Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, уже во времена Саргона в Месопотамии сформировался единый пантеон богов: религии разных народов, живущих в одной Империи, не могут противопоставлять себя господствующему культу (в языческие времена) и истинной вере в Единого Бога (в христианскую эпоху).
Ассирийская же сверхдержава вышла за естественные географические границы Месопотамии и объединила десятки народов, говорящих на разных языках и обладающих отличной друг от друга культурой.
При этом царство надо было держать в мире и порядке. Вначале ассирийцы действовали суровостью – уничтожали восставших целыми городами, но это порождало постоянную внутреннюю нестабильность. Исторический выход был найден выдающимся царем Тиглатпаласаром III (VIII в. до Р.Х.), который разделил Империю на провинции (границы которых зачастую не совпадали с границами завоеванных племен и государств), куда стал назначать наместников из числа своих генералов. Непокорные народы стали переселяться ассирийцами во внутренние районы Империи, с тем чтобы впредь их патриотизм основывался не на привязанности к родным местам, а на преданности центральной власти Из «царства царств» Империя превратилась в единое Отечество для разных народов.
Итак, шестым признаком Империи стал отказ населяющих ее народов от племенного национализма и верность по отношению к царю и государству, гарантией чего служит вертикаль управления провинциями через назначаемых из центра чиновников. Это позволяет Империи расширяться, не будучи скованной рамками государствообразующего народа.
Следующим этапом развития Империи стала эпоха господства персидской династии Ахеменидов. Они выработали такие механизмы государственного управления на подвластных им гигантских территориях, которые четко разграничивали полномочия между центральной властью в столице и наместниками-сатрапами в провинциях. Отныне и на все времена имперская модель государственного устройства становится в глазах обычных людей наиболее притягательной. Центральная власть монополизировала международные отношения, армию, разведку, коммуникации и эмиссию государственной валюты. Царь Дарий I Великий (VI в. до Р.Х.) ввел в обращение единую золотую монету «дарик». Хождение иных золотых монет запрещалось. Сатрапы и вассалы имели право эмиссии только серебряных денег. Дарик же чеканился исключительно на царском дворе. Таким образом, у вавилонских и ханаанских ростовщиков была отобрана возможность накопить крупный капитал без ведома царской власти, тогда как народу Империи была гарантирована защита царского золотого от порчи и инфляции, что обеспечило экономическую стабильность крестьян и ремесленников. На протяжении веков дарик оставался главной валютой Древнего мира (ему наследовал римский солид, который впоследствии уступил место византийскому безанту).
Таким образом, финансовый и экономический суверенитет стал аксиомой имперского строительства. Это седьмой признак Империи. Финансовая олигархия Ханаана всегда жаждет приватизировать эмиссию денег и потому ведет непримиримую борьбу с царской экономикой (слово «экономика» с греческого переводится как «законы домохозяйствования»). Как только власть в Империи поддается коррупции со стороны банкиров, мгновенно запускается процесс деградации монархии в олигархию, а имперская экономика из домостроительства превращается в полигон для рыночных спекуляций.
В IV столетии до Р. Х. Империя Ахеменидов была завоевана Александром Македонским, учеником философа Аристотеля. Несмотря на то что Александр воссел на древнем престоле «царя царей» и подчинился вековому дворцовому этикету, он стал великим новатором в имперском строительстве. Его войско, вторгшееся в пределы Персидской державы, сопровождали греческие философы и поэты, архитекторы и скульпторы, с помощью которых он намеревался эллинизировать Империю. Пусть царство Александра и просуществовало недолго, но наследовавшие ему диадохи продолжили миссию своего умершего властелина. Им не удалось сохранить Персидскую Империю в качестве единого государства, но на ее территории они впервые в истории создали единое культурное пространство.
Империя разделилась на царство Селевка, Македонию и птолемеевский Египет. Позднее от Селевкидского царства отделилась среднеазиатская Бактрия, граничившая с Индией и Китаем. Во всех этих странах, входивших ранее в состав единой Империи, господствующее положение занимали эллинский язык и культура. Местные элиты из соображений престижа отдавали детей в греческие школы и стремительно эллинизировались. Литература, архитектура и искусство на этих территориях также испытывали мощнейшее греческое влияние. Так Империя приобрела еще одну функцию – выступать цивилизатором народов, находящихся под ее властью. Общая культура для всех подданных Империи стала, таким образом, восьмым имперским признаком.
Здесь мы подходим ко времени собственно Римской Империи. При совершенно самобытном становлении этого грандиозного государства мы должны констатировать, что римские вожди стали помышлять об императорской власти только тогда, когда последний селевкид Антиох XIII завещал свое царство Риму. Римляне довели до совершенства все составляющие имперского механизма, о которых шла речь выше, а первый император Цезарь (I в. до Р. Х.) дал свое имя всем царям будущего.
Римский мир (Pax Romana), установленный императором Августом (кон. I в. до Р. Х. – нач. I в. по Р. Х.), обеспечивал покой и стабильность целым странам и народам. Император Диоклетиан (кон. III – нач. IV в.) стал впервые именоваться «государем» (лат. dominus). Он стал хозяином Империи и получил самодержавную власть. Диоклетиан принял персидский дворцовый церемониал, упрочив связь Римской Империи с древней Империей Дария, Тиглатпаласара, Хаммурапи и Саргона. Милитаризация римской власти, от императора до комициев, делала Римскую державу государством-армией: главной добродетелью римлянина считалась военная доблесть. Римское право выступало эталоном законодательства. Римское гражданство было распространено на всех жителей Империи. Римский солид являлся основной мировой валютой. Государственным языком единой Империи была латынь. Культурное пространство отличалось однородностью и монолитностью.
Поэтому именно Риму было суждено сделать следующий, главнейший, шаг в строительстве величественного имперского здания. Император Константин Великий (IV в.) соединил Империю с Христианской Церковью. Миланским эдиктом 313 года он разрешил свободное исповедание христианства по всей Империи.
Господь Иисус Христос, Сын Божий, казненный на кресте позорной ханаанской казнью (которую римляне времен упадка нравов заимствовали у карфагенян) и в третий день воскресший, проповедовал людям Царство Небесное. Он говорил, что Его Царство «не от мира сего». В отношении же царства этого мира Христос прямо указывал на необходимость подчинения римской власти: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк 12:17). Эти слова Евангелия, равно как и сам факт Рождества Христова на территории Римской Империи в дни переписи населения, устроенной императором Августом, благословляют власть Рима.
Апостол Павел еще за два с половиной столетия до Миланского эдикта, будучи гоним римскими властями, пишет, что «тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающей теперь» (2 Фес 2:7). Под «удерживающим» (греч. κατέχων – «катехон») апостол имеет в виду Империю Рима.
При святом равноапостольном царе Константине христианство стало свободно исповедоваться в Империи, при святом императоре Феодосии Великом оно стало господствующей религией, а при святом царе Юстиниане (VI в.) Церковь и Царство достигли полной симфонии (греч. συμφωνία – «согласие»). В 6-й новелле юстинианова «Корпуса гражданского
