ничего не предпринимали, во всяком случае ничего серьезного, если не считать периодически повторявшихся магических атак, которые должны были посеять среди наших воинов страх и растерянность. Однако Синаит со своими волшебниками без труда отбивала эти атаки.

Через сутки вернулись мои разведчики. Несколько человек погибло, многие были ранены, все были измучены, а одежда превратилась в лохмотья после столкновения с многочисленными дальними дозорами вражеской тяжелой кавалерии.

Они принесли самые черные новости, какие только можно было представить.

Тенедос отвел нам глаза: при помощи колдовства он заставил нас считать, что он движется на север гораздо медленнее, чем в действительности, и поддерживал это впечатление небольшой армией, которая, опять же благодаря магии, казалась нам куда многочисленнее, чем была на самом деле. В это время его главные силы стремительно прошли через сердце Дельты к Никее.

И мы могли лишь кипеть от бессильного гнева, пока корабли и лодки, захваченные армией Нумантии, курсировали на юг и обратно, перевозя войска Тенедоса в город.

Через два дня шторм утих, и наши шпионы и Товиети, находившиеся в городе, смогли вновь поставлять нам донесения.

Трерис заключил с Тенедосом постыдную сделку. Он получил звание первого трибуна — то самое, которое я носил при императоре, — а также был провозглашен главнокомандующим армии Никеи, а Лейш Тенедос, «по его просьбе и по воле подавляющего большинства жителей Нумантии», согласился сформировать временное правительство.

Можно было считать, что возвращение императора на трон почти состоялось.

23

ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ТЕНЕДОСА

Но ирония судьбы оказалась просто убийственной. Я все это время думал о том, как приблизиться к Тенедосу и его армии на такое расстояние, чтобы можно было вынудить начать генеральное сражение. И вот теперь он находился всего лишь в трети лиги от меня, но ни я, ни он не могли напасть на противника без серьезного изменения ситуации: атаковать, форсируя реку, было чистым самоубийством, если не обладаешь большим превосходством в силах или же не имеешь крепкого плацдарма на противоположном берегу.

Оба варианта выхода из создавшегося положения, имевшиеся у меня, были равно неприятными и, прямо говоря, совершенно проигрышными.

Один из них состоял в том, чтобы отступить и взяться за вербовку новых солдат, а одновременно беспокоить армию Тенедоса наскоками и пытаться вынудить его принять сражение в другое время и в более выгодном для нас месте. Этот план не годился потому, что теперь император обладал большим преимуществом, особенно после той клеветы насчет моей измены, которую Трерис распространил по стране. Мои солдаты должны были неизбежно утратить боевой дух и начать разбегаться, а оставшихся начали бы косить болезни и потери во время стычек, так что мое войско могло только сокращаться, а не расти. И в конце концов нас неизбежно разгромили бы.