Холодная весна - Кэрол Тауненд

— Мадам, можете ликовать, — устало произнес владелец замка. — Вы выиграли. Церковь дала нам одну неделю сроку, через неделю свадьба. — Граф выглядел глубоким стариком, посеревшая кожа туго обтягивала его скулы.

— И вы согласились с мнением епископов?

— Приходится, ради спасения моей души. Если до конца недели мы не поженимся, меня могут отлучить от церкви. Я решил назначить нашу свадьбу на послезавтра, если это вам подходит.

— Вполне. Благодарю вас, господин мой.

Она посмотрела в его усталое морщинистое лицо, и чувство спокойного удовлетворения заполнило ее душу. Но при этом она ощущала какое-то сомнение. По всем человеческим законам она должна была бурно ликовать и сиять, как новенькая золотая монетка, но в сердце своем Арлетта неожиданно для себя ощутила жалость к этому потрепанному жизнью старику. Прикинув в голове его возраст, она поняла, что стоящему перед ней мужчине должно было исполниться в этом году пятьдесят восемь. Старик, совсем старик.

Семь лет она наблюдала и ждала, своим молчанием заставляя графа уважать его собственное обязательство жениться на ней. Теперь, когда она одержала такую блестящую победу, она должна бы ликовать. Так откуда же эта ноющая боль в груди? Почему ей хотелось закричать от омерзения? Она почувствовала, что готова умчаться за десятки миль при мысли, что ей придется лечь в постель с этим печальным скрюченным человечком, который, тем не менее, прилагал все силы, чтобы выглядеть гордо и независимо?

Машинально она прикоснулась к графской ладони. Кожа была сухая, словно осенний лист, пальцы холодные.

— Господин мой, — произнесла Арлетта, — я очень рада, что выиграла дело. Я отстояла свое право, честь моего рода защищена. И теперь, если вы не желаете сочетаться со мною браком, я не буду принуждать вас стать моим мужем. Никому из нас двоих не пойдет на пользу союз, основанный на недоверии и презрении.

Граф в сильном удивлении поднял подбородок.

— Мадам, вы неправильно понимаете меня. На самом деле, я никогда не презирал вас. Не презираю и ныне. Когда я пытался отставить вас в сторону, нарушая при этом свои обязательства, я лишь рассчитывал заключить более выгодный брак. Видите ли, власть влечет за собой ответственность. От меня зависят семь сотен душ. Я должен стараться делать все, что в моих силах, как ради себя, так и ради них.

Граф сжал ее пальцы и улыбнулся. Как только его губы приоткрылись, Арлетта увидела, что у ее будущего супруга не хватает половины передних зубов.

— Я очень уважаю вас за вашу доблесть и выдержку, — продолжал граф Этьен. — Некогда вы разозлили меня, но и научили многому. Я уважаю вас за то, что вы держались до конца. Я считаю вас женщиной чести. Ни о какой другой женщине на свете я не сказал бы этих слов, кроме как о герцогине Элеанор, матери короля Англии. Я был бы польщен, если бы вы, Арлетта де Ронсье, соизволили стать моею супругой, — заключил граф. — Я буду горд, если такая женщина, как вы, станет матерью моих детей. Одним словом, мадам, отныне вы — единственная женщина, на ком я могу жениться. Вы не откажете мне?

Арлетта проглотила комок, застрявший в горле.

— Граф Этьен, я согласна стать вашей женой.

Обращаясь к ней, он ни разу не обратился к ней согласно ее титулу — леди Арлетта, — но это мало что значило. У него была своя гордость, и она совсем не хотела унижать его. Она добивалась справедливости, и добилась ее. Неважно, чем кончится волокитное разбирательство по поводу якобы совершенного ее отцом ужасного преступления. В течение недели она станет графиней Фавелл.

Граф удовлетворенно потер сухие ладони.

— Отлично. — Он оглядел каменные стены. — Теперь, когда мы пришли к соглашению, я предлагаю вам вернуться назад в вашу горницу. Согласны?

В тот же день граф Этьен отправил посыльного в усадьбу Фавеллов в Ля Рок-Гажеак, поручив ему пригласить племянника и его супругу на торжества.

Петронилла и Луи сидели в саду позади главного дома на скамье, сделанной из половинки древесного ствола, и наблюдали за тем, как два их сына, двух и пяти лет, играли спелыми плодами, на которые этим летом был необычайный урожай. Старший мальчуган, Вильям, собирал падалицу, аккуратно складывая из яблок пирамидку. Лоренс рвал клевер.

Сцена была идиллической, и длилось это до тех пор, пока яблочная пирамидка не была достроена.

Как только Вильям успешно выполнил поставленную перед собой задачу, глаза его младшего брата Лоренса зажглись шаловливым огоньком. Он проковылял к яблокам и, прежде, чем Вильям осознал, что у брата на уме, Лоренс гордо водрузил свою коротенькую пухлую ножку на самую вершину горки и одним быстрым и точным ударом разрушил всю работу брата. Когда яблоки раскатились по сторонам, он плюхнулся на землю и торжествующе посмотрел на родителей, ожидая их похвалы.

Какое-то время Вильям, не в силах понять, что же произошло, просто кривил рот. Затем раздался истошный вой. Вильям, если хотел, мог своими воплями оглушить полсвета.

— Мама! Мама! — И, требуя своей доли внимания матери, он тоже повалился на траву, колотя руками и ногами в истерике.

Вздохнув, Петронилла поднялась, чтобы успокоить своего первенца.

— Ладно, ладно, Вильям. Не горюй. Давай я помогу тебе, и мы построим новую.

— Лоренс; плохой! Я ненавижу Лоренса!

— Не надо так говорить. Он же еще маленький. Он не ведает, что творит.

— Пусть папа побьет его.

Взгляды отца и матери встретились поверх головы мальчика.

— Он же был такой милый всего минуту тому назад, — сказала Петронилла. — Почему у него всегда все кончается плачем?

Она помогла Вильяму соорудить другую пирамидку и, как только та была закончена, вернулась на свое место рядом с мужем.

Именно в этот момент в саду появился посыльный графа. Он поклонился и подал Луи свиток.

— Господин Луи Фавелл, леди Петронилла. Имею честь передать вам приглашение на венчание графа Этьена Фавелла и Арлетты де Ронсье.

— Что?! — чуть не задохнулась Петронилла. — Что ты сказал?

Сообщение было произнесено еще раз.

Петронилла выслушала его с дрожащими губами. Она посмотрела на свиток, который читал ее муж и властно протянула руку.

— Дай-ка, я сама взгляну.

Во время чтения лицо ее приняло такое же выражение, которое было в глазах Вильяма, когда Лоренс расшвырял его яблоки.

— Извините меня, сэр Луи, — извиняющимся тоном произнес слуга. Но мне велено привезти его светлости ваш ответ.

— Поздравьте дядю от моего имени, — вежливо ответил Луи. — И скажите, что я считаю для себя честью быть в числе приглашенных и обязательно прибуду.