Холодная весна - Кэрол Тауненд

В серо-голубых глазах Клеменсии отразилась печаль.

— Но ведь ничего так и не решено, не правда ли? У тебя же нет ответа от королевы Элеанор?

— Пока нет. Но скоро будет.

— Пожалуйста, покорись, Арлетта…

— Никогда. Я не покорюсь никогда, ни на земле, ни в аду. Я абсолютно права. Я помню все формулировки. В конце концов победа будет за мной.

— Да, но какой ценой? — возразила Клеменсия. — Ты что, собираешься поседеть тут, в этой башне?

И тогда Арлетта посмотрела в глаза подруги таким прямым и твердым взглядом, который заставил Клеменсию подумать о том, что обе они, разговаривая по-французски, говорят на самом деле на разных языках.

— Если Бог захочет, чтобы я поседела тут — что ж, я поседею. — Она передернула плечами.

Клеменсия вздохнула. Она бы никогда не стала платить такую цену за то, чтобы настоять на своей правоте. Она восхищалась выдержкой своей госпожи, но сама никогда не пошла бы на такое. Они не понимали друг друга.

— Граф Этьен спрашивал, нужна ли тебе новая одежда, — сообщила она, сменив тему разговора. — Я сказала, что многое ты уже донашиваешь, и он дал мне денег, чтобы я купила в Домме какую-нибудь материю. Чтобы купить лучшие ткани, денег не хватит, да, боюсь, в тамошних лавках и не торгуют дамасскими шелками. Можно, я схожу посмотрю?

У Арлетты оставалось совсем немного денег, и она берегла их для более важных нужд. На новые платья не хватило бы. Она посмотрела на протертый на локте рукав и машинально потянула за свисающую из растрепанного манжета нитку.

— Иди, если хочешь, — с улыбкой согласилась она. — Все равно мне не для кого носить здесь дамасский шелк. Купи лучше две мерки простой английской шерсти.

Удивленная решением своей госпожи, Клеменсия заметила:

— Я думала, ты откажешься, чтобы он одевал тебя.

— Ты не понимаешь. Граф Этьен — мой будущий супруг. Отец поручил меня его попечению, и теперь это его забота — кормить и одевать меня. Отправляйся в Домм.

— Благодарю. Сэр Вальтер согласился сопровождать меня.

Взгляд Арлетты стал пристальным.

— Тебе нравится сэр Вальтер, не так ли?

Раскрасневшись, как роза в июне, Клеменсия поспешно покинула башню. Сэр Вальтер действительно был ей небезразличен, а то время, когда она была влюблена в юношу по имени Морган ле Бихан, осталось в другой жизни, о которой она давно забыла.

В 1191 году Арлетте исполнилось двадцать лет, а король Ричард женился на Беренгарии Наваррской.

Арлетта, словно сова из своего дупла, продолжала наблюдать за замком сверху. Она часто видела Гвионна Леклерка. Или, может быть, просто она больше на него обращала внимание? При каждой возможности он тренировался в искусстве владения мечом. В другое время его можно было видеть в компании арфиста, его жены и ребенка. Он выглядел счастливым — счастливее, чем когда-либо раньше до их приезда. Она забыла про его шрам, и издали он казался ей красавцем. Иногда он поднимал глаза на башенную крышу, и, увидев ее, приветственно махал рукой. Она непременно отвечала ему, благодарная за сочувствие. А вот мадам ле Харпур никогда не смотрела вверх.

Случались у Арлетты и черные дни, когда она теряла веру в свои силы. Иногда она обдумывала даже, стоит ли дальше жить. Граф Этьен никогда не смотрел в ее сторону и в последний год никто из его челядинцев не обращал на нее никакого внимания. Поначалу она была пикантной новостью, и весь замок во все глаза смотрел на Девичью башню. Благодаря стараниям Клеменсии, это название стало широко известно по всей округе, но о женщине в башне не знал почти никто за оградой замка.

Граф Этьен запретил вслух рассуждать на эту тему в подвластных ему землях.

Однажды Клеменсия ворвалась в башню с горящими глазами и сообщила Арлетте, что сэр Вальтер сделал ей брачное предложение.

Та всплеснула руками, и девушки упали друг другу в объятия.

— О, Клеменсия, я так за тебя рада!

— Благодарю тебя, — ответила служанка; лицо ее вдруг омрачилось.

— Клеменсия! Что такое? Разве ты не счастлива? — удивленно спросила Арлетта, зная, как та обожает сэра Вальтера.

Клеменсия накручивала прядь волос соломенного цвета себе на палец.

— Нет слов, это счастье. Я просто прыгала бы на месте, если бы не одно обстоятельство.

— Какое же?

— Мне очень хочется, чтобы ты присутствовала на моей свадьбе, но когда я попросила графа Этьена, чтобы он отпустил тебя отсюда хотя бы в церковь, он отказал мне. О, Арлетта, разве ты не видишь? Он никогда не сдастся. Да и церковный суд может занять его сторону. Предположим, он тоже поддержит графа? И ты останешься тут навеки. Мне горько и больно видеть, как ты глупо растрачиваешь свою жизнь. Забудь этого проклятого человека. Он не стоит твоих страданий.

Арлетта видела, что Клеменсия говорит искренне и убежденно.

— Я борюсь не за этого человека, а за принцип, — сказала она. — Неважно, что там происходит с владениями и положением моего отца, важен только подписанный и скрепленный свидетелями брачный контракт.

На ресницах Клеменсии засверкала слеза.

— О, Арлетта! Пожалуйста, подумай как следует. Ведь дело только за тобой. Ты не должна жить так, как живешь нынче.

— Я никогда не изменю своего решения.

Клеменсия понурила голову.

— И даже ради моей свадьбы? — тихо переспросила она.

— Даже ради этого. — Голос отвергнутой невесты смягчился. — Извини меня, но я не могу теперь отступить. Я верю, что меня поддержат церковные иерархи. Скажи же, что ты меня понимаешь. Мне так нужно твое понимание. Пожалуйста, не осуждай меня. Ты — все, что у меня теперь осталось.

Клеменсия вытерла глаза рукавом и всхлипнула.

— Да, я поддержу тебя, Арлетта, ты знаешь это. Но я просто не могу смотреть, как ты растрачиваешь молодые годы.

— Это мой долг и дело чести.

Клеменсия кивнула и улыбнулась сквозь слезы.

— Я знаю. Очень жаль, что ты не сможешь быть на моем бракосочетании.

— Душой я буду с тобой.

Так оно и случилось, хотя в день бракосочетания подруги ей было особенно грустно и одиноко. Никто не проходил мимо ее башни в течение всего этого дня, тянувшегося бесконечно.

Казалось, кроме Клеменсии ни один человек в замке не желал знать о ее существовании; разве только Гвионн Леклерк, который, проходя мимо, всегда приветственно махал ей рукой.

Но приступы отчаяния только укрепляли ее волю, Арлетта выходила из них полной решимости продолжать раз начатое. Наконец она предприняла еще одну попытку напомнить о себе, разослав очередной комплект писем.

Ей не хотелось, чтобы мир забыл о ней. Арлетту де Ронсье не должны забыть.